Мысли юноши стали громче слов старика и голова ещё больше загудела. Он пытался это вспомнить, но не мог.
Когда это было?
Три дня назад, парень. Сказал полный. Ты вставал, бредил, и снова ложился. Капельницы приносили прямо сюда. Все боялись, что ты не очнёшься и станешь овощем, что частенько происходит.
Андрей уже вставал. Он хотел найти врача и всё узнать подробнее, как говорила его память. Оказывается, это был не сон. Воспалённое и туманное сознание давало о себе знать.
Получается, я выздоровел?
Нет. Посмеялся полный. Тебе усилили дозу. Получается, ты сейчас не должен откинуться. Но доза максимальная, а у тебя до сих пор температура. Я не знаю, что ты подцепил, но это явно что-то нехорошее.
Ясно. Постарался он отключить эмоции, как умел делать отец. Не очень хорошо получалось, но он понимал, что если проникнется к этим словам, то захочет расплакаться. Где доктор?
Пройдись по коридору, направо, она будет по левую руку. Сказал третий мужчина, что лежал у двери. Андрей как раз прошёл до того места. Он был похож на хорька, приметил воспалённый от мыслей мозг юнца. Такой же высокий и тонкий. Странное, но забавное сравнение.
Спасибо. Сказал парень и вышел в коридор.
Пять метров и его окликнули.
О, юноша. Сказала плотненькая низкая женщина лет пятидесяти со звонким голосом. Я уж думала, что вы никогда не встанете.
Кажется, попытался он моргать как обычно, но с усилием. Это давалось тяжело. У меня жар.
Пройдёмте, смеряем температуру.
Конечно. Повернул он к процедурной
Юноша пропустил момент, когда он до неё дошёл. Это пугало. Пробелы в памяти Точно жар.
Скажите, а когда меня привезли?
Семьдесят два часа назад.
А отец?
Он оставил вам планшет. Вспомнила доктор, слегка отстранившись от шкафа с препаратами.
Она отошла куда-то из процедурной и вернулась через минуту. Андрей всё это время держал градусник.
Вот, протянула она Андрею, он сказал, что тебе пригодится.
Это был планшет юноши. А на нём скачанные отцом книги. Что ж, если голова опять заработает, ему будет чем заняться.
Вы не знаете, как его найти? С надеждой спросил Андрей.
Нет. Он не оставлял координаты, но сказал, что будет заходить каждый день. Пока что так и было.
И сегодня?
Да. Он уже приходил. Доставайте градусник. Андрей достал, протянул доктору. Охсказала она. И эти антибиотики не работают Что ж Давайте сделаем вам укол, а то вы сейчас сваритесь.
Это не первые?
Нет. Но с этими вы хоть очнулись. Пришли в сознание. А так, бредили что-то о матери и отце. Ваш папа спокойно это слушал, порой плакая. Страшно было на это смотреть. Вы были не в коме, но и не в сознании. Вы были не в себе и это Вот он обрадуется завтраПрерывала она свои разрозненные мысли.
Доктор сделала укол. Андрей поблагодарил её и прошёл к себе обратно в палату.
Эту ночь он спал спокойно. Утром температура вернулась вновь. Андрей сам это почувствовалу него заплетались мысли, и он не замечал некоторые свои действия. Чем больше температура, тем больше своих действий он не замечал. У него отбирают время, а он ничего не мог сделать.
Ужасно, подумал Андрей. Но где же отец?
***
Николай бежал. Через болота, подтопленные Гудзоном. Через рынок, заполненный людьми. Через поля, слушая крики фермеров.
Николай бежал по лесу. Бежал по избитой дороге, проложенной несколько лет назад рейдерами.
Николай бежал. У него не было сил. Не было эмоций. Всё было отключено. Ровно, как и боль. Он только бежал. Он должен был бежать.
Вес собственного ребёнка на плечах, что потерял сознание ещё на корабле, не облегчал его работу, но был единственным стимулом, чтобы бежать.
Мужчина не останавливался. Нельзя было останавливаться. Ни на секунду
Всё началось с Йонкерса. Как только они прибыли туда, отец быстрым шагом обошёл весь рынок и нашёл желаемое. Рейдеры. Он был неимоверно счастлив, потому что они могли помочь ему спасти сына. Сначала.
А потом выяснилось, что они только приехали и что собираются назад только через три дня. Никакой торг и уговоры не помогли. В итоге рейдеры получили значительную порцию фирменных ругательств и были оставлены отчаявшимся отцом. Форма не была сменена, пойдут слухи, понимал Николай. Но его это не волновало.
