Все ваши вещи уже там. Дом, насколько я понял, расположен в вашем прежнем районе. Рядом поликлиника и магазин.
Государство теперь заботится о жилье для разведенных?
Ваш случай, как я уже говорил, исключительный. И жилье это временное, пока вы не устроитесь на работу и не встанете на ногив финансовом смысле. В смысле физическом мы вас на ноги уже поставили! доктор рассмеялся, довольный своей шуткой.
Мне не нужна машина. Я сам доберусь, адрес только скажите.
Что вы, голубчик! Вы пока не можете передвигаться самостоятельно. А если голова закружится? Или, не ровен час, сознание потеряете? Да и своим ходом выбраться отсюда сложно: больница наша на самой окраине города. Почему бы не воспользоваться сервисом, который вас ни к чему не обязывает?
Упорство доктора было достойно восхищения, и Отто решил пойти на принцип.
А если за мной заедет кто-нибудь из знакомых или родственников? Например, моя бывшая жена.
Она ведь завтра выходная.
Уна Льярве завтра подменяет коллегу. И вообще, господин Рейва, я бы не советовал вам прилюдно появляться в компании бывшей жены. Во всяком случае, пока вы не получите от Наставника разъяснения на этот счет.
Ясно.
Разумеется, если вы против служебной машины, насильно вас в нее никто не усадит.
Речь идет исключительно о вашем удобстве. А вообще, решать вам. С той минуты, как вы получите на руки выписку, ответственности за вас я не несу, сухо сказал Порвис.
Хорошо, пусть будет служебная машина.
Доктор сразу повеселел.
Не сомневался в вашем здравомыслии, господин Рейва. Честное слово, спорим о каких-то пустяках. У вас впереди столько интересного. Много сил понадобится, чтобы гармонично влиться в новую жизнь. Кстати, вы уже выбрали новую профессию?
Как я могу выбрать, если еще не видел списка?
Список не проблема. Наш анестезиологРыбы. Его список лежит в ординаторской. Могу принести.
А мне он подойдет? Может, дополнительно год рождения учитывается, или еще что-нибудь?
Только Знак и пол. Ах, даеще образование. У вас ведь высшее?
Гуманитарное.
Это не имеет значения. Сейчас принесу.
А кем вы были до обнародования Правил? Если, конечно, не секрет.
Помилуйте, какой секрет! Я был театральным кассиром. Билеты продавал, распределял контрамарки, весь репертуар знал наизусть. Люблю, знаете ли, театр. Можно сказать, болею им. Хожу на спектакли в свободное от работы время. Правда, времени почти нет, я ведь днюю и ночую в больнице, набираюсь опыта.
А давно вы заведуете отделением?
Скоро будет полгода.
Отто остолбенел и, заикаясь, пробормотал:
Но за такой короткий срок невозможно
Вполне возможно! весело перебил Порвис. Если пройти ускоренный курс обучения, прилежно учиться и не гнушаться практикой. Оказалось, медицинамое настоящее призвание. Да и зарабатываю я теперь гораздо больше, чем раньше. Так что я Правилам весьма благодарен!
Список, который Порвис принес из ординаторской, гласил:
«Мужчинам-Рыбам, рожденным в период с 19 февраля по 20 марта и получившим высшее образование, разрешено занимать следующие должности/работать по следующим специальностям:
1. Агроном.
2. Анестезиолог.
3. Бухгалтер.
4. Библиотекарь.
5. Виолончелист.
6. Дирижер.
7. Инженер-программист.
8. Инженер-технолог.
9. Капитан дальнего плавания.
10. Маркетолог.
11. Нарколог.
12. Отоларинголог.
13. Политтехнолог.
14. Полярник.
15. Переводчик романских языков.
16. Полицейский.
17. Физик-ядерщик.
18. Шеф-повар.
19. Юрисконсульт.
20. Художник.
Последний пункт ошеломил Отто. Это была издёвка. Плевок в лицо.
Уна, с ее врожденным талантом и самозабвенной любовью к живописи, вынуждена писать свои картины в ванной по ночам, тогда как Отто, не имеющему ни способностей, ни малейшей склонности к рисованию, позволено на законных основаниях малевать бездарные холсты. Неожиданный поворот судьбы в сорок пять лет
Точнее, не в сорок пять, а в сорок восемь. Отто постоянно забывал, что за время комы стал старше на три года. Он не хотел мириться со свершившимся без его участия фактом старения. Хотел оставаться почти молодым. А без двух лет пятьдесятуже не молодость. Отдает хроническими болезнями, скорой пенсией и прочими стариковскими «радостями».
