Это вряд ли, мгновенно перебил лорса малыш. На вопросы я никогда не отвечаю. Не мой профиль. А жестянки оставьте. На камушек положите, вот и хорошо будет. И вам, и нам.
Да ты о чем говоришь-то? поинтересовался Горм, хотя и догадывался уже, что имел в виду рыжий Эни. О каких жестянках? У нас вроде ничего такого и нет.
Хотя Эни и заявил минуту назад, что на вопросы он никогда не отвечает, тем не менее ответ друзья-северяне получили. Мягко взмахнув стрекозиными крылышками, рыжий Эни подлетел к Горму и коснулся шерстяной косички на груди медведя. Под косичкой скрывался экран ментальной защиты.
Это оставьте.
Горм и Клуц переглянулись. Конечно, им совсем не хотелось расставаться с экранами, но оба почувствовали в словах и тоне рыжей крохи нечто особенное похоже, инопланетные экраны и в самом деле как-то нарушали равновесие местной ментальной среды.
Горм снял со своей мощной шеи цепочку с экраном и молча положил аппарат пришельцев на один из камней горки. Потом подошел к лорсу, который не в состоянии был сам справиться с таким делом, и второй экран лег на некрупный замшелый камень. Медведь вопросительно посмотрел на рыжего Эни:
Годится?
Венценосный малыш молча взмахнул своим сверкающим жезломи экраны вместе с цепочками впитались в камень.
Спасибо, серьезно произнес малыш и растаял в воздухе.
Ну, дела! покачал головой Клуц. И почему им эти штучки не приглянулись? Не понимаю.
А и не надо, благодушно бросил медведь. Жили мы раньше без всякой инопланетной техникии дальше проживем.
Это точно, согласился лорс. Ну что, двинули?
И они снова зашагали на восток. Солнце уже взошло, но под плотным покровом леса было все еще темновато и прохладно. Чирикали над головами американцев беспечные птахи, шуршали в траве змеи и ящерки, проскакал неподалеку здоровенный заяц, белка швырнула в Клуца желудь и тут же сделала вид, что она нечаянно в общем, мир, тишина и покой царили вокруг. И никаких признаков Иеро, Лэсы и брата Лэльдо нигде не было видно.
Горм несколько раз прощупывал пространство ментальной волной, но она все так же таяла и гасла, одолев лишь около километра. А волна Клуца увязала в пространстве, не сумев пройти и сотни метров. Друзья даже не пытались понять, почему это так. Они решили, что если кто-то и может разобраться в таком странном явлении, то лишь ученые Иеро и брат Лэльдо. А им, простым существам, нечего и голову ломать над этой загадкой. Их делоидти вперед и найти всех остальных.
И вскоре впереди между деревьями появились просветы.
Лес кончается, уверенно заявил Горм. Если они еще не пришли на опушкубудем ждать.
Но они уже пришли. Когда лорс и медведь выбрались наконец на открытое пространство, то в полукилометре от себя, слева, они увидели сидевших на земле священника и Лэсу.
17
Кто ты? Почему ты не похож на других людей? услышал брат Лэльдо сквозь сон. И, не просыпаясь, удивился:
Чем это я не похож?
Многим, теперь уже рядом с молодым эливенером звучал обычный, физический голос, а не ментальное сообщение. Но голос был незнакомым
Брат Лэльдо приоткрыл глаза. Ночь, звезды над головойчужие, не те, к которым он привык с детства впрочем, он же на другом континенте, на другой стороне земного шара
Эливенер мгновенно проснулся и резко сел. Черт, где это он? И как он здесь очутился?
Ни одного из его друзей не было рядом. Брат Лэльдо находился на большой поляне в лесу откуда тут лес, ведь он ложился спать на равнине
Напротив эливенера маячила смутная теньто ли клочок тумана, то ли дымок вьется над травой но вдруг туман начал густеть, уплотнятьсяи вот уже перед братом Лэльдо стоит невысокий старичок, сгорбленный, хилый, с жиденькой седой бородкой, в маленькой черной шапочке на самой макушке, в рваной холщовой рубахе и заплатанных портах. Брат Лэльдо с удивлением уставился на ноги старичка. Никогда прежде эливенер не видел подобной обувинечто вроде глубоких калош, только не кожаных и не резиновых, а сплетенных из узеньких полосок лыка, из какого плетут лукошки для ягод.
Лэльдо отвел взгляд от необычной обувки и всмотрелся в лицо старичка. Лицо еще не устоялось, только борода отчетливо выявилась из тумана, да морщинистый лоб. Эливенер видел, как раз-другой вспыхнули и снова утонули в тумане глаза, как прорезался не по-стариковски твердый рот, горбинка носа и вот наконец все встало на свои места, и острые черные глаза уставились на брата Лэльдо из-под белых бровей. Только тут эливенер спохватился, что ведь ночь вокруг, и луны нет, как же он все видит? Он немного нервно огляделсякак это получается? Видит деревья, траву, уснувшие цветы, вон там на ветке птичка дремлет И это совсем не похоже на то, как вообще видит человек с острым зрением в сумерках или ночью, это как-то по-другому
Лэльдо вопросительно посмотрел на старика, надеясь, что тот объяснит ему происходящее. Старик молчал и в свою очередь рассматривал молодого эливенера.
