Я понял. Просто думал, вы сами знаете. Его забрала полиция.
Теперь уже вытаращилась я:
В смысле? Полиция?
Компьютер Греты. Томми провел по лицу ладонями, задержал их, закрыв нос и рот, и выглянул точно из-за щита.
Я растерялась:
Я, видимо, вас неправильно поняла. Запись с камеры кролика шла на компьютер Греты? Почему? Мне казалось, Туяра все это затеяла.
Грете, наверное, тоже стало интересно, как он там живет. Мы все редко видим животных вблизи.
Я была совершенно сбита с толку:
Почему компьютер забрала полиция? Когда? Могу я поговорить с Гретой?
Руки Томми опустились. Взгляд был странным.
Она дома?
Томми ответил не сразу, голос звучал глухо:
Она умерла. Грета. Покончила с собой. Ее увезли утром.
Я открыла рот. Как? Как такое может быть? Я только сегодня за завтраком видела теледебаты Греты с премьер-министром
Официально еще не объявлено.
Ясно. Значит, дебаты шли в записи. Но мне-то почему никто ничего не сказал? Не предупредил? Ведь здесь уже побывала полиция, когда Оксана отправила меня расследовать дело о пропавшем кролике. Я вспомнила расстегнутое пальто Лены Так вот где она была! Здесь?! И тоже не сказала ничего. Просто не успела.
Господи, какой кошмар! Простите меня, пожалуйста. Я ничего не знала, честное слово. Я бы никогда
Это вы нас простите, надо было сразу вам сказать. Но кто мог догадаться, что вы не в курсе? Вы же тоже из полиции.
Из-за закрытой двери до нас донеслись голоса, мать и дочь явно ссорились. Туяра кричала, Айна как будто старалась подавить вспышку дочери.
Куда ее увезли? спрашивала Туяра.
мы все сделаем. Грета хотела, чтобы ее прах развеяли над Балтийским морем.
Томми и я умолкли. Я видела, что Томми стало неловко: он был бы рад дать знать Айне и Туяре, что я их слышу, но не мог этого сделать. Мы оба невольно слушали.
Что ты несешь? Какое море?
Она из Питера.
Она ненавидела похороны! И вот это все!
Туяра!
Ты ничего не знаешь про нее! Ты только о себе всегда думаешь.
Туяра, прекрати.
Да она над этим всем смеялась! Она хотела, чтобы ее пепел спустили в унитаз.
Томми кашлянул смущенно.
Туяра за дверью вопила:
Никто из вас ее не понимал! Она вам лапшу на уши вешала! А вы все только этого и хотели.
Я встала:
Примите, пожалуйста, мои соболезнования. И извинения. Я не знала о вашей потере.
Томми! раздался вопль Айны.
Простите. Томми встал с кресла и вышел из гостиной, прикрыв за собой дверь.
Голоса звучали приглушенно, но говорили явно на повышенных тонах. Я разобрала только голос Айны.
Занимайся своими прямыми обязанностями!
Я встала, приоткрыла дверь, постучала согнутым пальцем о косяк. Томми и Айна обернулись.
Мои соболезнования, Айна, сказала я. Извините меня за бестактность, но я, честное слово, ничего не знала. Позвольте перенести наш разговор. Пусть все немного успокоится.
Успокоится? усмехнулась Айна. Ну-ну Ладно. Тоже извините. Завтра поговорим, буркнула она.
Туяра была красная, заплаканная. Томми положил ей руку на плечо, но она ее сбросила, почти оттолкнув его.
Спасибо за все, мне пора, промямлила я и попятилась к двери.
Найдите моего кролика! Слышите! Хоть что-то вы можете сделать? крикнула мне Туяра и хлопнула дверью в свою комнату.
Айна пошла за ней. Томми проводил меня в прихожую, подал пальто. Я сначала не поняла, что он собирается помочь мне его надеть. Мужчины редко подходят близко к женщинам. Дезинфекция дезинфекцией, но береженого бог бережетсказывается инстинкт самосохранения. Я давно не приближалась ни к какому мужчине, кроме Лео. Наверное, поэтому мне было не по себе и коленки слегка тряслись. Надевая пальто, я повернулась к Томми спиной, и мне вдруг стало стыдно, что я уже несколько дней не мыла голову. Я чувствовала его теплое дыхание на затылке. Дверь поплыла перед глазами, а по шее побежали мурашки. Я увидела над дверью большой обшарпанный бубен, ткнула в него пальцем, чтобы отвлечься от ощущения физической близости Томми:
Это что за штука?
