Кто-то же должен был присмотреть, чтоб вы опять от факельщиков не рванули, а, как думаешь?
Сказал нарочно громче, чем следовало бы, и несколько бойцов виновато отвели взгляды. Нет, он не устанет напоминать им, как тогда струхнули и едва не сбежали от зажженного факельщиками огненного кольца. Пусть это и было давным-давно, нельзя позволить им позабыть. И о том, что стало с успевшими сбежатьтоже. Север предательства не прощает, а болотатем более. И пусть не думают, будто нарядные южные шелка, в которые обрядились, что-то изменят.
Даже Прэйт замолк, хотя уж он-то как раз был не при чем. Всегда рвался в бой. Пусть впереди ждало настоящее пекло, Прэйту это было нипочем. Везунчик. И непонятно, чем так приглянулся удаче: то ли скудным умишком, то ли тем, что не просыхает ни на день.
Зато сейчас, кажется, мигом протрезвел.
Мы бы не бросили дворец, шагери, тоном обиженного ребенка, но совершенно твердым голосом проговорил он.
Верю, кивнул Матиас. Вернулся было к прерванной «трапезе», однако скрип открывшейся двери, слишком громкий в окутавшей зал вязкой тишине, заставил обернуться.
Смуглый ряболицый парень замер на пороге под взглядами собравшихся. Что-то пролепетал беззвучно. Дверь закрыть не успел, остановленный Матиасом.
Куда? он указал парню на валяющиеся на дальнем конце стола фруктовые шкурки вперемешку с мелкими обглоданными костями. Сор унеси.
«Все равно ни на что больше не годен», добавил про себя. Тот, кто остался со слабаками, снисхождения не заслужил. Раз уж молодой парень сейчас не по ту сторону холма, где затаились факельщики. Или не гниет среди тех, кто оказался посмелее
Впрочем, причина стала ясна всего через пару мгновений, когда этот новый прислужник, опасливо косясь на Матиаса, прошел в зал шаркающей походкой. Пытался идти поскорее, и при этом так сильно подволакивал ногу, что за столом послышались смешки.
Парень вжал голову в плечи, дошел до края стола, хоть и оглядывался пару раз на дверь. Не составило никакого труда догадаться: только и помышляет о том, чтобы оказаться отсюда как можно дальше. Однако не развернулся, не умчался прочь, насколько вообще мог бы это сделать. Остановился и в растерянности уставился на остатки праздничного ужина.
Матиасу стало вдруг любопытно, как он выкрутится: сложить-то сор было некуда, и в руках не унесешь. Но парень раздумывал недолго. Расправил длинную рубаху, вытянул вперед подол, так что получилось что-то вроде мешка. Не слишком удобного, надо сказать, но весь сор в нем уместился.
Гогот за столом, на этот раз направленный уже не на прислужника, стал громче, смешавшись со стуком кружек. Матиас тоже сделал глоток, поморщился. Краем глаза заметил, как прислужнику поставили подножку и он чуть было не упал. Все, что пытался удержать в подоле рубахи, конечно, оказалось на полу.
Топай отсюда, живо, прошептал Матиас, когда прислужник оказался достаточно близко.
Тот оказался на удивление сообразительным. Ни переспрашивать, ни даже оглядываться не стал, только ушаркал прочь, пока остальные были слишком заняты, чтобы обращать на него внимание.
Дождавшись, пока дверь затворится, Матиас почти беззвучно поставил кружку на стол. В следующий момент неуловимым движением схватил стоящий около стула посох и со всей силы врезал им по колену Шеггу, ставившему парню подножку. На вопль обернулись все.
Уже не так весело? спросил Матиас с нарочитым дружелюбием в голосе. Получив в ответ что-то нечленораздельное, в котором читался вопрос «за что?», добавил, указав на рассыпанные остатки еды. Собери, пока никто в это не вляпался.
Издеваться над врагамиэтого Матиас не мог им запретить, да и не хотел. Но прислужники не враги. Уже нет, пусть и вызывают презрение. Его людям не стоит об этом забывать.
Да што я такое сделал-то? проворчал под нос Шегг, неловко опустился на колени, стал собирать с пола просыпанное.
Не понимает. Остальные тоже не понимают, похоже. Тупицы.
Кто встал на нашу сторону, заслуживает подобающего обращения, попытался объяснить Матиас. В ответ лишь пустые белесые взгляды, по которым не разберешь ничего. Прежде, чем сделать очередной глоток горького пойла, Матиас добавил: И не забывайте: они должны нас бояться, а не ненавидеть.
