Ой-ой. Небольшой переборчик.
Ее пальцы быстро забегали по буквам и цифрам.
Этого не может быть! запротестовала я.
Кондуктор показала экран. Перебор, да. Но я все равно сказала:
Это какая-то ошибка.
Да-да, закивали, засмеялись в очереди. Ага. Я ничего не сделала. Оно само.
Меня это здорово задело. Нечестно!
Но я же проверила перед выходом! Я никогда не забываю такое! Я всегда знаю, сколько я съела и выпила.
Все опять засмеялись, кто-то меня подбодрил: мол, со всеми бывает, после выходных-то!
Кондуктор задорно ткнула: отправить. Мой телефон звякнул: пришла электронная квитанция. Шестьсот баллов.
Будьте добры погасить штраф в течение семи дней, с улыбкой напомнила кондуктор.
Я прошла в салон. На ступеньку встала следующая.
Какая у вас красивая сумка, сказала ей кондуктор.
У нее для каждой было что сказать хорошего.
Но шестьсот баллов! Этого не может быть. Это просто невозможно. Меня трясло от негодования. Я плюхнулась на сиденье. В окне мерцал экран. Апрель посмотрел на меня исподлобья.
Мальчик Ну да, мальчик И у нас будет мальчик Может быть, будет похож на этого, когда вырастет. Но мы этого не узнаем никогда. Апрель осыпался. Вспыхнуло: «Выборы в парламент». Сначала добродушное лицо премьер-министра Татьяны. Потом строгое лицо Греты, как всегда, без тени улыбки. «Она очень плохо выглядит», подумала я. Дверь с шипением закрылась.
Много? посочувствовала женщина на соседнем сиденье.
Я удивленно повернулась, не сразу сообразив, о чем она.
Штрафанули на сколько? уточнила женщина.
Шестьсот.
Ну ничего. Пара хороших пробежек, и все.
Дело не в этом!
А в чем? удивилась она.
Яне виновата.
Женщина ободряюще улыбнулась, вздохнула и уставилась в свой телефон.
Мимо летел бульвар.
Дело ведь не в штрафе! И попутчица права: шестьсот балловэто немного. Просто несправедливо. Я стала смотреть в окно: мимо неслись женщины на велосипедах. То ли от солнца, то ли от того, что в воздухе пахло весной, все казались веселыми и нарядными. Многие без шапок, с развевающимися волосами. Блестели стекла их солнечных очков.
Задумчивое лицо Апреля покрывало весь торец старинного четырехэтажного дома. Том, учитель, 19 лет. Я опять на него засмотрелась, чуть шею не свернула.
Трамвай остановился. Женщины начали выходить. Я вскочила, бросилась следом.
Вам же на Арбат! спохватилась кондукторша.
Я пожала плечами. Поспешила к дверям.
А вот это правильно! весело крикнула мне в спину кондукторша: Пешком!.. Я спишу за одну остановку!
Я помахала ей с тротуара. Трамвай с еле слышным шипением проехал мимо, от окон стреляли солнечные блики. Не видно, помахала ли кондуктор мне в ответ. Конечно же, помахала.
Отсюда уже была видна моя Сестраодна из семи башен-близнецов. Издали она казалась зеленым холмом, над которым развевается круглый трехцветный государственный флагбелый круг, синий круг, а на месте красного кругакрасное сердце. После Большого Поворота все флаги стали круглыми, а не прямоугольными, как это было тысячелетиями в старом угловатом мире. Мире мужчин, прямых линий, вертикалей. Моя бабушка бесится, что флаги теперь похожи на мишенистреляй прямо в сердце! Но бабушку бесит примерно все. А по-моему, это здорово, что в центре флагаалое сердце. Человечно. И немного смешно. Самоирония еще никому не вредила. Особенно государству.
Уже на подходе к нашей высотке на Арбате я почувствовала дыхание леса. В свое время каждую из семи высоток обнесли дополнительным ступенчатым фасадом, а на ступенях разбили хвойные и смешанные лесопарки. Это очень красиво. Семь курчавых зеленых башен придают московской панораме живописность. Каждая со временем превратилась в законченную экосистему: сперва появились птицы, потом мелкие животные. Это здорово. Я предложила Лене повесить у окон кормушки. Всем в их отделе это страшно понравилось. Зимой особенно хорошо видно, кто живет в ветвях нашего здания Биологической Безопасности. Я подключила Лену к определителю птиц, и скоро у них составилась полная статистика посещений. Три вида синиц. Сороки. Белки. И пять видов дятлов! Раз есть дятлы, то наш лесопарк уже можно назвать старым, рассказала я им. Они были очень рады. Даже горды.