Отто несколько раз перечитал список. Предлагаемые профессии казались ему одновременно привлекательными и совершенно не подходящими. Он представил себя агрономом, потомбухгалтером и дирижером, последовательно перебрав все должности, испытывая то веселье, то недоумение. Лишь художник не вписывался в стандартную палитру его эмоций.
Ладно, решил Отто, поживемувидим. Возможно, этот список устарел. Возможно, он имел хождение в самом начале Правил, а затем претерпел изменения и дополнения.
Ему не терпелось встретиться с Наставником.
Все происходящее казалось ему забавным приключением. Отто понимал, что на самом деле ничего забавного тут нет, особенно в свете трагедии Агнес, но решил относиться к Правилам как к испытанию, которое рано или поздно закончится, определив победителей и побежденных.
Вечером доктор Порвис забрал у Отто список, не преминув поинтересоваться его выбором.
Решил стать наркологом. Всегда мечтал иметь свободный доступ к запрещенным препаратам.
Опять вы шутите, голубчик! доктор Порвис укоризненно покачал головой. Ложитесь-ка лучше спать. Сразу после завтрака за вами приедет машина.
6. Новый дом
Шофер был неразговорчивый, угрюмый, явно не выспавшийся. Хмурое выражение его лица не располагало не то что к расспросам, но и просто к вежливой беседе.
Отто назвал адрес, который вручил ему доктор Порвис вместе с ключами от квартиры, медицинским заключением и листком временной нетрудоспособности, который следовало продлить в поликлинике по месту жительства.
Утро выдалось без дождя, хотя и пасмурное. Опустив стекло, Отто с наслаждением вдыхал пахнущий прелой листвой воздух. Оставив позади обширный больничный парк, машина выехала на шоссе и помчалась в сторону центра. Шофер торопилсянаверняка старался поспеть по следующему адресу. Асфальт был влажный, с проплешинами тонкого льда после ночного заморозка. Отто невольно подумал о том, что будет, если парень не справится с управлением и вылетит на встречную. Усмехнулся, представив последствия. Но вскоре отвлекся на картинку за окном: появились первые жилые дома.
Внешне город почти не изменился. Разве что основательно разросся новый квартал, который три года назад только начинал застраиваться, да сменились названия некоторых магазинов.
Люди тоже были вроде бы такие же. Они спешили по своим деламна работу, с работы или по праздному интересу, и выражения их лиц были абсолютно разные: грустные и довольные, задумчивые и озлобленные, равнодушные и приветливые. Из машины не были заметны нашивки на одежде, но Отто знал, что они есть. Пожалуй, он был единственным человеком в городе, который пока не был промаркирован. На этот счет у него имелась соответствующая справка: «такой-то и такой-то, находился в состоянии комы с 15 января 19 года по 12 октября 19 года, посему не успел зарегистрироваться, пройти инструктаж, обзавестись, и т. д. и т. п.».
Машина проехала мимо поворота, куда с основного шоссе сворачивал автобус, на котором Отто в бытность свою писателем добирался до Литинститута. Отто пронзила острая боль утраты. Он не мог поверить, что навсегда лишился того, что в то время так его раздражало, от чего он порой мечтал избавиться, кляня горькую писательскую долю: споров до хрипоты, отстаивания собственного мнения: «Я писатель, я так вижу!», вызовов на ковер к начальству, возбужденной дрожи пальцев, поглаживающих обложку свежеотпечатанной книги с собственной фамилией на титульном листе Всех этих ссор, примирений, распитий в скверике за институтом, оскорблений от скороспелых графоманов, получивших от литературного критика Отто Рейвы по заслугам своим
Надо бы заглянуть к ним в гости, подумал Отто. Хотя, к комук ним? В его отделе (то есть, теперь уже не в его) наверняка сидят другие люди. Ни Бруно, ни Майкла, ни начальникавъедливого, желчного старикана Сноу с его пошлыми рассказами о былых похождениях, ни секретарши Катринки
Все равно зайду, решил Отто. Вот только разберусь с насущными проблемами.