Это якутский шаманский бубен. Достался Айне от бабки.
А почему он тут висит?
Такая примета. Айна верит, что он излечивает болезни.
Я повернулась, посмотрела снизу вверх ему в глаза, перевела взгляд на его губы. Я видела эти губы в своем утреннем сне. Его губы и его глаза. Или я просто вспоминаю фото с календаря?
Это ведь ерунда, проговорила я.
Да.
Дурацкое суеверие.
Да.
До свидания. Вот мой телефон, если что-то еще вспомните. Про кролика
До свидания.
Я открыла дверь.
Ариадна вас ведь так зовут?
Да.
Вы шарф забыли.
Я взяла шарф из рук Томми. Он внимательно и грустно смотрел на меня.
Грета не покончила с собой. Я это точно знаю.
Что?
Томми захлопнул дверь. Как будто юркнул обратно в нору.
17.15
Соседями Греты, как я и полагала, оказались три обезьянки: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу.
Не факт, что они при этом врали. Кому нужно врать про кролика?
Беспокоило меня другое. Я даже отправилась туда сама, на Цветной. Угол Цветного и Садового, точнее. Постояла. Куда отсюда мог деться кролик? Потому что GPS-показания с его чипа оборвались здесь. Я взглянула на бульвар. На детей, которые, крича, играли во что-то, понятное только им. Посмотрела на Садовое, над которым постоянно висело шелестящее облако звука множества велосипедных шин, катящихся в обе стороны. Не провалился же кролик в нору из книжки Льюиса Кэрролла? У меня под ногами был только люк канализации да поодаль сливное отверстие, забранное решеткой. Я присела на корточки, осмотрелась: люк давно уже не тревожили. Да и решетку, похоже, тоже. Или искусно замели следы? Ради кролика? Я все же сфотографировала номера и люка, и решетки.
Тетя, а что вы делаете? раздалось за спиной.
Я обернулась. Дети заинтересованно заглянули через мое плечо. На лице девочки поменьше появилась гримаска разочарования. На лице девочки постаршеподозрения.
Ищу кролика, честно ответила я.
Дети замечают гораздо больше, чем взрослые. Особенно то, что касается животных.
Вы, случайно, не играли здесь вчера?
А какого он цвета? спросила младшая.
Позвоните в полицию, посоветовала старшая.
Видно, придется.
Я встала, потерла занемевшие колени и, вынув телефон, отправила заявку в Водоканал: необходимо открыть люк, решетку и осмотреть коммуникации. Бросила взгляд назад: дети все так же подозрительно смотрели на меня.
Нет, они бы заметили. Телефон у меня в руках загудел. Звонила Ника.
А, черт! Я не стала отвечать, и так было ясно, почему она звонит: я опаздывала.
Вообще-то к приходу гостей можно и опоздать, но только не тогда, когда званы Вера с Машей.
Перед ними мы всегда должны представать идеальными.
17.50
Все хорошо?
Ника уже яркими кучками разложила на столе продукты, заказанные по списку Гастро-Марка. Она уложила волосы, подвела глаза и губы, влезла в свое любимое голубое облегающее платье из блестящего шелка с тонким черным пояском.
Это ради меня? обрадовалась я. Приятно было видеть ее собранной и оживленной.
Вот и нет!
Для встречи с гастро-прекрасным?
Ника фыркнула, не поднимая головы от разложенных овощей:
Переоденься! Они вот-вот придут.
В спальне я села на кровать и уставилась на шкаф. Не хотелось его открывать. Не хотелось переодеваться. Вот бы отсидеться здесь.
Как все-таки странно, что Мужчина Апреля живет у Греты.
И что из дома Греты кролик пропал в тот же день, когда она покончила с собой.
Я не люблю совпадений. От них у меня портится настроение. Они меня тревожат. Потому что они редко оказываются просто совпадениями. А если и оказываются, то Да к черту их!
Как на работе? возникла в дверях Ника, показывая, что у нас все общее: и жизнь, и интересы.
Нормально.
Ника открыла было рот, но в этот момент заиграли позывные Гастро-Маркатема из Седьмой симфонии Бетховена, которую он исполнял ложками на кастрюлях. Нику как ветром сдуло. Я услышала в кухне ее веселое: «Там тара-там там, там, тара-там, там, там, тара-там там, там тара-рам!»