Это, конечно, вообще занятно, что в нашу эпоху ограниченности земли и Искусственной Атмосферы еще есть неосвоенные территории и так много лесов. Герд внимательно ее слушал и понимающе кивал, тема была интересной.
Это-то как раз и неудивительно. Когда возвели купол, то стали насаживать под ним леса без устали прямо-таки. Первые лет сто угрохали на это. Не мудрено, что в просветах между ними много бесхозных полей образовалось. А за пределами-то Искусственной Атмосферы, поговаривают, лесов уже с гулькин нос осталось, а еще лет через сто их, говорят, и вовсе не станет, но кто ж наверняка-то знать может?! В любом случае, лесаэт, во-первых, единственный наш естественный источник кислорода, а, во-вторых, источник бесценной древесины. Нам-то ведь даже для топки разрешается брать дерево очень ограниченно, и только не пригодную ни для чего остального, пораженную древесину, а ее, кстати-то, несмотря на все старания ботаников чегой-то многовато. Но хоть так, а то вообще уголь бы пришлось возить. Она зевнула. Пошли спать че ли.
Да, конечно. Герд спохватился. Уже совсем поздно. Спасибо за ужин.
Ага.
После этого Герд еще не раз ходил с теткой на рыбалку. Он научился определять места, где могла прятаться рыба, даже прилично закидывал удочку, но в остальном ему не везло. Форель наотрез отказывалась у него клевать, а часами простаивать с удочкой в руках и таращиться на поплавок в гробовой тишинесомнительное удовольствие. Один-единственный раз у него клюнуло, но он зазевался и упустил момент. Подлая форель почувствовала крючок и выплюнула наживку, оставив его ни с чем. В итоге Герд признал, что рыба умнее него, и не стоит с ней связываться. А уж терпения ей было точно не занимать. Хотя кое-что общее у форели с Гердом все же имелосьрыба ни в какую не желала жрать мерзких червей. И за это ее было трудно винить. А на то, что на червей у Олвы все же клевало, Герд не обращал внимания. Так вышло, что за все время жизни на ферме Герд ни разу не поймал рыбы. Ни одной. Даже самой малюсенькой.
А вскоре Герд освоил и еще один навык. В один из морозных солнечных дней он никак не мог сосредоточиться на уроках, мысли помимо воли все время устремлялись высоков небо. Герд мерил свой чулан по периметру шагами, заложив руки за спину и поджав губы, пока не сдался и не решил выйти освежиться, а заодно и постараться отвлечься. Во дворе Олва заканчивала возиться под капотом своего пикапа: она как раз захлопнула крышку и теперь вытирала руки от масла, окидывая машину критическим взглядом.
Ты еще и автомеханик? Герд, руки в карманах, медленно спускался по ступенькам крыльца.
Не. ТакОлва неопределенно пожала плечами. Кое-чего могу.
Иногда кажется, что ты умеешь прямо-таки все.
Ты смеешься надо мной че ли? она нахмурилась.
Герд задумался:
Наверное, нет. Ты, правда, умеешь много всего, чего обычному человеку и не снилось.
Олва снова пожала плечами. Герд остановился рядом и провел рукой по крышке капота:
Я вот, например, не умею вести хозяйство или водить машину.
Разве ж это проблема. Олва тыльной стороной ладони отерла пот со лба. Я могу тебя научить. Садись за руль-то.
Да мне это без надобности. У меня все равно никогда не будет своей машины. Герд шагнул назад и снова сунул руки в карманы, но Олва успела заметить, его замешательство и интерес.
Садись, садись. Никогда ж не знаешь, что может пригодиться в жизни. Она уверенно обогнула пикап и села на место пассажира. Может, на службе там понадобится, если ты пойдешь по стопам отца, или еще где. Долго тебя ждать-то?
Герд помедлил еще мгновение, собираясь возразить, но потом передумал. В глазах метнулся огонек, и он решился.
Готов? спросила тетка, когда он оказался на водительском сидении.
Будем считать, что да.
Тогда ставь левую ногу на крайнюю левую педальэт сцепление будет, и выжимай его полностью.
Чего? растерялся Герд.
Дави до упора, говорю. Олва заулыбалась, а Герд запыхтел, почти вслепую тыкая ногами педали.
Хорошо. Теперича заводи мотор. Она достала из козырька над головой Герда ключи и протянула ему. Вставляй в замок зажигания, выжимай сцепление и поворачивай.
