Я резко выдернула шнур моноблока из лабораторного источника питания. Проекция свернулась, мелкие лопасти охлаждающего вентилятора замерли. С тяжелой головой я вернулась к шкафу и спрятала ноутбук в тряпье его бывшего хозяина.
Непонятная тревога скреблась за ребрами, и я ощущала, как легкая испарина увлажняет лоб, а внутри черепа сверлила, отдаваясь почти реальной болью, фраза дяди Мити: «Оцифровали нас»
Остаток дня я посвятила разбору деталей списанных роботов. Слоняясь между стеллажей с медицинским оборудованием, я незаметно оказалась рядом со старой дверью на кнопочном замке.
«Куда она ведет и почему до сих пор не оснащена цифровым считывающим устройством? думала я, вглядываясь в полустертые цифры на кнопках электромеханического замка. Ее код невозможно узнать, даже взломав общую систему защиты здания».
Свет ламп под потолком моргал. Странный сквозняк покачивал тонкие паутины на железных балках. На перепонки давила тяжесть неясного гула. Подземельепространство без времени: пробыв здесь час, кажется, что вечность пролетела. И что точнее может передать гнетущее ощущение в вечном царстве тьмыбезвременье. Здесь часы превращаются в цифры, не подкрепленные ни утренним рассветом, ни закатом солнца.
И пока в моем огромном пузыре под толщей земли лампы растягивали вечный день, там, на поверхности земли, сумрак спускался на бетонные крыши высоток мегаполиса, отпуская в вечность прошлый день.
Я коснулась рукой полустертых кнопок. Внезапно за дверью раздался стук. Почти не дыша, прильнула щекой к шершавому железуприслушалась. И в этот миг дверь ухнула от сильного удара, металл заскрежетал и в нос ударил запах пыли.
Едва не свалившись на бетонный пол, я застыла в растерянности. Но вскоре оторопь прошла и я рванула в конец ангара, к рядам старых медкаров. Открыв капот первой попавшейся машины, стараясь унять дрожь в руках, открутила с креплений тепловизор. Прицепила его к переносному аккумуляторувключила.
Минуя ряды стеллажей и обесточенных роботов, робко и тихо ступая, я подкралась к двери, направила прибор, посмотрела на дисплейпустой экран
Синий холодный цвет датчика убеждал меня, что за дверью нет ничего, что может излучать тепло. Сбитая с толку, я опустила инфракрасный визор. Может, звук исходил совсем не оттуда? Может, это какие-то полуразрушенные конструкции пришли в движение от сквозняка? Хотя откуда взяться потоку воздуха под землей? А может, я головой сильно стукнулась, вот и мерещится всякое.
На запястье замигал имплант, гулкие шаги раздались в коридореэто Марк. Я уже научилась узнавать его по шагам. Стянув свитер, отключила прибор и закинула вещи за стеллажи с медицинским оборудованием.
Чем занималась? послышался хриплый голос.
Выполняла наряд.
Я сверился с табелем, ты последнюю запись внесла полчаса назад, он сдвинул широкие светлые брови, и глаза его превратились в гранит. Что ты делала полчаса?
Интуиция мне подсказывала, что лучше ничего не рассказывать о грохоте за дверью, а просто притвориться, что я лентяй. И уж, конечно, бесполезно Марку врать о плохом самочувствии, сваливая все на сотрясение мозга.
Молчишьхриплый голос дрогнул, он кашлянул в кулак. Ну тогда Сейчас так же молча идешь и отмываешь душевые с раздевалкой.
Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Лицо его не было злым, хоть и расчерчивалось острыми сухими линиями сжатого рта, острого носа, квадратных, словно железных скул. Он просто разглядывал меня: скользил по волосам, плечам и шее. Его большая рука дотронулась до моих волос, собранных в хвост. Он пропустил наэлектризованные от свитера пряди сквозь пальцы. Приподнял бровь, словно о чем-то догадался, но промолчал.
Выполнять, с раздражением добавил он. Быстро! Приеду с вызовапроверю!
Я рванула к двери, сдерживая слезы то ли от обиды, то ли от боли, что растеклась по моему телу синяками после встречи с собаками. Но, так или иначе, быстрый бег по коридорам меня успокаивал, давал выход эмоциям, но что это были за эмоции? Желание освободиться от надзора этого человека? Или желание быть понятой и услышанной им? В какой момент мне стало важно, что он думает обо мне и какой видит?
