Кое-как он встал на ноги. Шатаясь, подковылял к фургону, у которого ожидал Шеф. Тот сказал:
Лучше бы ты умер, братец.
Почему?
Однажды поймешь. Там в кабине комплект униформы, жетон и инструкция. Оружие заберешь у меня.
С этими словами Шеф вынул из кобуры револьвер, приставил к виску и выстрелил. Револьвер рявкнул с коротким эхом. Шеф упал на дорогу ворохом серого тряпья. Ник даже не успел ничего подумать и уж тем более ответить.
Прошел не один час, прежде чем он смог собраться с мыслями, оттащить трупы в кювет и заглянуть в кабину. Среди разбросанных в беспорядке вещей он нашел чистый комплект униформы. Переодевшись, сложил свои старые обноски возле трупов. Забрал у мертвого Шефа револьвер и кобуру. Не удержался перед искушением и снял с белого лица очки. У начальника оказались красивые зеленые глаза. Потом открыл грузовое отделение, нашел пакет с номером «28», в котором обнаружился хлеб. Свежий, румяный, только из печки.
Ник отломил от буханки большой ломоть и отправил в рот. Он был очень голоден. И вот наконец-то скармливал суровому божеству долгожданную жертву, запивая каждый кусок водой из фляги.
Ник ел хлеб, и слезы текли у него из глаз.
Слезы счастья.
Трехразовое питание. Господи, спасибо тебе за все.
Ветер и солнце
День прокрадывался в комнату, посылая лучи утреннего солнца сквозь панорамное окно.
Они наблюдали за восходом.
Солнечный свет падал на кожу, на одежду, проникал в глаза.
Ах, Тиа, сказал он. Я повидал столько миров
Я видел холодные, заснеженные миры, навечно скованные льдом. Там бушуют метели, лютые, суровые, а в ясную погоду снежные равнины сверкают под чистым небом, и каждая снежинка похожа на алмаз.
Я бывал на жарких, душных планетах. Там кипит жизнь, яростная, прекрасная жизнь во всем многообразии ее форм. Равнины покрыты джунглями, такими плотными, что корни образуют лабиринты, а верхушки деревьев теряются на немыслимой высоте. Буйство красок, вечная опасность, тяжелый, влажный воздух.
Я видел водные миры, планеты-океаны без единого клочка суши. Всех оттенков синевы, с волнами-холмами, с бездонными впадинами, населенные мириадами живых существ, мерцающих в сумраке точно звезды.
Я наблюдал планеты, состоящие из сплошных гор, планеты, похожие на раскаленную печь, газовые планеты с атмосферой, напоминающей слоеный пирог. Я видел мертвые шары, лишенные атмосферыбезжизненные тела, в недрах которых еще теплился угасающий огонь. Их поверхность как кожа старикаморщинистая, сухая, иссеченная рытвинами и оспинами кратеров. Я видел разные миры. Но никогда, Тиа, я не видел такого, как этот. И я не хочу покидать его.
В комнате становилось все светлее. Бронза первых лучей окрасилась в уверенное золото и покрыла глазурью их тела.
О, Анхель, произнесла она. Я понимаю тебя. Я встречалась с множеством людей и пропускала их сквозь себя, как воду сквозь пальцы, но каждого из них запомнила навсегда.
Люди! Кажется, они одинаковы, но это иллюзия, самая коварная из всех, что подкидывает нам жизнь. Я видела разных людей. Наблюдала детей, совсем крошек, и постарше. Беседовала с ними и смотрела на мир их глазами, чувствовала вместе с ними боль, страх, радость, печаль. Веселые, открытые, грустные, замкнутые, молчаливые, болтуны, живчики, увальни, плаксы и забиякини одного похожего на других ребенка.
Я видела молодых людей и людей зрелых. Юношей и девушек, мужчин и женщин, разного рода занятий, разного склада характеров, темпераментов, разных целей, с разными мечтами. Всевозможных рас, происхождения, веры, убеждений, взглядов, воспитания, обычаев, породы. Светлые, темные, смуглые, блондины, брюнеты, худые, упитанные, богатыри, калеки, уроды, красавицы, дураки, гении, работяги и лентяи.
Я видела стариков, брала их за остывающие руки и заглядывала им в глаза. С каждым я говорила, и в каждом человеке скрывался мирособый, удивительный мир, не похожий ни на какой другой. Да, Анхель, я видела разных людей, но никогда я не видела таких людей, как ты.
