Ветерок подбадривал, резвился в светлых кудрях девушки, развевая их в разные стороны. Дома завораживали ее своей красотой. Она рассматривала всё вокруг, буквально открыв рот, и восторженно улыбалась от счастья пребывания в сказочном городе.
Они шли проулками, переулками, маленькими улочкамии вот наконец очутились на широком проспекте, заполненном множеством прохожих и проезжающими мимо автомобилями.
Машу удивило состояние дорог и тротуаров в сравнении с красотой домов. Трассы были буквально разбиты, раскопаны, перекрыты бесконечными ограждениями, препятствующими передвижению людей и проезду машин. Прохожие в большинстве своем оказались людьми восточной и африканской наружности, что совершенно не гармонировало с обликом и климатом города. Толпы людей в монотонной темной одежде двигались по тротуарам, заходили в магазины, кафе или просто стояли посреди улицы, мешая прохожим, и уже привычные к этому бельгийцы огибали их ручейками по обеим сторонам. «Беженцы да, те самые, что столько раз видела в московских новостях! Сколько же их?» мелькнуло в голове Маши, но чувство стыдливости и неудобства не позволило задать Тане вопрос на больную политическую тему о «пресловутой европейской толерантности». На улицах было много нищихи тоже восточной наружности. Они сидели прямо на земле вдоль домов, с протянутой рукой и с ничего не выражающими лицами (видимо, это для них давно было привычным занятием).
Это не беженцы, это местные цыгане, четким голосом гида произнесла Таня, как бы прочитав мысли русской подруги, и отмахнулась от попрошаек.
«Как же всё вокруг разбито, разрыто, словно была война и город захватили чужеземцы», подумала Маша и вдруг почувствовала, что Таня крепко взяла ее ладонь и еще более быстрым шагом повела в какое-то здание.
Мы пройдем здесь, через этот магазин. Он длинный сквозной. Буду держать тебя за руку. Тут легко потерятьсямного народа и торговцев. Зато самый короткий путь, продолжала информировать подругу Таня. А вот здесь очень хорошая выпечка. А тут неплохой магазин обуви Мы обязательно еще придем сюда и выберем тебе что-нибудь, бесконечно тараторила заботливая подруга.
Они вышли из здания, поднялись по лестнице на холм, еще немного впереди наконец-то подошли к музею.
Две экспозиции: Рене Магритт и живопись второй половины XIXначала XX века. Тебе нужно определиться, на какую пойти. Я предлагаю Рене Магриттэтого хватит часа на два-три. Две выставки ты не выдержишь, устанешь; вторую посетишь, когда снова приедешь. Или как? Как ты хочешь? предложила Таня вариант посещения музея.
Имея опыт пребывания в этом здании, она прекрасно осознавала, сколько времени это займет.
Маша задумалась. Да, конечно, наверно, лучше Магритт, хотя и другая выставка тоже весьма привлекательна, учитывая род ее занятий живописью. Уходить в музей на весь день? Это когда всего три она будет в Бельгии? Хотелось посмотреть и успеть посетить многие другие места, а ещенасладиться обществом подруги.
Да ты права. Я выбираю Магритт. Где касса? поинтересовалась Маша.
Нет! Плачу я! Это мой подарок тебе. Не спорьобижусь, и Таня решительно, остерегаясь возражений, направилась ко входу.
Маша, согласившись, поспешила за Таней. Были приятны внимание и забота подружки, да еще такой замечательный подарок, как посещение выставки. Таня оплатила билет, Маша сдала куртку в гардероб. Они подошли к аппарату прохода. Подруга расплылась в своей необыкновенно лучезарной улыбке, откинула небрежным жестом темно-русые волосы и подтолкнула Машу:
Ну, иди. У тебя для посещения целых три этажа. Приятного просмотра, дорогая!
Глава втораяВыставка Рене Магритт
В музеях живописи, да и в других тоже, удивительно завораживающая тишина. Звук каблуков грубо разрезает ее, отчего посетители непроизвольно стараются ступать как можно более осторожно, беззвучно. Разговаривают шёпотом, чтобы не нарушать мысленного прикосновения таких же посетителей к шедеврам мастеров, не мешать уединению и погружению в мир живописи.
