Не слушая его, Иван сказал прямо мне в ухо: Д-д-давай, девочка! Разрядом. Только чтоб не спалить. Надо просто з-з-запустить сердце. Оно вот тут. Толчком. Поняла?
Поняла я! Но промолчала. Волнение зашкаливало. И хорошо. Оно было нужно. Я облизнула пересохшие губы и сконцентрировалась на руках. Всё моё сознание сейчас было тамвнутри моих ладоней, в горячей лаве, готовящейся вырваться наружу.
Эдэр почти умер Почти. Я не должна добить его. Я должна подтолкнуть сердце, как застрявшую в яме повозку. Дать толчок. Но, духи, я же запросто могу спалить его дотла било мне по вискам. И тут пришла идея: что, если из одной руки выпустить разряд и втянуть его в другую? Толчок будет, но огонь сразу же выйдет из Эдэра. Только это должно быть мгновенно
Д-давай же, Лисса! донёсся будто издалека крик Тима.
«Эдэр! Духи! Пожалуйста!» взмолилась я и выпустила разряд.
Тело Эдэра тряхнуло и выгнулось, как натянутая тетива. Запахло обожжённой плотью. Кто-то ахнул изумлённо. Меня отбросило назад, и я влетела в чьи-то ноги. Эдэр вздрогнул и громко втянул в себя воздух. Я подалась вперёд. Гигант закашлялся и вдыхая, начал отплёвываться. Бородач тотчас подскочил и повернул его набок. Промычав что-то, Эдэр попытался встать. Но бородач придержал его одной рукой, другой взялся за запястье.
Стой-стой, здоровяк. Отлежись.
Продолжая делать жадные вдохи и кашлять, Эдэр всё-таки поднял голову.
Чумашка где? с трудом различила я в его бормотании.
Тут я, тут, поторопилась ответить я и на коленях подползла к нему.
Ты слабо улыбнулся он и захлебнулся в кашле.
Иван и Тим радостно махали руками, кричали что-то вроде: «Получилось. Ура! Живой. Молодец!»
Бородач смотрел на гиганта, словно тот осмелился умирать, не вернув взятого взаймы псидопса, и, сунув палец Эдэра в пластиковый белый напёрсток, начал допрос:
В груди болит? Во рту сухо? В глазах двоится?
Немного, сипло ответил Эдэр и уронил голову на пол.
Похоже, мы рано радовались.
Подняв глаза на чьё-то «О-о-о», я заметила возле Грэга Никола с набитой на лбу багровой шишкой. Выглядел он так же свежо, как вылезший из могилы мертвяк, и понимал в происходящем примерно столько же.
Дыхание Эдэра опять стало тяжёлым, с хрипами и присвистами. Веки его почти закрылись. Нет, только не это! Я уже приготовилась шарахнуть разрядом ещё раз.
Однако бородач отодвинул меня крепкой рукой. Он глянул на крохотный дисплей белого аппарата, а затем на всех нас мрачно и пытливо.
Теперь говорим прямо, молодёжь: какую хрень из стимуляторов принимали: амфетамин, первитин, винт или дрянь посовременнее? Наркотики! Наркотики я имею в виду, рявкнул он, видя непонимание в наших глазах.
Драгс? осторожно спросил Тим.
Пускай драгс.
Но нам было не выбраться без них, начал было Тим.
Сердитый окрик бородача перебил его:
Мне не нужны оправдания, что вы мямлите, как идиоты! Говорите, что это было! Судя по экспресс-анализу, в крови здоровяка немерено всякой дряни. Чем скорее разберёмся, какой именно, тем больше шансов откачать
Тим покопался в карманах штанов и выудил пару пустых пакетиков:
Что-то из трав. Здесь было.
Бородач выхватил пакетики.
Сами не знают, что принимают, а потом коньки отбрасывают пачками. Разберёмся. И парень, отцепи уже, наконец, свои щупальца, здесь тебе не косплей.
У Тима отвисла челюсть, но расспрашивать, зачем отцеплять растущие из спины щупальца он не стал, как и никто из нас, потому что из потёртого чемоданчика Вероника вынула похожий на тряпичный мяч свёрток и кинула. По хорошему, тот должен был пролететь дугой и бухнуться в траву, но куда там! Скомканное нечто развернулось с тихим присвистом и в два счёта превратилось в парящий матрас. Тонкий, мятый и опять-таки похожий на пластик. Вероника бёдрами подтолкнула его к Эдэру и надавила рукой, чтобы матрас опустился.
На счёт три! распорядился бородач, жестом указав Тиму и Грэгу взять Эдэра за ноги.
Поднапрягшись, они переместили гиганта на летающее чудо. Под тяжестью сына командо хлипкий пластик на пару секунд опустился, потом, словно приноровившись к весу, поднялся на расстояние метра от пола и завис.
