Остаток ночи путники провели спокойно. Волод напился походных лекарств и уснул как убитый. Ичан вполглаза дремал, приглядывая за Джилькой. Но тот вел себя смирно, удрать не пытался и устроившись поудобнее, насколько позволяли веревки, знай храпел себе во все дыры.
На утро голова Волода пришла в норму. Ичан сварганил завтрак. Джильку развязали, и он долго с кряхтением и стонами разминал затекшее тело.
Чего с вахлаком делать будем? спросил Ичан.
Пинка ему под зад и пусть катится.
Пинка загоготал Ичан, это мы с удовольствием.
Джилька посмотрел осуждающе на ичановы ноги.
Сначала поесть бы дали попить А то прямо злее злого татаура.
Нет, ну наглый, а! восхищенно воскликнул Ичан, Ладно садись, лопай.
Но полопать Джильке не дали.
Похоже к нам еще гости. сказал Волод, и подтянул к себе самострел.
Степняки. Семеро. Ичан поглядел в подзор на приближающихся кочевников. А! Да это же мои старые знакомые. Глузги. По сбруе узнаю нагрудник с пахвой, чепрак с бахромой И сабли. У всех степняков, слышь, сабли, гнуткие, что твой хлыст, но таких гибких клинков ни у кого нету. Сталь у них особым секретным способом закаляют. Бывал я у них в племени и галмана их хорошо знаю. С глузгами я разберусь. Ты чего заерзал, вахлак?
При упоминании глузгов Джилька действительно стал вести себя неспокойно, быстро сунул недогрызенный ломоть мяса с хлебом за пазуху, стал оглядываться, и весь его вид выражал резко возникшую потребность свалить. Но глузги уже подъехали и встали перед костром полукругом.
Привет, вам жители Города, в землях большого племени глузгов. начал разговор воин в богатом полосатом армяке и парчовом нагайбачнике. Тебе привет, большой начальник Ичан, тебе привет, незнакомый зависимый человек большого начальника Ичана. Скажи, большой начальник Ичан, этот человек из племени Дураха тоже твой зависимый человек?
Этот? Ичан показал на Джильку, Не-е-т! Этот вахлак хотел ночью нас ободрать как охотник корсуку.
Удивительна твоя доброта, большой начальник Ичан, что ты не бьешь его ногами в живот, а тратишь на него свою еду, но могу ли я быть уверен, что ты не будешь против, если я обращусь к этому человеку и решу с ним кое-какие наши дела?
Да сколько хочешь! Я в ваши дела не встреваю!
Благодарю тебя, большой начальник Ичан
Не успел воин в нагайбачнике договорить свои слова, как на Джильку упало сразу три веревки.
Ты, грязный собарник, ничтожная бздюха, гавез вонючий
Три воина повалили Джильку назем и, награждая пинками и тумаками, скрутили ему руки. Один из них накинул конец веревки на седло и погнал тягла прочь, Джилька со всех ног припустил за ним.
За что вы его так? спросил Ичан с интересом поглядывая на скачущего за тяглом Джильку.
Этот жех, пытался тяглов украсть с наших выпасов. Мы поймали его, хотели пештергян сделать, да проклятый сбежал. Хорошо, что ты поймал его, большой начальник Ичан.
Да ладно
Главный галман глузгов Килидан, продолжил свою прерванную речь воин, приглашает тебя, большой начальник Ичан, в свой стан у жилища Стивена Милостивца на большой праздник и большой разговор. Мы проводим тебя и твоего зависимого человека.
Спасибо тебе, большой воин в большой и красивой одежде, прости, не знаю твоего имени
Я Бодяк, командир большой сотни галмана Килидана.
На лице Ичана ощутимо отразилась работа мысли. Растягивая время он, оглядев всадников, сказал:
Замечательные тяглы у глузгов, сотник Бодяк, сразу видно сильные, быстрые и выносливые и большие.
Сотник любовно огладил лоснящуюся шею своего тягла.
Это в Городе, у вас тяглы, большой начальник, а у нас кони! Грех называть зверя, несущего тебя в бой тяглом! Это конь!
Кх-кх Хорошо Хорошо! Мы принимаем большое приглашение галмана Килидана, большой командир Бодяк. Только соберемся
Я жду.
Ичан повернулся к Володу, процедил тихо, не раскрывая рта.