Ониэто отдел самоубийств.
9.30
Я вошла в просторный офис самоубийц (так их все называли для кратности и ясности) как раз в тот момент, когда Лена отправляла в утиль-пакет Март и вешала на его место Апрель. Она отошла на шаг. Смерила Мужчину Апреля взглядомс ног до головы и с головы до ног. И объявила:
Стручок.
Лен, тебя только качки устраивают. Я невольно улыбнулась, разматывая сразу ставший жарким шарф. Привет.
Привет, удивилась она. А ты сегодня рано.
Что бы там ни думала Ника, с Леной мы подруги, несмотря на ее куда более завидную карьеру. Мы вместе учились в полицейской академии, вместе ее окончили. Лену определили в отдел самоубийств, а меняв отдел преступлений против личностей, не являющихся людьми (бывший отдел защиты животных). Работаем мы с Леной недалеко друг от друга и почти каждый день встречаемся за ланчем в столовке. Но сегодня я не могла ждать ланча. Мне надо было выговориться.
Наташа тоже сегодня рано, на всякий случай предупредила Лена.
Ее босс Наташа тут же высунулась из-за экрана, посмотрела на календарь.
Зачетный, сообщила она про Апреля.
Лена воздела указательный палец перед моим носом и объявила:
Один-один.
Дружеская ничья. Вот что значитсбалансированный коллектив, подтвердила Наташа. Ариадна, можем чем-то помочь?
Появление в чужом отделе явно не осталось незамеченным.
Нет-нет, просто заглянула поздороваться.
Лена кивнула Наташе:
Попрощаюсь в коридоре.
А в коридоре сразу спросила:
Ты в порядке?
В порядке. В трамвае на жировес налетела. Вышла пораньше, хотелось успокоиться.
Лена обрадовалась:
Давно пора. Сколько веревочке ни виться
Я показала ей средний палец.
Не будем о грустном, оживилась Лена.
Жировес ей неинтересен. Лена три дня в неделю играет в футбол. Сканер, всеми запанибрата называемый жировес, ее лучший друг. Ее худший другэротикон, приложение для знакомств с мужчинами.
И что? Большой штраф?
Мы обе оглянулись. Наташа стояла в дверях. Оказалось, жировес интересен ей. Почемунепонятно. От давнего кенийского прапрадеда, московского студента-медика, Наташе достались темная кожа, курчавые волосы и сухощавая фигура бегуньи на длинные дистанции. Бывают же люди, которые тренируются просто для удовольствия!
Я отмахнулась:
Пустяки.
Мол, разберемся. Наташа кивнула. И исчезла за дверью.
Бдит, прокомментировала Лена.
Ну и обстановочка у вас.
Нормальная. Доверяй, но проверяй. А что грустного-то?
Ничего. Просто заскочила привет сказать.
Но я не ушла. А Лена все смотрела, смотрела, смотрела. Взгляд следователя, хорошего следователя. Я сдалась:
Нам с Никой выпал мальчик, сказала я тихо.
Мне хотелось, чтобы она подмигнула и отпустила очередную шуточку про то, на что годятся мальчики. Но Лена не улыбнулась:
Так. Пошли на кухню. Шеф твой там тебя не хватится? Ты бы сказала ей, что ты спустилась к нам.
Я отмахнулась:
Оксана нормальная. Не свирепствует.
На кухне Лена молча сварила нам по большой чашке цикория, повернулась ко мне:
И что ты чувствуешь?
Я пожала плечами:
Ника расстроилась.
Лена помолчала:
Еще не факт, что он родится. Может, будет выкидыш Сама знаешь. Приглядывай за Никой. Чтобы она не сглупила.
Я кивнула. Лена с Никой знакома. Она ее, как бы сказать, не одобряет. Ника может наделать глупостейи делала их в прошлом, о чем Лена прекрасно знает. К тому же у нас очень хорошие следователи по преступлениям против неродившихся мальчиков. Почти всех, кто пытается мухлевать, выводят на чистую воду. Лена сунула чашку под кран, сказала струе:
Всем кажется, что это дело легко замаскировать под несчастный случай. Но это только кажется.
Я кивнула:
Я буду с ней повнимательней. И чтобы закрыть тему: Мне на жировесе в трамвае влепили штраф на шестьсот баллов. Представляешь?