Уже после этого, когда было образовано единое государство с общим для всех языком, тем, что пользовался наибольшей популярностью в прошлом и на который было переведено большинство книг, и абсолютной диктатурой в качестве режима, удалось восстановить некое подобие равновесия. Ученые разработали, а инженеры возвели защитный купол, так называемую Искусственную Атмосферу, состоящую из нанороботов, которые частично пропускали, а частично отражали солнечный свет и тепло. Куполом ИА звалась упрощенно, ибо хоть она и покрывала всю территорию государства, но ощутимых материальных границ не имела. В нее нельзя было упереться лбом, дойдя до рубежей государства, как в стеклянный барьер, ИА просто постепенно рассеивалась, если покинуть его пределы. По идее, человека можно было бы даже не останавливать, задумай он подобное, ибо далеко уйти у него все равно не получилось бы, вне зоны покрытия ИА человек оставаться не мог, прежняя атмосфера больше для жизни не подходила. Купол призван был не дать людям задохнуться, в нем, гласили все официальные, впрочем, иных и не было, источники, «мы нашли спасение».
Введение же диктатуры объяснялось необходимостью борьбы с паническими настроениями и анархией, а также для контроля стремительно уменьшавшихся ресурсов. То есть, опять же спасало род людской от неминуемой гибели, которая в противном случае все равно ожидала бы его, несмотря даже на купол.
Инженеры и по сей день продолжали поддерживать жизнь на планете, а ученые искать ответы на вопросы: почему все это произошло и что теперь делать. Но за двести минувших лет они навряд ли продвинулись в поставленных перед ними задачахвсе выглядело так, будто температура на Солнце поднялась беспричинно. Следующее, с чем столкнулись ученые, это загадка о том, чего ожидать от звезды в дальнейшем, и тут их прогнозы звучали на редкость единодушно, хотя и неутешительно. Солнце постепенно должно было расширяться и расти вплоть до орбиты Земли, а планета для начала должна была как следует разогреться, а потом прожариться. Ну и в довершение ко всему Землю захлестнул бы какой-нибудь солнечный протуберанец.
В связи с этим одни ученые предлагали человеку отступать на следующие за нашей планеты или искать жизнь в других системах, остальные же надеялись на такое же беспричинное затухание звезды. Правда, если бы звезда потухла, то лучше от этого никому все равно не стало бы, как и в случае с отступлением, скажем, на Марс, или куда там человечество хотело отступать, ибо Солнце не ограничилось бы поджаркой Земли. Но пока все это должно было произойти еще не скоро, и у людей имелось в запасе какое-то время. И надежда. На практике же все ученые государства занимались поддержанием искусственного климата под куполом, непрерывной модернизацией этого купола и освоением космоса.
Это была почти вся информация, которой располагал Герд, которой располагали все в их государстве. Называлось оно Бабил и было единственным государством постколлапсового периода. Больше, как сообщалось, на планете никто не выжил. Вся остальная информация для простых смертных находилась под запретом и являлась государственной тайной. Объяснялось это шпионажем со стороны Противостояния с целью дезинформации и распространения пресловутой паники в массах. Считалось, что государство позаботится о своих гражданах, а много знаний умножают печали. От граждан требовалось лишь полное доверие и безоговорочное послушание в эти нелегкие для человечества времена. А потом, когда в мире все устаканилось бы, тогда все и изменилось бы. Может быть. Когда-нибудь потом. Пока же все оставалось так, как есть. Так спокойнее. Правда, как все могло наладиться на фоне тотального умирания планеты, Герд не представлял.
Он перечитал заново всю доступную ему литературу по этому вопросу, прошерстил весь интернет, но едва ли узнал хоть что-то для себя новое, и уж точно никак не смог увязать солнечную аномалию со своей собственной. Для разрешения этой загадки нужно было больше информации. И информацию эту нужно было как-то добыть. Проблема заключалась в том, что это являлось незаконным и грозило арестом. В лучшем случае. А в случае признания его шпионом и государственным изменникомказнью. Мучаясь толпившимися в голове вопросами и не находя на них ответы, Герд продолжал жизнь, учебу и тренировки, вкладывая в последние всю свою терзавшуюся душу.