Они обменялись взглядами.
Утро вступило в свои права.
Анхель был археологом. В своих скитаниях по большому космосу он наткнулся на удивительную планету, называемую Аура.
Тиа изучала людей путем психологии. Наблюдая случайных встречных, Тиа нашла Анхеляэто произошло на орбитальной станции в нескольких парсеках отсюда.
И вот теперь они оказались вместе, на песчаной, пустынной планете Аура из светло-сиреневого песка с янтарным небом. Здесь, вдали от оживленных звездных трасс, ютилась маленькая колония, населенная потомками тех, кто прибыл на планету тысячи лет назад. Анхель побеседовал с начальником поселка и выяснил подробности. Тиа следовала за ним по пятам, наблюдая за каждым жестом археолога, слушая каждое его слово, вглядываясь в черты лица.
Планета покрыта песками, говорил Анхель, но их толщина все время меняется. Есть подземные источники, есть горные цепи и несколько плато на возвышенностях, в остальном над Аурой властвует пустыня.
Археолог простер к горизонту руки. Барханы ровными рядами убегали вдаль, похожие на застывшее море.
Огромная великая пустыня!
Но пески неподвижны, возразила Тиа. Как же меняется их толщина?
Анхель таинственно взглянул на нее.
Местные говорят, что пустыня седлает ветер.
Тиа с сомнением разглядывала пейзаж. За окном ничто не двигалось; пустыня с переливчатыми барханами, с выглянувшим из-за горизонта солнцем и янтарным небом казалась нарисованной на стекле.
Ты им веришь?
Он встал с кресла и прошелся по комнате к бару, чтобы налить освежающие напитки. Его тень послушно двигалась по стене. Анхель подал спутнице бокал.
Среди жителей Ауры есть легенда, он подошел к окну и положил ладонь на холодное стекло. Раз в тысячу лет поднимается буряпесчаный ураган, которому нет равных. Облака песка вздымаются на высоту в пару километров и закрывают собой солнце. Песчаные буруны образуют как бы стенугигантскую подвижную стену, целый вал. И этот вал движется с юго-запада на северо-восток, подгоняемый ветром страшной силы.
Он взглянул на Тиа, а потом снова в окно. Освещенный солнцем, его черный профиль резко выделялся на фоне неба. Психолог ждала продолжения.
Так великая пустыня кочует по планете, он кивнул сам себе. Именно так меняется толщина песков.
Ты хочешь посмотреть на это?
Он улыбался; ну разумеется. Это было очевидно с самого начала. Тиа не спеша допила свой напиток, пока он разглядывал пейзаж, а солнце неторопливо кочевало по небосводу к зениту. Краски делались все ярче, все насыщеннее. Фиолетовый цвет песков распался на десятки оттенков, от глубокого индиго до нежной глицинии. Тиа никогда бы не подумала, что такие тона возможны в природе. Тут и там, в песке поблескивали отдельные крупинки, похожие на кварц, тут и там из песка торчали чахлые колючки, скручиваясь в замысловатые узоры на неизвестном диалекте местного языка жизни. Тиа поставила бокал на столик. Она знала, что не стоит говорить лишнего, достаточно находиться рядом, и слушать, тогда человек сам выскажет все, что у него на душе. Люди все время забывают о великой силе молчаливого присутствия.
Тишина обманчива, сказал Анхель. Уже сейчас где-то там, в глубине равнины рождается буря.
Она представила, как среди песчинок посреди пустыни, где на много тысяч километров вокруг нет ни одного живого существа, воздух закручивает крупинки в маленькие водовороты. Крупинки лениво прыгают по поверхности, водя хоровод, но вот порывы ветра становятся сильнее, и их подхватывает все выше, и относит с тучей своих собратьев прочь, а горячий ветер протяжно воет и гонит потоки раскаленного воздуха на одном бесконечном выдохе.
Она посмотрела в широкую спину Анхеля. Все в его позе указывало на решимость, археолог как бы пил телом солнечный свет, жадно вглядываясь в каждый клочок пейзажа. Затем он подошел и присел на корточки возле ее кресла.
Но это не самое интересное, прошептал он, так, словно их могли подслушать. Говорят, где-то в пустыне под толщей песка погребен город. Древний город, построенный неизвестной расой разумных существ. Они исчезли навсегда, и никто не знает, как они выглядели. Но город остался, и он там. Ждет своего часа, чтобы явиться на поверхность!