Герд аккуратно вставил ключ в замок и повернул. Приборная панель загорелась огнями.
Теперича выжди секунду, Олва коснулась плеча Герда, чтоб ток-то успел пройти по цепи. А теперича поворачивай дальше.
Мотор послушно заработал, индикаторы на панели погасли, Олва довольно улыбнулась:
Слышишь, как урчит? Музыка. Можешь плавно отпускать сцепление.
Герд медленно убрал ногу с педали и шумно вздохнул. Они только начали, а он уже весь взмок.
Через пару дней он вовсю рассекал по ферме. Герду нравилось водить, конечно, не так как летать, но то были и разные вещи. Одно дело управлять своим собственным телом и совсем другоемеханической махиной, которая даже непонятно как и по каким причинам подчинялась тебе. Герд от души развлекался.
Это оказалось не так сложно, как я предполагал, заявил он Олве.
И правда, не сложно, когда попривыкнешь-то. Осталось только правила подучить, и тебя можно будет выпускать на большую дорогу, благо, они у нас пустые, и шансов-то натворить делов у тебя будет не больно много.
Но потом в их занятиях наступил перерыв, ибо у Олвы выдались несколько недель, заполненных хлопотами и волнениями. У овец шел окот, и она была настолько поглощена процессом, что даже не заметила, как Герд где-то разбил губу и прихрамывал. То были молчаливые, но яркие свидетельства его сальто в воздухеон напоролся лицом на сук и грохнулся о землю.
Герд как раз упрямо хромал мимо хлева по направлению к лесу, намереваясь повторить свою выходку, когда его глазам предстала весьма необычная сцена. Посреди загона прямо на покрытом соломой земляном полу, широко раскинув ноги, сидела Олва и заливисто хохотала. Вокруг нее нарезала круги и отчаянно блеяла овца. Олва же нежно прижимала к груди новорожденного ягненка, зарывалась в него лицом и продолжала смеяться. Опешивший от столь странного поведения тетки Герд машинально шагнул внутрь:
Эээ у тебя все в порядке?
Ага! Да я знаю, я веду себя, словно дитятя малая, но ничего не могу с собой поделать. Она снова уткнулась носом в ягненка. Души не чаю в новорожденных ягнятах, они таки мягкие, таки кудрявые. Они пахнут молоком! Хошь, я дам тебе понюхать? ее неподдельный энтузиазм не оставлял сомнений в серьезности вопроса.
Н-нет, спасибо, я не фанат овец, да и жалко бедную мать, смотри, как ты ее нервируешь.
Ага, я сейчас его отпущу. Она прижала ягненка к щеке и потерлась о него. Еще в детстве-то, когда мы, городские, проездом оказались в деревне и я в первый раз держала ягненка, я заявила своим старикам, что буду разводить овец хоть бы только ради этого.
Герд усмехнулся, это было одновременно и очень забавно, и трогательно. Картина запала ему в душу.
К концу зимы Герд окончательно освоился: и на ферме, и в небе. Сам он очень изменился, полеты благотворно повлияли на его физическое состояние. От былой болезненности не осталось и следа: прекратились кровотечения из носа, не беспокоили больше мигрени, не повторялись приступы паники. Он вообще перестал болеть. Тело Герда пришло в тонус, обрело хорошую форму, он окреп и возмужал. Но если все это он еще вполне мог объяснить тренировками, ведь во время полетов в напряжении находились все мышцы: и рук, и ног, и спины; то было и одно обстоятельство, которое не поддавалось объяснению. У Герда сильно увеличилась грудная клетка, ребра буквально разъехались в стороны, превратив его торс в нечто наподобие бочки. Герд также ощутил, как увеличился объем его легких, раза так в два-три, точно. Можно было бы и это списать на тренировки, в конце концов, его полеты требовали большого запаса кислорода в тканях, но не до такой же степени, чтобы за несколько месяцев подвергнуть изменениям скелет?!
Была у него и одна серьезная проблема: в полете тело вырабатывало неимоверное количество тепла, и если в ледяной воде это спасало от переохлаждения, то на суше Герду становилось невыносимо жарко. Он летал в одних шортах, и это его даже зимой не спасало, а что будет летом, ему было страшно представить. Он обливался потом и пытался взять под контроль процесс теплообразования, но пока толку было больше от снега, которым он регулярно обтирался. Зато он больше не поминал худым словом метеорологов, которые усиленно имитировали под куполом зиму со всеми ее былыми снегопадами и низкими температурами.