Она повернулась к мужу:
Что?
Ну, сама понимаешь
Не понимаю.
Солнышко, не загоняй меня в угол. Это нечестно.
Говори уже.
Да узкое оно, он вздохнул. Облегает в разных там местах
Намекаешь, что я поправилась?
Что ты! Просто наверняка будешь сравнивать себя с другими женами, ну и
Так, значит, ты считаешь, я себя запустила Шинейд поникла.
Дэниел закатил глаза.
Я такого не говорил. Просто ты ведь забросила спортзал, да? Я купил тебе абонемент на год, тренера нашел, а ты всего два раза сходила.
Ты следил?
Случайно встретил Мигеля в раздевалке. Он сказал, что тебя после второй тренировки так и не видно.
У меня дела.
Зачем тогда просила тренера?
Я не не просила, растерялась она. Ты сам сказал, что нужно быть в тонусе.
Нет, ты спросила, надо ли скинуть немного. Если не считала, что у тебя проблемы с весом, зачем тогда спрашивать? Я, сама знаешь, человек дела и для тебя пойду на все. Прочитал между строк твою просьбукак уж тут не помочь? Он покачал головой. Меня твоя забывчивость иногда пугает, ей-богу.
Шинейд вообще-то не помнила такого разговора, но Дэниел не солгал: он и впрямь человек дела. Решит даже те проблемы жены, о которых она и не подозревает.
Так что, наденешь фиолетовое, в котором тебе лучше? Хочешь, украшения подберу?
Ну ладно. Сдаваясь, она вздохнула и вновь посмотрела в зеркало.
Может, Дэниел и прав. Сколько раз он говорил, что Шинейдтворение незавершенное и он хочет для нее только лучшего
Муж поцеловал ее сзади в шею. Она лишний раз критически пригляделась к накладным ресницам. Напомнила себе: «Мне с ним повезло. После случившегося любой другой меня бросил бы».
И все же глубоко-глубоко в душе́ скреблось какое-то едва уловимое чувство.
* * *
Со стропил облагороженного амбара свисали белые гирлянды и фонарики. Одна из стен утопала в каскадах белых роз, на круглых столах высились метровые вазы с букетами.
Полк вышколенной прислуги лавировал меж десятка столов вокруг танцпола с десертами на подносах. Шинейд глянула на пеструю тарелку перед собой, затем на мужа, и скромно попросила официанта забрать. Десерт наверняка пальчики оближешь, как и все четыре блюда, и без мужа она не сдерживалась бы, но сегодня треть порции оставляла на случай, если Дэниел бдит и считает калории.
По дороге из дома до загородного отеля Шинейд заметно сникла. Вдруг и впрямь окажется белой вороной среди ослепительных коллег мужа по медиа? После прошлого корпоратива Дэниел как бы невзначай заговорил о косметических инъекциях и о том, что не припомнит на выразительном лице жены такой усталости. Он даже взял на себя смелость записать ее в клинику.
На каждом столе лежал планшет для выбора музыки. Джоанна, жена коллеги Дэниела по команде, знакомая Шинейд, передала ей девайс с соседнего места.
Давай выберу, предложил Дэниел.
А я? переспросила она.
В его красноречивом взгляде читалось: «Сама все понимаешь».
Она вздохнула.
Я думала поставить Эда Ширана, он мне нравился в годы учебы.
Ширана? Дэниел усмехнулся. Только его здесь не хватало
Его вообще-то раньше многие любили, вмешалась Джоанна.
Вы простите мою жену, продолжил он. Атмосферу чувствовать не умеет. И любит слушать старье. Можно сказать, просроченное. Кому оно нужно, да?
Шинейд потупила глаза на манер отруганной собаки.
Дэниел обнял ее за плечо и притянул к себе. Восторг мужа к тяжким гитарным риффам она не разделяла, но в музыке он дока, а значит, его вкус лучшетак он сам уверял. Но от его песен всегда вспыхивали темные цвета, а ей и так по жизни хватало мрака.
Шинейд не раз пыталась описать свои ощущения при звуках музыки: как ноты рождают в голове цветные всполохи. Бывает, услышишь песню, и вдруг невольно накатят воспоминаниятак и тут.
«Раньше тебя за такое в лечебницу упекли бы!» смеялся Дэниел.
На том все и кончилось.
Как ремонт? спросила Джоанна. Вы, кажется, в прошлый раз обновляли квартиру.
Да мы так, по мелочи: стены, обои ответила Шинейд.
Перед глазами возникла одна-единственная комната, куда не хватало смелости войти даже с новым интерьером.
