Женщина Колари кричит ему из шаттла.
Подожди! Она кричит. Ее макияж размыт, потому что она плакала, но она все еще красивее, чем я когда-либо буду. Она делает два шага от шаттла, а затем падает на колени, дрожа от рыданий. Пожалуйста, не оставляй меня здесь. Ты же не хочешь забрать эту скучную человеческую девушку? Она не доставит тебе такого удовольствия, как я.
Примус говорит.
Ваш вид как пиявки. Ты искушаешь слабых среди моего народа и приносишь слабость нашему гордому виду. Спаси себя сама.
Подожди, говорю я. Пожалуйста, ты не можешь оставить ее. Даже если она полная стерва.
Он рычит. Примус действительно рычит. Я сразу же жалею, что, когда-либо хотела, чтобы Примус был в моей жизни. Реальность страха смывает любые девичьи фантазии, которые у меня были о них. Это реально. И этот Примус более опасен, чем все эти существа вместе взятые. Но, к моему удивлению, он слушает меня.
У меня есть только время, чтобы задаться вопросом, как он будет нести нас обоих, когда что-то вроде акулы, смешанной с медведем, прорывается через лист под Колари, летит в воздух на несколько десятков футов, проглатывая ее целиком, а затем приземляется обратно в листья.
Со мной все еще на его плече, Пакс взлетает в другом направлении, оставляя монстра пировать.
Мне не нравилась женщина Колари, но все же. Ужас на ее лице, когда он сказал, что уходит от нее, было нелегко не увидеть. И я вдруг боюсь того, что этот жестокий мужчина сделает со мной. Или мне.
Когда я вижу, куда он бежит, я кричу. Мы собираемся окунуться в листья. Но это не так. Небольшой толчок, когда мы опускаемся на несколько футов, а затем он приземляется на что-то твердое, как будто листья и обломки не замедляют его вообще, и двигается вперед. Все, что я вижу впереди, это бесконечное пространство стволов деревьев, поднимающихся из листьев и разбитых солнечных лучей. Мертвые листья тянутся вечно.
Куда ты меня несешь? Я кричу на него из-за ревущего ветра в ушах.
Прочь отсюда.
Я чуть не закатила глаза.
Куда?
Туда.
На этот раз я закатываю глаза. Ему трудно ответить на вопрос?
Чего мы достигнем, если будем продолжать идти этим путем?
Пещера.
Пещера. Зачем бежать в пещеру, когда мы пытаемся избежать монстров. Разве монстры не живут в пещерах? Я начинаю думать о прыжках, но понимаю, что этот массивный, раздражающий инопланетянинединственное, что между мной и быстрой смертью. Я также понимаю, что с тех пор, как мы бежим, ветерне единственный звук в ушах. Я слышу, как что-то следует за нами и движется быстро. Я пытаюсь посмотреть, но его большая грудь и плечи блокируют мне обзор.
Примус действительно хорошо пахнет Это затхлый аромат, который является тонким, но каким-то мощным одновременно. Я смотрю налево, а потом направо, как будто кто-то заметит, что я собираюсь сделать. Прижимаю свою голову к теплу его груди. Его кожа горяча, покрыта потом. Но запах Я продолжаю вдыхать его. Яркие образы мелькают в моей голове. Грязные изображения. Я представляю его поверх меня и его ладно, Мира. Убери свой нос от груди парня и перестань быть такой извращенкой.
Я еще раз вдыхаю его запах, как-то виновато, а потом напоминаю себе, что я, вероятно, умру. Скоро. Может быть, существа поймают нас. Может, этот Примус спас меня только для того, чтобы терзать, а потом отбросить, когда ему станет скучно. Хотя я так не думаю. Может быть, это просто мой нижний мозг говорит. Просто потому, что он выглядит как совершенство, но это не значит, что он им является.
Тогда я вижу это. Большие деревья Лорис, но это делает их похожими на земные деревья; ряд огромных корней, каждый из которых достаточно широк, чтобы построить дом, похожи на лапы паука торчат из его ствола. На месте, где один корень встречается со стволом, я вижу затененное отверстие. Примус бежит прямо к нему. Как раз перед тем, как мы до него доберемся, он кряхтит. Что-то пролетает над нашими головами, испуская свет на мгновение. Я закрываю лицо руками и прижимаюсь к Примусу. Он наклоняется вперед, чтобы защитить меня, но маленькая, острая боль в ноге заставляет меня закричать.
Я сразу чувствую пустоту в голове. Мой мир вращается. Слышу, как его голос становится тише, пока все не темнеет.
