Президентом?
Место президента занято, печально отвечает она. Всё остальное мы вам обещаем!
Но ведь вы же врёте, как дышете. Вместе с вашим типа пересидентом, и этими словами прерываю её и выключаю компьютер. А в кассу вспомнил дефиницию с митинга «пересидент»!
Круто! говорит Померанец, вырубая бразузер «луковицу», особый и защитный, чтобы не опознали, и выходя из-за обратной стороны компьютера, где он скрывался, чтобы его не заметили и не опознали.
На самом деле это всё блеф. У нас там в будущем никакая не демократия. А самый что ни на есть тоталитарный режим, проговариваю по инерции, поскольку уже начал говорить правду.
Не может быть! Ты выглядишь, как абсолютно свободный человек!
Это просто твоя проекция, как свободного человека, ты и в других видишь только свободных. Однако яраб. Ибо. Существует такой профессор Гольц. И он мной управляет.
Меня прорезает такая страшная боль, что теряю сознание. Гольц? успеваю подумать. И назло врагу вру товарищу:
Нет, у нас в будущем демократия и свобода, успеваю ответить, но моим языком и губами словно руководит кто-то другой.
Враги или я сам
Ты предал свою страну и своего вождя, и за это подлежишь смерти, смотрит мне прямо в глаза Гольц и злобно жмёт какую-то кнопку. От боли пропадает всё. Еще раз пропадает всё. Когда же смерть?.. Белая пелена.
Ты сдохнешь, а мы, твои враги, будем жить, звучит закадровый голос.
Я вижу что-то страшное в метели и в вое ветра. Маленький младенец кричит, а ему клеймят лоб раскалённым железом. Младенецэто я сам. Я вижу словно со стороны, пока властные руки медсестры-нацистки держат головку, врач-садист быстро вводит в головушку маленького человека чип, а потом заляпывает заморозкой, без крови, дырку во лбу. Считается, что наркоз не нужен. Пусть младенец привыкает к боли и рабству. Наркоз дорог. Наркозпривилегия высших сословий, начиная с высшего среднего класса.
Невидимый голос говорит: «Терпи, ты обязательно выдержишь», я ему верю, потому что лёгкий ветер дует мне в лоб. ТЫ ВЫЖИВЕШЬ ВРАГИ УМРУТ.
Капли солнечной жидкости падают на брусчатку пола. Профессор-мучитель Гольц выливает что-то из бокала прямо на брусчатку пола. Потом отпивает из отлитого бокала:
А хороший коньяк! Наши люди всегда как сыр в масле катаются!
Капли, которые пали на пол, становятся красными расползающимися шариками.
Я не понял сразу, но это, оказывается, палач профессор Гольц выливает коньяк из бокала прямо на брусчатку пола, камни окрашиваются красным, и капли прыгают ввысь, будто вопия к небу. Капли крови летят вверх, летят. Небо становится красным. Скоро рассвет или что-то похуже.
Небо превращается в моё лицо, но скоро гроза, тучи наступают. Кто-то прикладывает ко лбу тучи, и лоб шипит. Это мой лоб, понимаю, потому что лбу щекотно. Но мне не больно. Я слышу что-то.
Просыпайтесь, вы можете, я знаю, вы можете, повторяет надо мной ласковый голос, и я открываю глаза. Вы сможете ожить и проснуться! говорят мне. Я смотрю в оба.
На меня смотрят большие радужные кружки, меняющие цвет от зелёного, через синий и серый, к чёрному. Похоже, у меня зрительные галлюцинации. Моргаю глазами, открываю их снова. На меня продолжают смотреть те же глаза.
Кто-то говорит:
Это Ася, я поворачиваю голову на звучащие губы. Я лежу на больничной койке. Сбоку стоит Эдуард Померанец. Он говорит что-то ещё, но я не понимаю.
Да, я компьютерщик и врач, подтверждает с улыбкой молодая женщина. Понимаю, она подтверждает слова Померанца, те, которые я не понимал.
Я видела вас по телевизору, говорит она. Оказывается, через сложную цепочку знакомых и друзей она вышла на Померанца и нашла меня.
Мы в дружественной больнице, говорит Померанец. Её руководитель тоже протестный. Стал недавно.
Как раз в нужный момент, говорю я. Мне было очень хреново.
Девушка в ответ смущенно улыбается.
Тебе стало плохо, потому что она пришла, говорит мой друг Померанец.
