Вроде безопасно. Можно выбираться отсюда. Ты побудь в здании, а я выйду наружу. Хочу узнать, куда они направились. Да и следы нужно рассмотреть, попытаться определить, что за «птица» посетила нас сегодня.
Винт, будь только осторожен. Держи нос по ветру.
Ничего, мой нос чужие запахи за километры чует, так что с ним бояться нечего нам. Сейчас он мне говорит о том, что никого поблизости не осталось. Мы, наконец-то, снова одни.
Винтер пробрался к закрытому бетоном лазу, освободил его, отодвинув камень в сторону, и первым покинул пыльный подвал. Следом за ним последовала сестра. Они ступили на неровный пол помещения, который служил им домом вот уже около месяца. Парень помог Герде выбраться, отпустил ее руку и проследовал к потревоженному узкому дверному проходу, как резко остановился и страдальчески-умоляющим взглядом посмотрел на сестру. Та не сразу поняла причину реакции брата. И только сейчас она почувствовала, как дотоле жесткий пол помещения вдруг стал рыхлым.
Беги! воскликнул Винтер, выхватывая рукой нож. К окну! Быстрей!..
Герда метнулась к закрытому поддоном квадрату в стене и вскочила на край его. Оглянулась.
Помещение осветилось яркой вспышкой. Винтер подпрыгнул, чтобы избежать ловушки, но не тут-то было. На полу проявились очертания человеческого тела, две могучие руки протянулись к парню, жужжание электрошокера поколебало воздух. Последнее, что увидела Герда перед тем, как потерять сознание от удара в голову прикладом автомата, был подъем в полный рост человека, кожа которого безвольно спадала с открытых частей тела, и падение плашмя ее брата возле его ног.
2
Главная торговая площадь столицы как всегда в это время кишела огромным количеством народа. Здесь заключались миллионные сделки, торговцы продавали редкий или же по-настоящему раритетный товар, существующий теперь, возможно, только в единственном экземпляре. Так же из подполы за определенную плату можно было приобрести и не совсем легальные, даже незаконные предметы, на что власти, пересчитывая хрустящие купюры в руках, упорно закрывали глаза. Здесь можно встретить всякий люд, выживший, приспособившийся и давший потомство после Большой войны. Торговые ряды между павильонами пересекал ровными живыми рядами цвет телесной аномалии человечества: многопалые и многорукие; с одним глазом на переносице; с формой головы, будто у ящерицы; с ногами, растущими от шеи, а руки внизу возле детородных органов; полностью лысые или же застилавшей все тело волосистостью; ползущие или прыгающие как насекомые; незрячие, но при помощи других органов ощущающие все вокруг до мельчайших подробностей; или же имеющие более двух глаз. «Эпоха разгулявшейся генетики», как десятилетие назад обозначила нынешнее время правительственная газета «Новое время». Война, а вернееее последствия не пощадили никого. Теперь уродство тел стало нормой для человечества, а если и случалось рождение младенцев с нормальным, соответствующим анатомически довоенному периоду, телом считалось уже уродливой патологией, вызывавшей бурю различных желаний. То был очень ценным и самым дорогим товаром, на котором пытались заработать как можно больше.
Вот и сейчас вся торговая площадь была взбудоражена, а все бизнесмены стремились попасть к крайнему на восточной стороне павильону. На собранной впопыхах сцене аукционист вел торги, бойко жестикулируя и выкрикивая звонким голосом новую цену.
Семьсот пятьдесят тысячраз! Семьсот пятьдесят тысяч во втором рядудва! Кто больше заплатит за оральный секс с презервативом с девушкой? Вижу!.. Восемьсот тысяч министр юстициираз! Восемьсот тысячдва! Ну же, господа! Смелее!.. Восемьсот тысяч министру юстициитри! Продано! Теперь вы можете оплатить вашу покупку в кассе павильона с торца, господин. Ваши полчаса наслаждений начнутся сегодня ровно в девятнадцать тридцать. То есть через два с половиной часа. А пока отдыхайте, ваша покупка будет готова в самом лучшем виде вас встретить.
Мужчина в строгом черном костюме без губ и ушей протиснулся сквозь гудящую толпу и обошел справа деревянную сцену. Он преодолел несколько метров, пока не поравнялся с входом внутрь павильона, где рядом с ним зияло искусственным светом окошко кассы. Направился к нему, бросил короткий изучающий взгляд на двух здоровенных мужиков, молчаливо несших охрану у широкой двери. То были широкоплечий и сутулый мужчина средних лет с неестественно обвисшей, будто резиновая, кожей и совсем юный трехногий парень с надменной улыбкой на лице, которое было усеяно серыми пятнами. Причем третья нога у молодого была короче остальных и безвольно висела сбоку на бедре, казавшись некой нелепой деталью одежды.