Он вернулся на корабль. Вытряхнул рюкзак и забил его только несколькими бутылками воды. Выпил энергетик. Закинул ещё один в рюкзак. Дальше он подхватил сына, что был без сознания, и покинул палубу.
Стойте, Николай. Подбежал к нему опомнившийся второй пилот. Куда вы?
Спасать сына. Строго сказал он.
А как же А как же я? Вы можете оставить хотя бы документы?
Николай остановился. Он понимал, что если сейчас ему не ответит, то пилот не отвяжется ещё несколько километров. Такой попутчик ему не нужен.
Ты не понял? Выгнул тот бровь и ухмыльнулся. Их нет! Я импровизирую.
И он продолжил путь, оставив в своём сознании отпечаток шокированного лица второго пилота.
Вы ЯНе мог подобрать слова Коля, крича в след обманщику. До Нью-Йорка тридцать километров! У вас не получится, как бы вы не старались!
Николай шёл быстрым шагом. Он слышал слова пилота, но знал, что у него получится.
Точнее он не знал ничего. Вялое тело сына для отцаединственный мотив. И этого было вполне достаточно. Он должен был его спасти. Любой ценой.
Коля остался один. Он так и стоял там, боясь совершить шаг в любую сторону. Что ему теперь делать? Вокруг одни дикари и рейдеры, что будут обращаться с ним ещё хуже, чем дикари. Что ему делать?
Последний билет в нормальную жизнь убежал в лес, пытаясь спасти своего ребёнка. Лучше бы он разбился, как Мэт, подумал Коля.
Он так и продолжил стоять на месте.
***
Нельзя было останавливаться. Вышки Нью-Йорка, расположенные под синевой купола, уже были на горизонте. Однако, отцу пришлось сделать перерыв.
Последняя бутылка воды. Он потел очень сильно. Видно, тоже приболел. Ох уж эта внешняя среда. Дикари. Болячки. А они, люди цивилизации, живут в стерильных корпорациях. Вот что бывает, когда их покинуть!
Ещё один просчёт Николая. Он выругался. Лучше бы оставил сына с матерью. С этой расчётливой и хладнокровной Он был не лучше. Не лучше.
Оставался последний энергетик. Николай выпил и его. Хоть во рту не так сохло.
Мужчина снова подхватил сына на плечи и совершил ещё один марш бросок.
Николай встал у госпиталя. Падает. Его подхватывает охрана. Разделяет с сыном, но отец продолжает его видеть. Рот пересох. Сознание путается. Оно уже давно путалось. Но в голове стояла одна цельдонести его. Мужчина её выполнил. Он потерял сознание. Или нет? Состояние было
Запах ношатыря. Николай резко включился. Он терял сознание или нет? Не важно.
Белое пространство палаты не давало ему нормально сконцентрироваться на чём либо.
Воды. Прошу. Сказал он чётким голосом.
Конечно, конечно! Сказала медсестра, протягивая ему стакан воды.
Ещё! Неожиданно для себя вскрикнул Николай. Пора возвращать контроль.
Вам бы лучше лечь. Сказала она, протягивая очередной стакан.
Я в норме. Попытался мужчина встать. Как сын?
Лежит. Бредит. Мы начали давать ему антибиотики, но, видимо, они не работают.
Отец пришёл в отчаяние и, забыв о собственном предобморочном состоянии, встал.
Я могу его увидеть?
Конечно. Он в седьмой палате. Спокойно ответила девушка, продолжая перебирать инструменты.
Мужчина прошёлся. Парень был в палате, что стояла недалеко от процедурной. Местные мужики продолжили обсуждать своё, временами посматривая на юношу и его отца.
Николай сидел на стульчике и смотрел на своего сына. Он был подключён к аппарату искусственной вентиляции лёгких и был весь белый. Пульс в норме, что обнадёживало Николая.
Мужчина. Вошла доктор. Как его имя?
Андрей.
А ваше?
Секунда.
Я не собираюсь ложиться. Резко выпалил Николай с лёгкой злобой.
Вы так же подкошены, как и он. Просто не хотите замечать это. Спокойно говорила доктор. Единственное, что отличает васэто крепкий организм. Но вы уже белый! Пару дней. Констатировала она. От силы неделю. И вы свалитесь так же, как и он. Не думаете о себе, так подумайте о сыне! Мы и так не знаем, как лечить вас, а вы ещё и ложиться не думаете! Если запустить, то