Я вас оглушила вот этим, она показывает тонкий аппарат, наподобие белой планки для прочистки стиральной машины.
Что это? спрашиваю.
Уязвитель, который выдаёт излучение.
Уязвитель?
Усилитель, вы не поняли. Хотя можно назвать и уязвитель, подтверждает девушка.
Померанец мне ободряюще кивает.
Она должна была разбалансировать твою биологическую систему защиты, чтобы вытащить из тебя чип-электрон.
Электронный чип, поправляет девушка.
Как же я вас не заметил? потираю лоб и тут же дергаюсь от боли. Девушка останавливает меня рукой:
Пока не надо. Не трогайте. Я была сзади. Мне нужно было вас контролировать. Хотя я и не сторонница непременно везде и всегда женского руководства, кокетничает она.
Если совсем просто, она тебя оглушила сзади этой белой планкой, приставив к голове, а потом взяла ещё одной штуковиной, и, пока Померанец говорит, девушка с улыбкой показывает белые почти невидимые очень тонкие щипцы, которые видимы только под определенным углом зрения: А потом взяла, схватилась ещё одной штуковиной, и, пока ты лежал, вытащила из тебя этого червяка, Померанец протягивает мне на ладони маленькую и ржавую металлическую деталь.
Похоже, у вас в будущем тоже действуют враги демократии и свободы, но они, очевидно, в меньшинстве, если даже мы, люди на гораздо меньшей ступени развития, смогли нейтрализовать эти козни.
Такая ржавчина была у меня в голове? спрашиваю. Оба в ответ кивают.
И что? Мной теперь никто не управляет?
В ответ оба опять кивают мне.
Вы бредили профессором Гольцем, говорит мне девушка.
Как вас звать? спрашиваю.
Ася, она отвечает. Ася Кромлаева.
Да, Гольцем. Его здесь нет? встревоживаюсь и тут же спохватываюсь. Ах, ну что это я. Ведь мы же сейчас в другом времени. Со своими друзьями. Ведь вымои друзья? и оба в ответ кивают. Выневероятные!
Оба мне в ответ кивают, а я отвечаю, не думая:
Свобода, это святое! В моём времени у меня никогда не было друзей. Не было их.
Не понял, говорит Померанц, и тоже самое видно по глазам Аси.
Я оговорился. Я просто ответил на языке будущего, что я вас люблю, отвечаю, и на глаза у кого-то наворачиваются слёзы. Похоже, это я сам.
Объяснения ужасаон, оказывается, не ужас
Чип тобой, конечно, управлял, рассказывает Ася. Но дело в том, что мы даже уже и в нашем веке знаем, что это такое. Похоже, что противники демократии в вашем веке просто дерьмо жуют!
Конечно, жуют. В нашем даже обычные продвинутые могут эти чипы находить и нейтрализовать, добавляет Померанец, и Ася скромно улыбается.
Я видел Гольца. Он со мной говорил. Это мне только показалось?
Ты имеешь в виду того, кто тобой пытался командовать?
Утвердительно киваю.
Хотелось бы тебе ответить, что да, показалось, отвечает Померанец, но это будет ложью. Это была какая-то ваша оппозиция? Тех, кто в вашем обществе против принципа свободы и демократии? Ты-то сам, естественно, не мог быть против. Тобой манипулировали эти хулиганы и преступники.
Да, говорю.
Как их ещё не посадят! отвечает Гольц и спохватывается. У вас, наверное, к нарушителям горяздо более мягкие средства пресечения. Что-нибудь типа запрет на выход на балкон после трудового дня. Или запрет на интернет на один день.
Ну да, отвечаю. А как вы догадались?
Мои коллеги молчат и довольно улыбаются:
Мы идём к свободе и демократии! Стоит бороться ради светлого будущего! Чтобы наказания были не ради боли, а ради мотивации!
Но почему я видел весь этот бред? отвечаю. Мне только что являлись страшные видения!
При операции по удалении чипа первоначально нужно ослабить защиту организма, объясняет Ася.
Как-то так, вроде бы, лечат рак? спрашиваю.
Отчасти, подтвержает Ася. Только при раке ослабляют иммунную систему, а здесьнервную. Поэтому, естественно, чип начинает сильнее срабатывать, а пациент становится более уязвим для манипуляций чипохозяина во время операции. Правда, только на короткое время операции, поправляется она. Вы, полагаю, не сильно страдали? Я так надеюсь.
Да, подтверждаю. Да. Да. Да.
Мне очень нравится эта девушка.