Я вот жить не могу без перестановок, продолжила Джоанна. Тим всякий раз бесится, а я на седьмом небе! Как свежего воздуха глотнула.
У нас дизайн на Дэниеле. Его вкусам непросто угодить.
Я вам поражаюсь, протянула сослуживица и скривилась, будто сглотнув желчь.
Шинейд удивилась такой реакции. Дэниел любого умел пленить своей заразительной живостью и упорством, всегда находил подход к людям и перетягивал на свою сторону. Это добавляло ему шарма, особенно в первые годы. Такие мужчиныредкость.
Он жестом подозвал официанта.
Мне ром с колой. Джоанна?
Красное вино.
А мне джин-тоник, пожалуйста, сказала Шинейд.
Может, что послабее? вставил муж.
О, моя песня, заметила Джоанна. Заиграла Эми Уайнхаус. Помните ее?
Шинейд кивнула. Ее покойная мать очень любила Эми.
Идем-ка, продолжила Джоанна. Тряхнем стариной.
Она подняла Шинейд за руку. Та напоследок бросила взгляд на мужа, чья кислая физиономия подпортила радость момента. Весь танец ей хотелось провалиться сквозь землю, и едва песня кончилась, Шинейд поспешила обратно к Дэниелу. Тот только обдал ее молчаливым взглядом и ушел в туалет.
В это мгновение ей на плечо легла рука Джоанны.
Ты зачем это терпишь, а?
Что терплю?
Не прикидывайся дурой, какой он тебя выставляет. Я больше не в силах молчать, ты уж прости. Он всякий раз с тобой на корпоративах не как муж, а как хозяин. Унижает поминутно. Несколько лет назад ты радовалась жизни, источала уверенность, а теперь без благоверного и слово боишься сказать Он тебя изводит, ты с ним сама не своя! На лбу написано: ты хочешь большего, но как найти, не знаешь. Дэниел тебя душит, не дает расправить крылья!
Шинейд уже хотела заступиться за мужабудто Джоанна не знает его вовсе, не в курсе, как он помог ей пережить худший миг жизни. За это она ради него на все готова. Да, порой он перегибает палку, но в душе вообще-то совсем другой. Он хочет для жены лучшего.
Однако впервые в жизни она не решилась встать на его сторону.
Только без мужа ты заживешь полной жизнью, сказала Джоанна. Иначе он будет вытирать о тебя ноги все больше и больше. Начать с чистого листа никогда не поздно.
Глава 4Эмилия
По телу Эмилии пробежала судорога, будто в макушку вонзилось что-то острое и наэлектризованное. В глазницах пульсировало; она выгнулась дугой, повернула голову набок и попыталась издать вопль. Тщетно. Из пересохшей гортани не вырвалось ни звука.
Надо отпихнуться руками, защититься! И опять ничего: руки плетьми лежали вдоль тела. Пальцы нащупали, судя по всему, простыню. Эмилия не без труда раскрыла глазасухие настолько, что все вокруг в ярком свете смешалось в пестрое месиво. Она интенсивно заморгала, и только тогда в них вернулась влага.
Вскоре помещение начало обретать очертания. Так, рядом никого. Ее пальцем не тронули, даром что боль выжигает огнем все тело. Вялые руки еле слушалисьдалеко не сразу удалось подтянуть их к пульсирующей макушке. И вновь ничего. Ни проводов, ни электродов. Неужели разряд приснился? Но больно было, как наяву
В голове навязчивой мыслью билось: «Встань и осмотрись». Эмилия с трудом, сантиметр за сантиметром, подталкивала себя, пытаясь сесть на койке. В ладонях забегали иголочки. Приняв почти вертикальное положение, она несколько раз сжала кулаки, разгоняя кровь и восстанавливая чувствительность. Дрожащими пальцами потянулась к бутылке на прикроватном столикесначала понюхала и только затем стала пить, пока жажда не отступила и не прорезался хотя бы шепот.
Эмилия обвела глазами незнакомое помещение. В голове носилось: «Где я? Как здесь оказалась? Что это за место? Я хоть свое имя помню?»
Эмилия, тихо просипела она.
Вдруг пришло осознание: а кроме имени-то в памятипустота. Накатила волна паники.
Эмилия нащупала, что под койкой хватит места спрятаться в случае опасности. Так, а чем отбиваться? Она стала водить глазами по сторонам, как вдруг спохватилась: а откуда вообще страх нападения? Неизвестно, но так твердило предчувствиепока что единственный ее верный союзник.