4
Пакс
Она проснулась вскоре после того, как мы оказываемся в пещере. Я скольжу по валуну, измазанному кровью саккары перед входом, когда отбивался от голодных зверей. Я проклинаю себя за то, что позволил Ворге выстрелить в нее шипом из хвоста. И все еще чувствую, что мое тело борется с последствиями ядов от нескольких десятков шипов, которые оно погрузило в мою плоть. Но тела перевертышей могут излечить свои раны в течение нескольких часов. Я никогда не видел, чтобы другой вид делал то же самое, и кажется, что эта женщина с небес не исключение.
Она потеет и ее глаза сжимаются от боли. Женщина что-то бормочет о больших глупых инопланетных придурках. Как только она собирается сказать, что думает обо мне и моих идеальных булочках, ее глаза открываются, расширяются, словно вспоминает все, что только что произошло.
Где спрашивает она слабым голосом.
Лежи, не двигайся. Каждый раз, когда твое сердце перекачивает кровь, яд проникает глубже в твое тело.
Яд? О-о, говорит она, глядя на свою белую кожу. Фиолетовые усики тянутся от того места, где ее ударил хвост Ворга.
Не сражайся со мной, говорю я.
Почему Эй! Она кричит, когда я срываю с нее одежду. Если ты не отвалишь от меня прямо сейчас, я ее маленькие кулаки бьются о мое плечо и руки.
Неожиданно для себя, я ухмыляюсь ей.
Пнешь меня в мои идеальные булочки?
Несмотря на то, что ей явно больно, ее рот открывается в безмолвном «о», когда она понимает, что я слышал ее бред. Ее щеки, уже покрасневшие от жары и жара, темнеют. Юмор кажется странным после стольких лет.
Я не пользуюсь моментом, чтобы восхищаться наготой ее тела, хотя уверен, что мне оно понравится. Перед моим изгнанием, я понял, что удовольствие в жизни не дается бесплатно. Я нашел острые ощущения во многих приятных вещях, которые было не легко получить. Но никогда не брал женщину, которая этого не желала. Для меня самкиэто охота, которая по-настоящему возбуждает только тогда, когда жертва хочет быть пойманной. Плоть самкиэто награда за долгую охоту, поэтому я не порчу то, что надеюсь получить.
Немного наклоняюсь к ее бедру и вытаскиваю ядовитый шип. Я прижимаю рот к ее ноге. Она задыхается. Я глубоко сосу, пробуя горький яд, смешанный с соленостью ее крови. Затем осматриваю ее ногу и вижу вены под ее кожей, по которым движется яд через ее тело. Они простираются вверх по ее бедру и мимо ее живота до затвердевших сосков ее груди. Я чертыхаюсь, хотя и не так сильно, как должен. Если судьба не предоставит достойный способ спасти эту женщину, я опозорю себя.
Это не решение, которое я принимаю легкомысленно. Если бы не честь, я бы лишил себя жизни много лет назад, или позволил зверю вонзиться в меня зубами. Но покончить с жизнью раньше времени, бесчестно. Как и взять женщину против ее воли. . Но это не одно и то же.
Она, кажется, понимает, со мной одновременно, что я должен сделать.
Пожалуйста, нет, говорит она.
Я не буду делать это, если ты не хочешь. Но знай, что, если я не проколю твою кожу там, где течет яд, и не осушу ее, ты умрешь.
Женщина кусает губу, брови стягиваются в клубок эмоций. Затем она закрывает глаза.
Х-Хорошо
Сначала я приложил губы к обнаженной плоти ее живота. Используя мои зубы, я уколол ее кожу и открыл вену. Пантера внутри меня рычит, и мне стыдно чувствовать мурлыканье, вибрации, идущие через мою грудь и в мои губы и язык. Я продолжаю сосать у нее кровь, глотать ее, чтобы она не чувствовала, как пробую вкус ее крови. Моя собственная система достаточно сильна, чтобы справиться с ядом. Я знаю, что обманываю себя. Причина, по которой я не сплевываю ее кровь, в том, что ее запах и вкус ведут меня к чистой и дикой похоти, которая угрожает моему самоконтролю
Ее запах потусторонний. Я дышу глубоко. Это будит зверя внутри меня, и я чувствую себя сразу на краю перехода. Но отталкиваю первобытные мысли, которые борются, чтобы подняться. Я делаю то, что должен, пытаясь думать о другом. Я продолжаю двигаться, умудряясь не думать о том, что я делаю, пока не достиг ее груди. Когда я уколол нижнюю часть ее мягкого холма, на несколько дюймов ниже соска, она вздрагивает. Я чувствую, как вибрация проходит через нее, когда мои губы обвиваются вокруг раны и начинают сосать. Моя рука движется к ней инстинктивно, но я тяну ее назад.