Здесь так же успокоительно и умиротворённо, как в храмах. Но тут не молятся и ничего не просят. Здесь, как нигде, человек ощущает себя Творцом, Богом, способным понять, почувствовать, осознать, запросто мысленно поболтать и даже поспорить с самим художником, с самим Творцомтаким же смертным, как и он, посетитель, но Богом. Здесь, как нигде, человек Божественен по обе стороны, и в незримом единении смотрящий с художником разговаривают на равныхпо-приятельски.
Вот «Людской удел». Широкое окно, по бокамзанавески, за окноммилый сердцу пейзаж, что так приятно видеть каждый день тому, кто живет в этой комнате. Похоже, дело ближе к вечеру. Уже синеют не такой уж и дальний лесной массив и заросший луг. Одинокое дерево, как неприкаянное, в центре всей композиции: «Я одиноко, давно не молодо, скоро закат, завтра наступит новый день, но я не буду новымвсё проходит. Художник, я смотрю на твое окно каждый день, каждый год и старею вместе с тобой. И всё проходит, как эти облака, что сменяют друг друга и уплывают вдаль, но, как всегда, молодо и вечно синее небо». Однако вижу, что это не пейзаж за окном, а картина на мольберте в оконном проеме. Получается, художникэто я, смотрящий. И дерево глядит на меня, а яна него. И размышления о вечномне просто разговор мастера со зрителем, это беседа Творца с Творцом.
А вот «Ностальгия». На мостулев и ангел с опущенными крыльями. «Я должен быть с теми, кого люблю и кому нужен, чтобы защищать», говорит лев. «Я должен быть там, где я нужен, но там меня не ждут», произносит грустный ангел.
Друзья, мне хочется быть с вами! Мостэто лучшее место для понимания себя, неожиданно громко промолвила Машаи тут же испугалась звука собственного голоса, что вернул ее в реальность, нарушив умиротворяющую тишину зала.
Она огляделась вокруг. Посетители продолжали медленно переходить от картины к картине с невозмутимым значительным видом, полностью погруженные в созерцание, не обращая внимания на чей-то возглас.
Вот «Карт-бланш» или «Препятствие пустоты». Молодая девушка, держа лошадь под уздцы, пробирается сквозь лесную чащу. На ней платье наездницы, золотистые кудри выбились из-под головного убора для верховой езды. Руки в перчатках, в правой ладони стек. Всё ее изображение вертикально прорезают большие деревья и дальний лес, а она, как некое параллельное пространство, появляется из Ниоткуда
Ты пришла сюда из другого мира? Как хорошо придумал художник! Что есть реальностьты или лес? молвила Маша, вглядываясь в изображение девушки. Мы похожи друг на друга, у тебя такие же волосы, как у меня, но я не путешествую через пространство, сказала она и с сожалением вздохнула.
Двухчасовой осмотр выставки наконец-то завершился. Долговременное пребывание на ногах, подробное погружение в мир живописи Рене Магритт и желание побыстрее вернуться домой к обеду побудили девушку покинуть музей.
Путь проходил мимо лифта. В тот момент, когда она приблизилась, его двери открылись и выходящая изнутри толпа преградила ей дорогу. Маша, остановившись, стала терпеливо ждать. Делегация медленно, не спеша вышла, громко обсуждая что-то, и растворилась неподалеку от выхода.
Маша стояла перед пустым открытым лифтом, и его внутренности в сумеречном освещении как будто чего-то ожидали и даже приглашали «Он приехал снизу, подсказал ей внутренний голос. А что там?»
Девушка застыла у лифта в нерешительности. Присущий ей авантюризм принимал приглашение войти, но хорошее воспитание вкупе с благоразумием требовали отказаться от опрометчивых поступков. Она внимательно прислушивалась к душевной борьбе своей двойственной натуры и смотрела на себя в огромноево всю стену кабинызеркало лифта. Высокая стройная девушка в потертых джинсах и свитере, на ногахбелые кроссовки. Непослушные золотистые кудри разбросаны по плечам, крупные выразительные черты: большие светло-карие глаза, овальное лицо с пухлыми щечками, прямой нос, четко очерченные чувственные губы и лукавое выражение симпатичной мордашки. Еще секунда сомненийи она уверенно шагнула в кабину лифта навстречу своему отражению. Дверь бесшумно закрылась, над ней радостно заплясали цифры. Лифт мягко поехал вниз: 1, -2, -3.