Что, понравилась, дорогой? дерзко обратился к министру юный охранник, заметив излишнее внимание того к своей неподвижной конечности. Хочешь в одно место ее запихну тебе и прокручу как следует?
Не много либыло начал мужчина, но его прервал второй охранник с угрюмым лицом.
Падаль, да заткнись ты, если не желаешь заработать неприятностей! Проходите, мистер, и не обращайте на этого зеленого имбицила никакого внимания. Как исполнитель он еще и ничего себе так, но как человек, совсем не для житья в нормальном обществе. Туп и дикодной фразой! Я, как опекун, прошу за него перед вами нижайшее прощение. Извините, господин, и не обращайте на эту неотесанную деревенщину более никакого внимания.
Министр смерил презрительным взглядом сначала старшего по возрасту охранника, затемнахального юнца и проследовал неторопливым шагом к окошку кассы, где его уже ждала лучезарная улыбка женщины с вдавленным внутрь головы лицом. Молодой попытался что-то снова крикнуть в своем стиле незнакомцу, но его товарищ резко зажал ему рот вдруг ставшей невидимой рукой. Да так, что короткостриженая голова юного охранника стала также невидимой, а после пропала часть его тела до самого живота. Но вскоре старший товарищ отдернул руку, и парень снова вернул свой обычный вид.
Как мне уже порядком осточертели твои резиновые фокусы! Что опять не так? Кто это был такой, что ты так возле него стелешься? проговорил юный грубиян. Никогда не наблюдал, чтобы мой дядя Даркам таким бесхребетным был.
Да помолчи ты, наконец! взорвался хмурый мужчина со свисающей по бокам кожей. Ты что, к торгам не прислушиваешься? Это сам министр юстиции Крилл.
И что из того?.. У нас в друзьях сам Черный Лесник со своей шайкой значится, а это посильнее будет всяких там чиновников из правительства.
А то, недоумок, что вот этот дяденька сейчас в хороших отношениях с нашим боссом, и он может нам дать зеленый свет на другие сферы деятельности, скажем, торговля органами. Сейчас это очень выгодный и набирающий обороты промысел, так как больных людей полным-полно, а они готовы платить любые деньги, лишь бы жить и не мучиться. Так что так, Падаль, потише будь со своими словечками. Хорошо?
Падаль на такие слова ничего не нашел ответить, громко сплюнул на горячий под лучами жаркого солнца асфальт и недовольно сложил руки на груди.
Тем временем министр юстиции уже оплатил свое выигранное на аукционе время утех и проследовал в ближайшее кафе, чтобы основательно пообедать. Когда же на его часах, сделанных по спецзаказу и за большие деньги без единой радиоактивной детали, стрелки показывали семь ноль семь вечера, он решил, что пора, и направился к торговому павильону с диковинным товаром. Крикливого голоса аукциониста уже не было слышно.
Приблизившись, он вновь встретился с теми самыми охранниками, что и несколько часов назад. Молодой, быстро бросив на министра колкий взгляд, повернул лицо к рекламной надписи на стене павильона, принялся с серьезным видом изучать ее, пока его дядя согласно заведенным правилам проверял приобретенный на аукционе билет.
Проходите, господин Крилл, мягкий голосом и с улыбкой проговорил Даркам, указывая на дверь позади себя. До вашего времени осталось пару десяток минут, но вы можете побыть пока простым зрителем. К тому же клиенты прямо требуют, чтобы посторонние смотрели, как они жарят этих уродцев. Прошу вас, проходите. Вас там встретят.
В просторном помещении было сумрачно и необычно. Посредине, будто вместо боксерского ринга, стояли две металлические колодки с многочисленными свисающими и позвякивающими цепями. В них намертво прикованными находились руки и шея светловолосых парня и девушки. Они были полностью обнажены и стояли на коленях, ноги в районе стоптакже закреплены особым приспособлением. Сзади их насиловали двое мужчин, с вожделением ловя из просторного зала сладострастные взгляды. Лица уродов ничего не выражали. Было видно, что они смирились со своей участью. Их головы безвольно вздрагивали от каждого следующего толчка возбужденной плоти.