Сворачивай лагерь. Мне нельзя работать, степняки обидятся.
Стив, стал шепотом ругаться Волод, Мы не можем никуда ехать! У нас задание! Куда они нас потащат?
Да это ненадолго, на день-два. Недалеко от пирамиды Да тихо ты Нельзя отказываться раз сам галман зовет, обидим степняков, врагов наживем ни юга, ни Города не увидим. Собирайся шустрее
Зеленый ворох!
Встречать большого начальника Ичана вышел весь кочевой стан. Воины-бойчаки выстроились верхами в праздничных чапанах и армяках украшенных монетами, цепочками через плечо и разными цацирками. Всадники играли саблями. Удивительно гибкие клинки, выписывали чудные финты, круги и восьмерки, рисовали в воздухе замысловатые призрачные узоры и были подобны метущимся крыльям стрекоз.
За воинами топились женщины и дети. Женщины смотрели на гостей сквозь поднесенные к лицу пальцы, что должно символизировать ослепление лучезарным видом большого гостя и высшую степень смущения от его величия и красоты. Дети ничего не прикрывали, им пока не нужно было ничего изображать и символизировать, поэтому они как нормальные люди кричали, визжали, скакали и смеялись, не считая зазорным указать пальцем на большой живот большого гостя или показать ему самому свою голоштанную задницу.
Ичан милостиво принимал знаки внимания, и благосклонно показывал степнякам три пальца, временами поднося их к губам и ко лбу. Но при этом он украдкой с опаской косился на едущего рядом, но на полкорпуса позади Посвященного Архитектора.
Да, любят тебя здесь, похоже, проворчал Волод. За что только?
За доброту, мудрость, смелость и любовные подвиги, не задумываясь, ответил Ичан.
Хм только и удалось сказать Володу.
Гости и их свита проехали мимо серых юламеек, белых кибиток, цветастых войлочных вежей к стоящему поодаль четверному, раскинувшемуся крестом шатру галмана.
Галман племени глузгов Килидан встретил гостей в центральной, самой обширной части своего шатра. Галман сидел на резном сундуке, обложенном коврами и подушками. За ним на центральном столбе висело развешенное его богатое вооружение и полные становые латы. Вождь глузгов был кругл, солиден и находился в возрасте проводов второй и видимо последней молодости. В руках, явно гордясь и красуясь такой изысканной вещицей, он держал, крутил, вертел, даже поглаживал украдкой тонкий жезл драгоценного дерева букшпан с навершьем из кости пахидерма. Кость была вырезана в виде кулачка с изящно вытянутым указательным пальцем.
Слева и справа от галмана стояли в ряд царедворцы, полководцы, советники, колдуны, родственники и прочие важные люди. Стороны обменялись витиеватыми приветствиями, потом по знаку галмана вперед выступил, то ли самый красноречивый, то ли самый выносливый придворный, и начал длинную и малопонятную речь, изобиловавшую бесконечно красочными оборотами и эпитетом «большой», применяемым к самым разнообразным субстанциям, как в частности различные органы Ичана, путь глузгов, важность Города, почтение перед Городом, надежда на Город, кишки Города, супруга галмана Калидана и прочее. Последняя, то есть большая супруга, особенно часто стала фигурировать к концу речи, совместно со словом туй, тоже естественно большим. Какая-то часть речи была посвящена объединению глузгов и Города против маленьких врагов и их еще более мизерных приспешников, что каким-то образом увязывалось опять-таки с большой супругой и туем.
В начале речи Волод еще как-то пытался уловить смысл в кудрявый оборотах сладкоглаголивого оратора, но на исходе второго часа совершенно потерял нить его рассуждений, тем более такие слова как захават, карымта, барымта, брукать, хрязнуть, скрагли и все тот же туй, оказались ему совершенно не известны. Ичан, похоже, даже не пытался вникать в смысл речи, поскольку как заметил Волод, давно уже прихрапывал, что впрочем, не мешало ему стоять ровно и периодически кивать на слова оратора.
Больше всего наслаждения речь, судя по его довольному виду, доставила самому галману. По ходу всего этого словесного извержения он ловко и с наслаждением манипулировал своим изящным пахидермическим пальцем на жезле, указывая им в соответствующих местах, то на оратора, то на Ичана, то в небо, то на уснувшего старенького советника, с тем, чтобы его разбудили, то откладывал на жезле размеры туя или чего-то еще.