Ну, как раз для этого есть программы по терраформированию непригодных планет.
Сид усмехнулся.
Так зачем формировать непригодную планету, если есть уже пригодная, просто бедная? Ведь гораздо проще вылечить уже освоенный мир.
И вы этим занимаетесь здесь?
Сид смущенно посмотрел в землю. Они стояли возле трубы, подведенной к подземному роднику, из которого качали воду для полива и наполнения системы прудов.
Да, сказал он. Наверно потому, что я мальчишкой видел море. Странно вышло. Обычно человек уходит от моря, а не оно от него. Я хочу вернуть море.
Урбан смотрел на этого странноватого старика и пытался понять, что им движет, зачем он подрывает остатки здоровья этим бесполезным трудом.
Но вы же понимаете, что это очень трудная задача, и выполнить ее в одиночку невозможно, сказал он. На это потребуется не один год тяжелого труда, и еще неизвестно, получится ли что-нибудь.
Все верно, кивнул Сид.
И скорее всего, вы не увидите результатов своих трудов. Просто не доживете до них.
Да, пожалуй, снова согласился Сид.
Но все равно продолжаете.
Точно. Вот сегодня я посадил десять саженцев. Завтра еще десять. Засеем вон то поле, как раз к нему подведена новая труба. Может, через год все поле будет в деревьях. Если повезет и летняя засуха не продлится слишком долго. Бывало, у нас гибли поля, и пришлось начинать все заново.
Урбан ошеломленно думал о том колоссальном труде, какой приходится совершать горстке колонистов, таких же стариков на этом клочке земли, о том, как они ведут ежедневную, изматывающую схватку со свирепой пустынейэтим порождением человеческой технологии. Это напоминало осаду крепости полчищами врага.
Но Сид потирал руки и казался счастливым. Его словно забавляло все это.
Урбан распрощался с колонистами и улетел к себе домой. Перед отлетом он наблюдал громадные пустые пространствасеро-бурые лоскуты мертвого ландшафта, покрывавшего планету. Этот мир пожирала пустыня.
По возвращении домой он сделал большой материал и опубликовал его в новостной сети. Вскоре он занялся другими проектами и побывал на десятках других мировсамых разных и расположенных в самых отдаленных уголках изведанной вселенной. Там тоже были свои проблемывойны, эпидемии, голод, катастрофы. Шло время. Год проходил за годом, складываясь в десятки лет, Урбан состарился, стал дедушкой и постепенно отошел от дел. Он уже не мог работать так быстро и эффективно, как в прежние годы.
Однажды, перебирая свои архивы, он наткнулся на старый репортаж о дальней планете, которую пожирала пустыня. Урбан запросил центральную сеть и каково же было его удивление, когда он увидел свежие снимки планетызеленые луга, речки и озера, густые леса, наполненные птицами и зверями.
Он отправился туда, потому что не поверил увиденному.
Он прибыл на планету и отыскал ту маленькую метеостанцию.
Он нашел ее руководителя, какого-то неизвестного мужчину и расспросил его про Сида и других старых колонистов.
О, они давно умерли, сказал начальник станции, которую теперь окружали рощи и сады. Столько лет прошло.
Да, прошло многобез малого тридцать лет.
Но кто же сделал все это? недоуменно спросил Урбан.
Люди, улыбнулся начальник станции.
Я вас не понимаю.
После вашего репортажа сюда стали прилетать люди, пояснил начальник станции. В основном старики или больные. Молодых и сильных было не так много, единицы вроде меня. Они прилетали поодиночке, небольшими группками. Поначалу их было немного. Они-то и продолжили начатое. Сажали деревья, бурили скважины, добывали воду. Пядь за пядью отгрызали у пустыни землю и заставляли ее снова плодоносить. Время шло, за первыми прибывшими последовали новые, мы основали сеть станций, помирились с северными колонистами и продолжили дело. Конечно, один человек может не так много, но, если их несколько сотен или тысяч, и они знают, что делают, это приносит результаты. Пойдемте, я хочу кое-что вам показать.
На ватных ногах Урбан побрел за начальником станции. Двигался он не так бодро, как в прежние времена, и вынужден был пользоваться тростью. Вдвоем, они шли некоторое время по рощам и фруктовым садам. Стояла весна, цвели вишни и яблони, цвела черемуха и готовилась к цвету сирень. В воздухе деловито сновали пчелы. Слышался щебет птиц. От ароматов цветов плыла голова.
Начальник станции остановился возле холма и помог Урбану взобраться на него.
Знаете, что самое интересное? весело спросил начальник станции.
Урбан вопросительно глянул на него.
То, что старшие поколения колонистов помогают нам до сих пор, ведь это дело всей их жизни.
О чем вы?
Сейчас увидите.
Они взобрались на вершину холма. Оттуда открывался вид на молодой буковый лес. Раньше здесь была только голая, потрескавшаяся земля, умолявшая о влаге. Теперьшелестели деревья. Вдали серебрилось зеркало озера, еще дальше темнели участки пашен. Кое- где была видна пустыня, но теперь она отступала, откатывалась, все дальше и дальше.
О господи, выдохнул Урбан.
Да, довольно сказал начальник станции. Наши старики продолжают работать.
Поначалу Урбан не понял. Но потом до него дошло. Бросив трость, позабыв про возраст и одышку, он сбежал с холма и подошел к ближайшим букам, самым большим и с самыми широкими стволами. На каждом стволе крепилась табличка с именем и фото.
Десять тысяч, сказал начальник станции, догнав его. Десять тысяч людей дали жизнь десяти тысячам деревьев. Их прах помог им вырасти. И это только начало.
Урбан ощупал кору дерева. Прохладная, приятно шершавая древесина. Растущее дерево.
Дело жизни Сида принесло свои плоды.