Толкаем к контейнеру. В медотсек. Чего смотрите? велел бородач. Носилки сами не пойдут, у них ног нет.
Я бы не удивился, если бы «это» умело ходить, ошарашенно пробормотал Тим.
Похоже, у них тут всё летает, тихо ответила я, продолжая с волнением следить за Эдэром. Его веки то распахивались, то закрывались, тело била мелкая дрожь, а лицо было серым, как бетон. Не надо было быть жрецом, чтобы понять, что ему совсем худо.
К-клёвые носилки! Н-новинка? спросил Иван и первым подтолкнул их к контейнеру. Они плавно поплыли по воздуху, ошеломив нас.
Вероника обыденно пожала плечами:
Миша умудряется доставать все эти ноу-хау первым. Главное, чтоб не долбанулись об землю, как в прошлый раз, когда нам лениво было чемоданы тащить. Байбачок-то ваш тяжёлый. А у нас дистанционное управление накрылось медным тазом
Где второй пострадавший? перебил её бородач.
Вот он. Иван обернулся и ткнул пальцем в нестойкого Никола, которому никак не удавалось выудить копьё из-под кресла пилота.
Но стражник тут же замахал руками и активно замотал головой, чуть не упав при этом, словно пьяная тётка, которая отказывается от ласк настойчивого ухажёра.
Я не Не надо меня трогатьИдите прочь
Баба с возу, кобыле легче, буркнул бородач и, подобрав потерянный фиолетовый тапок, пошёл, подгоняя парней, не к ближайшему контейнеру, а к тому, что стоял за ним.
Я тоже рванулась туда, но меня остановила чья-то рука.
Ты там будешь только мешаться.
Но я Он
Не бойся. Миша и не таких на ноги ставил, ласково сказала мне Вероника. Видишь, мигом определил, в чём суть. Гений.
И я только сейчас разглядела её. Вероника была невысокой, чуть постарше моей мамы, наверное. Миндалевидные серые глаза лучились улыбкой и пониманиемтакой взгляд бывает у людей, умудрённых годами и опытом, однако выражение очень приятного на вид лица больше подходило девчонке моего возраста, чем взрослой женщине. В каштановых волосах не было заметно ни сединки. Шевелюра была непривычной формы: не короткая, явно состриженная специально вот так, рваными частями. И это почему-то смотрелось весьма симпатично. Под балахонистыми одеждами было не понять, какая у Вероники фигура, но впечатление она производила женщины крепкой и не страдающей хворями.
Я обратила внимание на ее рукисветлые, с недлинными аккуратными, идеально закруглёнными ногтями, покрытыми чем-то розовым. С такими никто не копается в земле и не обдирает с животных шкуры. Я невольно перевела взгляд на свои ногти с черной окантовкой забившейся под них грязи. Кожа на моих пальцах была совсем другой, медной, потемневшей и загрубевшей от постоянных искр. Хорошо, что сейчас колкая лава отхлынула от ладоней и успокоилась. Почти
Пойдём, угощу тебя чаем, сказала Вероника. А там всё будет хорошо. Точно.
И хотя от неё веяло спокойствием и мягкостью, как от подушки перед сном, и хотя мне хотелось поверить ей и расслабиться, я высвободила локоть.
Я должна видеть сама, что там нет ловушки!
Ловушки?! донеслось изумлённое мне в спину. И чуть погодя: Молодой человек, зачем вам копьё? Крутая штука, прям как из кино И костюм у вас Вы актёр? Нет? Хотите чаю?
Я догнала ребят и, подхватив свисающую с носилок кисть Эдэра, сжала её, продолжая идти в ногу со всеми. Я не знала, слышал ли он меня и было ли ему до меня дело, но я говорила, пытаясь повторить Вероникины интонации:
Всё будет хорошо.
* * *
Она оказалась права. Михаил погнал меня сразу же, но я упрямо стояла у входа и наблюдала за всем, что он делал с Эдэром в узком помещении, изнутри весьма похожем на то место, где надо мной измывались жрецы. Отсюда я точно не уйду, тем более, что бьющегося в судорогах Эдэра бородач пристегнул тонкими железными оковами к кровати. Я бросилась было на помощь, но Михаил рявкнул на меня:
Вон отсюда, если не хочешь хоронить его сегодня же!
Я отступила, но не ушла. За мной взволнованно толклись парни. Иван шепнул мне на ухо:
Он с-супер врач. Успокойся. Если н-надо будет помочь, он с-скажет.
Бородач крутился, как заведённый, не позволяя себе отвлечься ни на секунду. Иголки, трубки, непонятные приборы от всего этого у меня закружилась голова. Я прислонилась к притолоке. Как же медленно тянулось время!