Брат Лэльдо не выдержал.
Это ты говорил, что я не похож на других людей? спросил он.
Да, это я сказал, спокойно кивнул старик.
И чем же я не похож?
Многим.
Чеммногим? брат Лэльдо чуть не кричал, утратив привычную выдержку. И при этом он и сам не понимал, почему его так задело утверждение старика.
Долго объяснять. Погоди, вскинул руку старик, видя, что эливенер готов задать следующий вопрос. Погоди. Я объясню, только немного позже. Мне нужно еще самому понять причины различий Сначала ответьоткуда ты родом?
Я с другого конца света, с американского континента.
Старик долго молчал, о чем-то раздумывая, потом поднял голову, посмотрел на брата Лэльдо и резко бросил:
Пошли.
Эливенер, совершенно не понимая, что происходит, послушно зашагал за стариком к деревьям. Тот шел молча, не оглядываясь, и вроде бы совершенно не интересуясь тем, идет ли за ним чужеземец. Но, конечно, он слышал шаги Лэльдо, как ни легки они были.
Через несколько минут эливенер увидел небольшую поляну, а на ее краюстоявший под огромным старым дубом шалаш, сложенный из сухих веток и покрытый большими зелеными листьями, похожими на северные лопухи, только с резными краями. Старик жестом пригласил спутника войти.
В шалаше было уютно, пахло сухими листьями и сеном, у задней стенки стоял узкий топчан, покрытый стареньким лоскутным одеялом, а в центредва грубо сработанных некрашеных табурета и маленький тщательно выскобленный стол, отличавшийся от табуретов, пожалуй, только высотой. На столе брат Лэльдо увидел запотевший глиняный кувшин, прикрытый чистым льняным лоскутком, и две большие кружки.
Садись, негромко сказал старик. Поговорим. Кажется, я нашел наконец того, кого искал так долго и безуспешно. Кажется, мне повезло. Нам всем повезло.
На этот раз брат Лэльдо не раскрыл рта, поскольку не видел смысла в том, чтобы задавать вопросы сейчас. Нужно было подождать. Разобраться. Послушать. И кроме того и кроме того, молодому эливенеру показалось, что у него внутри, в самой глубине его то ли ума, то ли тела, возникло нечто новое, почти неощутимое и пока что не поддающееся определению. И это тоже требовало размышлений.
Старик снял с кувшина прикрывавший его лоскуток, налил в кружки холодного молока, придвинул одну кружку к брату Лэльдо. Потом тихонько щелкнул пальцами левой рукии перед молодым эливенером появилась глубокая деревянная тарелка со свежим ноздристым хлебом, нарезанным толстыми аппетитными ломтями. Такая же тарелка возникла и перед стариком.
Давай-ка сначала поедим, предложил хозяин шалаша, беря серый ломоть. А уж потом наступит время разговоров.
Брат Лэльдо молча принялся за еду. Он вдруг почувствовал отчаянный голод, как будто не ел неделю. Когда с хлебом и молоком было покончено, старик снова тихо щелкнул пальцамии стол опустел.
Старик неторопливо поднялся, жестом показав эливенеру, чтобы тот оставался на месте, отошел к топчану, с кряхтением наклонился и достал из-под него маленькую, до блеска начищенную медную жаровню, трехногую, с затейливыми витыми ручками. Он вернулся к столу, поставил жаровенку в его центр и, сняв крышку, отложил ее в сторону. Потом из кармана портов достал маленький бумажный пакетик. Брат Лэльдо мимоходом подвился тому, что в глухих лесах есть такая тонкая бумага, и откуда только она здесь взялась?.. Но тут же сосредоточился на движениях рук старика. Руки у старика были изумительной красоты, молодые, с длинными гибкими пальцами, с гладкими розовыми ногтями и двигались эти руки плавно и загадочно. Развернув пакетик, в котором оказался серебристо-серый порошок, старик высыпал в жаровню примерно половину его, а остальное снова тщательно завернул и спрятал в карман. Потом приказал, не глядя на брата Лэльдо:
Зажги.
Эливенер удивленно посмотрел на старика, и тот ответил ему спокойным и уверенным взглядом. В мешочке на поясе брата Лэльдо лежал кремень, но старик явно имел в виду что-то другое. И вдруг Лэльдо понял. Он протянул к жаровне руку и засветил огонек на указательном пальце. Он даже не успел приблизить огонек к порошку, как тот уже задымился. Лэльдо убрал руку. Дымок сначала потянулся тонкой струйкой вверх, а потом вдруг начал извиваться, словно танцуя, хотя ни малейшего движения воздуха не ощущалось в шалаше старика. Клубы дыма становились все больше и больше, но оставались легкими и прозрачными. Дым пахнул пряными травами, в нем были и сладость, и горечь, и привкус тайны и сквозь его сизоватую вуаль до брата Лэльдо донесся тихий, словно издали, голос старика:
Вспомни кем был твой отец?