Душевые были почти пустыми, скоро у всех отбой, кроме волонтеров ночных смен. Я выгребла дезсредства из шкафа, устроившись на хромированной лавочке.
Из душевой доносились голоса. Говорили двоемужчина и женщина, они о чем-то спорили. Голоса то затихали, то взрывались. Вчитываясь в инструкции, я слышала только обрывки фраз. Но чем дольше слушала их перепалку, тем невероятней казалось то, о чем они говорили.
Я волнуюсь за тебя! Эти новые вакцины от вируса, которые сейчас пришли из штаба, показали на первом этапе клинических исследований много побочных эффектов, девушка плакала.
Глупости, что с ними не так?
Да, может, все с ними не так! вскрикнула она. На любое исследование нужно время, в штабе торопятся, сокращают сроки!
Ну и что мне делать, если завтра утром меня вызовут на прививку? Убежать от них? В вакцинах уже давно не используется живой вирус, ты сама мне объясняла, помню. Не будет у меня никаких побочных эффектов. Я молод и здоров! Ну и как я могу отказаться? Мы все здесь обязаны вакцинироваться. Мы на передовой борьбы. Я не могу понять, что тебя так пугает?
Меня пугает то, что даже ялаборант клинических исследованийне знаю ее состав. Что они туда в этот раз напихали? Миша, а если что-то с тобой произойдет, я же умру сразу Я люблю тебя!
Лиза, тысчастье мое. И я люблю тебя! Ты думаешь, я за тебя не переживаю каждый раз, когда ты в свой желтый бокс уходишь?
Я в смятении встала с лавочки и заглянула в душевую, прячась за бактерицидной установкой. И не поверила глазам. В теплой взвеси брызг и льющихся с потолка струй стояли, обнявшись, Лиза и Миша.
Влюбленные осыпали друг друга поцелуями. Тихие признания слетали с их губ, но шелестящие струи воды, стекая по их обнаженным телам, скрадывали все слова.
Представшая передо мной картина была настолько эфемерна, неожиданна и волнительна, что отозвалась в теле теплой волной возбуждениявопреки разуму и воле, вопреки всем запретам и нормам морали.
В коридоре послышались голоса. Возвращалась вечерняя смена. Среди защитных костюмов мелькнула знакомая надпись «Немка» значит, это ее бригада. Бойцы о чем-то взволнованно разговаривали, но, заметив меня в раздевалке, разом смолкли и зашли в дезинфекционный бокс, шурша липучками и молниями защитных комбинезонов. Тут же мимо прошмыгнула Лиза в свежем термобелье с мокрыми волосами, собранными в высокий пучок. За ней не спеша вышел Мишка, хмуря широкие брови и почесывая рукой черную щетину на подбородке.
Путник! окликнула его Немка, звонко постукивая костяшками пальцев по стеклянной перегородке бокса, отделяющей чистую зону от грязной. Сегодня у тебя вакцинирование, через час чтобы был в медпункте.
Так завтра же И у меня наряд от Марка на инструктаж в тире.
Успевай! отрезала Немка. Отстреляете, и в медпункт. Первый раз, что ли? Или ты после душа разомлел? Главный штаб торопит, поменяли график вакцинации. Привыкнуть уже пора, Миха!
Ага, буркнул он и вышел в коридор.
Немка стянула защитный костюм.
Еще работаешь Новое задание? Как самочувствие? Нормальное, это была ее особенностьзадавать вопросы и тут же отвечать на них самой.
Все в порядке. Выполняю новый наряд от Марка.
Он сам много работает и того же требует от других. Не умеете, не хотитезначит, это место не для вас, она сняла маску, и на уставшем лице показались алые полосы раздраженной кожи. Марк уже восемь лет работает в таком режиме, можно сказать, с начала эпидемии. От этой заразы он потерял семьюжену и сына. Когда они заболели, он был в госпитале где-то в Африке, не вспомню даже город сейчас. Не успел к своим. Тогда многие не успели. Нам казалось, у нас времени вагон, успеем пожить, полюбить, детей родить. Казалось нам
Она вдруг застыла у зеркала на последней брошенной фразе, разглядывая свое отражение.
А вообще чисто теоретически, решила я воспользоваться моментом, раз уж разговор сам собой принял такое русло, можно перевестись к другому наставнику?
А чем он тебя не устраивает?