А вы?! Вы, Илья Андреевич?
Сказал же, я их задержу! Быстрее, да быстрее же!
На миг умолкнув, в главном вестибюле вновь ударил пулемёт, взорвалась граната.
Седьмая рота, за мной! звонко скомандовала Ирина Ивановна.
В подвале горел свет, и выстрелы над головами грохотали уже куда тише. Только тут Федя понял, что они с Петей Ниткиным всё это время держались за руки.
Кадеты кубарем скатились вниз по ступеням.
Давайте, давайте, влево первый поворот! торопил их Положинцев. Скорее, да скорее же!
Взрыв. Взрыв. Взрыв наверху, и вопли людей, полные ярости и боли. Пулемёт повёл очередь и захлебнулся. Грохот боя тотчас надвинулся.
Сюда! Скорее!
Кадеты припустили, Ирина Ивановна замыкающей. Положинцев куда-то исчез, словно испарился.
Куда дальше? Дальше куда? Оказавшийся впереди Севка Воротников метнулся туда-сюда.
Над головами часто-часто гремели выстрелы, надсаживаясь, орали люди. Кто-то непонятно кто прорвался в корпус; потянуло дымом.
Бегом! Ирина Ивановна рванула свой ридикюль; в руке её оказался плоский дамский браунинг.
Что-то взорвалось совсем близко, за спинами. Со звоном лопались лампочки, свет почти погас.
Ирина Ивановна! Федя бросился назад, к наставнице. Вместе с ним Петя Ниткин и почему-то Костька Нифонтов.
Наверху палили, палили и палили, где-то рядом топали тяжеленные сапожищи.
Седьмая рота! За мной! Сюда! И бегом по коридору! вдруг грянул отлично знакомый голос.
Две Мишени. А за ним капитан Ромашкевич.
Так, наверное, спускаются ангелы.
Константин Сергеич! завопили кадеты. Александр Дмитриевич!
Тихо! Тихо, господа! Что я сказал бегом марш! Капитан Ромашкевич, головным! Выводите ребят!
Всё понял, выведу! Ромашкевич бросился к голове роты. За мной, кадеты, за мной!..
Ирина Ивановна! Две Мишени, однако, кинулся в противоположном направлении. Ирина Ивановна, вы целы?
Цела, цела, несколько сварливо бросила госпожа Шульц, изрядно удивив этим Фёдора она словно и не рада, что Две Мишени вернулся!.. А вы, господин подполковник?
Цел, цел, в тон ей отмахнулся тот. Что со мной будет!
Что там творится?
Потом все расспросы, Ирина Ива
Выстрелы грянули над самой головой. По узким ступеням, по той самой чёрной лестнице вниз скатилось человеческое тело, нелепо колотясь о камень.
Сюды! заорал кто-то наверху. Сюды давай!
Ирина Ивановна и Две Мишени разом вскинули руки одинаковым жестом. Два браунинга ответили огнём, и сверху донеслась чёрная подсердечная брань.
Фимку! Фимку убили! истерично взвизгнул женский голос. Что-то пролетело в воздухе, ударилось о стену; Две Мишени резко пнул это что-то, отшиб далеко в сторону, а затем, широко расставив руки, почти что рухнул на кадет и госпожу Шульц, прикрывая их собой и разом заталкивая за угол.
Взрыв у Феди в голове зазвенело, мир закружился; сверху уже топали ноги, грянул винтовочный выстрел, за ним ещё.
Дьявол! Сколько ж у них гра
Взрыв.
Тут нельзя оставаться! Прорываемся! К мальчишкам!
Но сверху уже валом валили люди с винтовками, в чёрных пальто и бушлатах, вроде как флотских, без знаков различия; выстрелы загремели и в дальнем конце подвала, туда тоже ворвались нападавшие.
И тут Федю осенило.
Сюда! Скорее!
Господи, помоги, взмолился он. Помоги отыскать правильную дверь!..
Стоп, да вот же она. В узкой нише, почти скрытая за стояками труб. И незапертая.
Что это, кадет?!
Вниз! Вниз! только и мог выдавить Федя.
Ирина Ивановна опомнилась первой. Решительно распахнула дверь, шагнула внутрь.
Константин Сергеевич!.. Да помогите же мне, мальчики!
Они почти втащили подполковника внутрь. Закрыли дверь. Подперли старым ржавым ломом.
Здесь, однако, их встретила кромешная тьма.
Что это? услыхал Фёдор шёпот госпожи Шульц.
Старый подвал, самый старый, так же шёпотом отозвался Две Мишени. Надо же. Думал, его наглухо заколотили давным-давно
Надо спускаться, вдруг сказал Петя Ниткин. Сказал очень спокойно и очень рассудительно. Иначе нас
А ты откуда знаешь? прошипел молчавший до этого Костик Нифонтов.