Шагери не в духе, шепнул Прэйт сидевшим рядом, но Матиас все равно услышал.
И правда не в духе. Весь вечер, даже то, как легко удалось прогнать факельщиков, не улучшило настроения.
«Ни одна победа не покажется тебе сладкой», пообещал враг. Будто бы давным-давно, хотя на самом деле прошло не больше нескольких лет. Но обещание сдержал. Звон цепи, раздающийся при каждом шаге, до сих пор стоял в ушах. Его ничего не заглушит. Разве что обвинения, выкрикиваемые ничего не понимающей девкой. Не понимающей, насколько права. От этого еще хуже.
Только хуже быть не может. Для врагане может. Он сам подписал себе приговор. Он и его огненная шаманка. Теперь никакие Духи им не помогут. Не после того, во что превратили его сына.
Думали, факельщики всерьез нападали? Они и не пытались толком, поспешил раскрыть своим людям глаза Матиас. Так, припугнуть решили.
И отвлечь от того, что важнее. Будь это не так, после боя остались бы не только несколько подпалин от горящих копий на стенах. И мертвецов в замке сейчас было бы не шестеро. Намного больше.
Всегда у тебя все черное, проворчал Прэйт, смахнув пену с подбородка.
Вам-то веселиться не запрещаю.
«Скажите хоть за это спасибо», Матиас поднялся из-за стола, с грохотом отставил стул в сторону. Не стал обращать внимание на удивленные перешептывания своих бойцов, среди которых ясно услышал «Да какая его жаба покусала?»
Хотел бы он и сам знать ответ.
До входа в подвал он дошел, почти не заметив этого. Только оказавшись у потемневшей от времени, единственной, наверное, во всем замке, невыкрашенной двери, остановился. Втянул носом доходящие из расположенной неподалеку кухни ароматы специй и жареного мяса. Толкнул с трудом поддавшуюся дверь.
В полутемном подвале горели всего три, самых мелких факела, от которых оба его ищейкиединственные, кто сумел выжить в настоящем, тихом боюстарались держаться подальше. Не став церемониться, Матиас зажег остальные факелы, и стало намного светлее.
Отыскали? по тому, как растерянно развели руками, стало ясно: никаких следов сумевших уйти факельщиков не осталось. С чего вы вообще уверены, что был кто-то еще?
Вот с этого. У прохода нашли.
Матиасу вручили то, что могло принадлежать только факельщикам. Длинная полая трубка с деревянной ручкой и несколькими крючками по бокам. Матиас провел по ним пальцем, под встревоженное:
Осторожно.
Так опасно? хмыкнул Матиас, на что получил утвердительный кивок.
Ашер бы сказал, да уже не сможет. Его этим, похоже не знаю, что там факельщики выдумали, но было горячее, как нашли.
Движение за спиной Матиас уловил каким-то шестым чувством.
Заходи, нечего прятаться, бросил он, не оборачиваясь.
Кто бы это ни был, скрывается не умеет.
Я и не пряталась, послышался девкин голос от двери.
Остановилась с подносом, полным еды, в руках, будто так и надо. Не «не умеет» скрываться, просто не посчитала нужным.
Что ты тут делаешь?
«Интересно, что наврешь в оправдание?» добавил он про себя.
Сам не видишь? она кивнула на поднос. Прислужники уже и подходить к твоей банде боятся, а пожрать вы требуете. Вот и иду выручать.
Подслушивала? Матиаса ее слова не обманули.
Подслушивала, вздохнула она, не став отпираться. И правильно, вышло бы глупо.
И что об этом думаешь?
Вопрос вырвался сам собой. Матиас понятия не имел, что хочет услышать в ответ. Не был уверен, что ответ этот будет, но все равно жестом подозвал девку подойти ближе, держа перед собой оставшуюся после факельщиков несущую смерть находку.
Девка поставила поднос на пол у порога, зашла в комнату и остановилась в нескольких шагах от Матиаса. Всего миг смотрела на странный предмет, а потом заявила с неожиданной уверенностью.
Думаю, если такое есть у факельщиков вы со своими палками против них детишки малые.
Я бы на твоем месте не радовался, поспешил разочаровать ее Матиас. Вряд ли у них еще есть такое. До этого дня не было. Иначедо чего же странно было это признавать. Ты права, иначе у нас не было бы никаких шансов.