Я не знаю, ответил эливенер. Я сирота. Меня воспитало Братство Одиннадцатой Заповеди.
И ты никогда не интересовался, кто породил тебя на свет?
Мне сказали однажды, что моими родителями были обычные северяне из Республики Метс, но они оба умерли, когда я был еще младенцем.
Тебя удовлетворил такой ответ? Ты никогда не пытался узнать больше?
Брат Лэльдо задумался. Он и в самом деле никогда не расспрашивал тех, кто его растил и воспитывал, о своих родителях. Почему? Ведь для ребенка естественно желание узнать, кем была его мама. И отец. Но у Лэльдо таких вопросов не возникало. Лишь теперь он понял, что тут что-то не так. И спросил:
А ты знаешь, кем они были, мои родители?
Думаю, что знаю. Но об этом позже. Скажи, ты никогда не испытывал странных ощущенийнапример, словно все энергии в твоем теле разом устремились вверх, и ты вот-вот оторвешься от земли?
Брат Лэльдо подумал. А ведь и в самом деле, однажды такое случилось.
Да, один раз было так, ответил он.
Когда? Где ты находился в тот момент? С чем это было связано?
Я тогда размышлял о неустойчивости всего материального. Я был один, в лесу, на пути в Центральное Аббатство. Я остановился отдохнуть и сидел под деревом на краю поляны, просто смотрел по сторонам и думал о том, что любой предмет этого мира имеет начало и конец, и что гибель одних вещей и существ приводит к рождению других. Если срубить деревоможно сделать из его ствола какую-то вещь, или сжечь его, и тогда останутся зола и угли, они удобрят землю, на ней вырастут другие деревья ну, в таком вот роде. А потом вдруг мне показалось, что я вот-вот взлечу.
Что ты почувствовал в тот момент?
Я удивился и испугался. И постарался остановить рвущийся вверх поток.
Старец помолчал, потом вдруг спросил:
Тебе легко давалась учеба?
Да, очень легко, кивнул эливенер, вспоминая, как он без труда запоминал все, что объясняли ему старшие братья, но его никогда не хвалили за это, словно так и должно было быть.
Да, они тебя не хвалили, сказал старик, услышавший эту мысль. Они боялись породить в тебе гордыню. Потому что твоя кровь двойственна, а жители этой планеты склонны к самовозвышению и самовосхвалению
Моя кровь двойственна?
И вдруг брат Лэльдо все вспомнил. То есть он не знал, воспоминание ли это, но он увидел перед собой своего отца и свою мать. И ахнул. Перед ним в сизом тумане стояла необыкновенно красивая стройная северянка, а рядом с нейулыбающийся брат Альдо, его главный наставник и учитель
Дым сгустился, в его запахе прорезалась острая нота, колющая, бередящая душу брат Лэльдо закрыл глаза, пытаясь справиться с волнением, но вдруг понял, что обеспокоена и растревожена лишь самая поверхность его сознания, а в глубине по-прежнему царит покой так бегущие по поверхности моря волны не в состоянии нарушить недвижность гигантских толщ воды, лежащих под ними
Не открывая глаз, продолжая прислушиваться к себе, он тихо спросил:
Зачем это?
Он уже знал, кто перед ним. Нет, не тот великий Учитель, о котором рассказал ему отец, но просто один из них самих, пришедших на Землю тысячи лет назад, пришедших только потому, что их влекло холодное научное любопытство.
Это был наш последний эксперимент, прозвучало из дыма, ставшего белым и плотным, как утренний туман на болотах. И мы думали, что он не удался. Но ты проснулся все-таки. И проснулся после того, как тебя провели сквозь Стену.
Снова воцарилось молчаниедолгое, но легкое. Лэльдо размышлял, пытаясь соединить воедино оборванные нити памяти, сложить нечто цельное и понятное из событий своей жизни и ему это удалось.
Но разве Стена поставлена не тобой? задал он очередной вопрос.
Нет.
Тогда что она означает?
Я не знаю. Стена возникла как бы сама собой, но я подозреваю, что это не так. Кто-то воздвиг ее. Может быть, один из нас, явившихся из далекой галактики. А может быть, те, которые живут далеко на севере этого континента. Местные называют их Другими Людьми.
И кто же они?
Они отказываются говорить со мной. Но они земляне. Какой-то новый вид, возникший после ядерной катастрофы.
Но с тех пор прошли тысячи лет! А Стена, как я понял, существует не так уж давно.
Верно. Стена возникла около тысячи лет назад. И я хочу, чтобы ты помог мне разобраться в этом. В тебе земная кровь, и возможно, они примут тебя за своего. Видишь ли, Стену необходимо убрать. Она мешает естественному ходу развития в этих краях. Ты сам видел здешних людей. Они стремятся истребить любую мысль, не похожую на их собственную. А если им придется жить бок о бок с лесными обитателямиони поневоле изменятся.
Но они начнут убивать а кроме того, мне говорили, что по эту сторону Стены есть опасные существа, упыри.
Да, верно. Но упыри были всегда, и до ядерной беды, и после нее. И люди умели справляться с ними. Так пусть научатся снова. В ваших краях разве мало хищников?