Тогда же, в начале искусственной весны, Герду приснилась она. Она сидела на коленях, склонившись над ним. Ее лицо было так близко, что кудри касались его лба. Она улыбалась ему и что-то говорила, но слов он не разбирал. Зато хорошо ее видел и был поражен красотой. Копна светлых кудрявых волос львиной гривой ниспадала ей до плеч. Орехового цвета с искоркой глаза, веснушки по коже, белоснежные зубы и губы, изогнутые в легкой улыбкеона всем своим существом источала свет и тепло. Засмеялась. Музыка, а не смех. Герда будто ударили, так он был ошеломлен. Никогда ни одна девушка не производила на него такого впечатления. Прежде он их вообще не замечал.
Она что-то продолжила ему говорить, потом поднялась с колен и поманила за собой. Герд, только теперь осознавший, что лежит, приподнялся на локте и посмотрел туда, куда она ему показывала. А указывала она на солнце, видневшееся из-под полога. Герд осмотрелся: его окружали кожаные стенки какого-то шатра, а в их прорезиогромное ослепительное белое солнце и бесконечные пески. Они были в пустыне. За куполом.
Понимаешь? спросила она.
Герд вздрогнул, впервые различив слова.
Нет, выдохнул он.
Почему я не удивлена? Она снова рассмеялась, запрокинула голову, кудри каскадом посыпались ей на лопатки. Невозможно управлять светом! Мы ведь не можем управлять солнцем, правда? Она лукаво на него прищурилась. Вон какие последствия для всех нас от его света и тепла. Но к свету можно воззвать! ее глаза сияли. Эх, ладно, мы еще вернемся к этому разговору. Сейчас мне нужно идти. Отдыхай, Герд.
Нет, прошу тебя, не уходи! Останься со мной. Герд так испугался, что она уйдет, исчезнет так же внезапно, как появилась, что непроизвольно дернулся, инстинктивно ища своей рукой ее руку. И тут же смутился своего порыва.
Ну что ты, я же буду здесь, за стенкой. Она едва коснулась кончиками пальцев его лба.
Сердце Герда дрогнуло.
Снаружи кто-то позвал: «Даяна». Она отдернула руку и повернула голову на звук.
Ну все, меня уже второй раз зовут. Это ты виноват, без укора, улыбаясь, сказала она. У нас не принято заставлять ждать старших. И выпорхнула наружу.
А Герд, откинувшись снова на спину, остался лежать в шатре, беззвучно повторяя ее имя. Даяна. Даяна Даяна!
Утром, когда видение давно исчезло, не рассеялось лишь впечатление, которое оно произвело. Герд лежал в кровати, руки по швам, пальцы слепо шарили по грубой белой простыне, стеклянные глаза распахнуты и устремлены в беленый потолок. Он шептал ее имя.
Герд, вставай! голос Олвы беспардонно вырвал его из мира грез наяву, резко, пощечиной возвращая к реальности. Ты что-то сегодня залежался!
Герд, еще не до конца придя в себя, одеревенело сел на кровати и начал машинально натягивать одежду, не обращая внимания на Старту, ожидавшую у его ног привычной ласкисвоеобразного пожелания доброго утра.
«Что это было? спрашивал он себя за завтраком, без аппетита ковыряя кашу и стараясь придать своему пустому выражению лица хоть какую-то осмысленность, Что на меня нашло?» В этот день Олва осталась дома, но, пожалуй, Герд чуть ли не впервые не был этому рад. Ему хотелось остаться наедине с собой и как следует поразмыслитьсвидетели ни к чему. Отвечать на вопросыни сил, ни желания, быть вежливым и предупредительнымтоже. Он слишком растерян, слишком разбит. Сон выбил его из колеи, мало ему проблем, так еще и это. Герд еле впихнул в себя несколько ложек, выдержал озабоченный взгляд тетки и решил спешно ретироваться. Одновременно с ним из-под стола вынырнула Старта, Герд запутался ногами в ее хвосте и чуть не упал.
Ты не заболел? Олва постаралась, чтобы вопрос прозвучал непринужденно, но лишь вызвала им у Герда еще большую досаду.
Все путем, не глядя на нее, он скрылся в своей комнатушке, нечаянно захлопнув дверь прямо перед носом трусившей следом собаки. Старта, прижав уши и ища утешения, вернулась в гостиную. Олва сочувственно похлопала ее по бочине.