Знаю, с прежним спокойствием сказал Петя.
Света нет. Две Мишени принялся рыться в карманах. Сейчас, у меня были спички
Там, внизу, мешок с припасами. Там и фонарь, и свечки.
Кадет Ниткин! ахнула было Ирина Ивановна, однако подполковник быстро приложил палец к губам голоса раздавались совсем быстро. Грохнул выстрел похоже, палили просто так, во все стороны.
Вспыхнул фонарик. Две Мишени зажёг свечу, вручил её Косте Нифонтову.
Потом станем разбираться, Ирина Ивановна, сказал примирительно. Не прожигайте, прошу вас, кадета Ниткина взглядом. Напротив, кадету Ниткину стоит вынести благодарность за сделанное признание. Нам этот припас очень поможет
Они медленно и осторожно двинулись прочь от ведущих наверх ступеней.
Всё будет хорошо, шепнул Две Мишени. Верные войска должны вот-вот подойти. Капитан Ромашкевич выведет седьмую роту. Всё будет хо
Бабахнуло; потерна наполнилась дымом.
Дверь взорвали, Ирина Ивановна развернулась, поднимая браунинг.
Смотрите! вдруг дернул её за рукав Костя Нифонтов.
Из-под двери в боковой стене потерны пробивался слабый свет. Две Мишени, ничтоже сумняшеся, рванул створку.
Потрескивая и стреляя искрами, здесь высилась невиданная электрическая машина. Опутанная кабелями, усеянная, словно глазами, желтоватыми стёклами циферблатов.
Она работала. Неведомо как и занятая неведомо чем.
По коридору топали многочисленные сапожищи, кто-то орал, вопил, толпа приближалась.
Две Мишени пожал плечами, тщательно осмотрел браунинг.
Ирина Ивановна
Понимаю, кивнула госпожа Шульц. Надо прикрыть детей. Может, они успеют. Но Константин Сергеевич, дорогой. У меня к вам просьба. Я я не должна попасть к ним в руки. Не должна попасть живой. Вы понимаете меня?
Подполковник на мгновение закрыл глаза. Вновь открыл и резко, отрывисто кивнул.
Обещаю вам это, Ирина Ивановна. Слово офицера.
Тогда начала госпожа Шульц, и тут за дверью заголосили:
Заперлись! Изнутри! Есть там кто-то! Точно, есть! Ерохин, давай лом! Петюнин, топор!.. А ну открывай, твари! Открывай, хуже будет!..
Попили нашей кровушки!.. взвыл женский голос.
Ирина Ивановна склонилась к Фёдору, Пете и Косте.
Сейчас они начнут ломать дверь, сказала она очень спокойно. Мы её откроем. И будем стрелять с Константином Сергеевичем, покуда хватит патронов. А вы бегите. Как можно быстрее. Постарайтесь выбраться из корпуса. Прячьтесь. И храни вас Бог. Она быстро перекрестила каждого.
Феде Солонову не было страшно. Только зубы мелко стучали, и он никак не мог понять отчего.
Давайте все сюда, скомандовал было Две Мишени, но тут вдруг дверь застонала как-то совсем жалобно, задёргалась, забилась под ударами; а в следующий миг странная электрическая машина за спинами кадет и подполковника с госпожой Шульц затрещала, зажужжала особенно громко и вдруг всё окуталось темнотой, сплошной, непроницаемой; едва слышны стали крики, грохот и треск за дверями.
Ноги у Фёдора словно приросли к полу. Дыхание пресеклось, и вот тут ему стало страшно по-настоящему.
Машина шипела всё громче, неведомая сила точно вдавливала их в каменные плиты; а снаружи раздались выстрелы, длинная очередь, словно там заработал настоящий пулемёт. Крики, проклятия вновь очередь, ещё одна, потом ещё пулемёт резал в упор.
И вдруг всё стихло.
О Пресвятая Госпоже Владычице Богородице! Вышши еси всех Ангел и Архангел и всея твари честнейши, помощница еси обидимых шептал рядом трясущийся Петя Ниткин.
Всё стихло, двери вдруг распахнулись, ударил сквозь тьму свет сильного фонаря; но разглядеть силуэт возникшего на пороге человека они так и не смогли. И сдвинуться с места тоже. Тьма держала их, не отпускала, тянула куда-то, в бездонную воронку, кружила, вырывая из времени и мира; у Фёдора всё помутилось в глазах.
Человек с фонарем что-то крикнул, что именно разобрать было нельзя. Кинулся к ним, но тут тьма сделалась совершенно чернильной, что-то сильно ударило Фёдора в темя.