Я не дала ему договорить, выпалив:
- Никогда к вам не прикасаться.
От неожиданности он округлил глаза.
- Да, и это тоже. Папки, насколько я вижу, от креативного директора?
Я сделала шаг вперед и положила их на стол, радуясь, что хоть какой-то прок от меня есть.
- Да, их попросила передать Антонина.
- Замечательно, через час сообщите ей мои заметки.
Я кивнула и поспешила приступить к выполнению заданий. Полумрак ввергал меня в тоску но, увы, яркого освещения в кабинете Александра быть не могло.
Для начала я сделала рассылку сообщений, благо, в почте Галины были все контакты. Оказалось, в компании предлагался очень большой пакет бонусов, таких как страховка, фитнес, детский садик для детей служащих, и эти бонусы постоянно увеличивались. Именно о таком расширении было письмо, и я с удовольствием нажала на общую рассылку. Приятно быть вестником хороших новостей.
Приготовление кофе на секунду ввергло меня в ступор. Александр не сказал, какой кофе он пьет. Его характер, насколько я успела его узнать, позволял предположить, что он любит крепкий эспрессо. Такой кофе пьют прагматики и спокойные эмоционально люди, однако самой затертой на кофе-машине была кнопка приготовления капучино и, отталкиваясь от этого, я с уверенностью нажала на нее.
Готовый кофе разносил вокруг себя приятный аромат, я присыпала его корицей, найденной на машине, потому как известно, что она стимулирует нервную систему, и не стала класть сахар. Когда я зашла в кабинет Даскара, то увидела, что тот не мигая смотрит на проекты нового бара, разложенные на его столе.
- Что скажете? - спросил он. Мне было очень приятно услышать этот вопрос, я внимательно осмотрела все пять проектов. По-своему они все были замечательны и хорошо продуманы. Все они были разными, в каждом присутствовала изюминка, будь то световой фонтан, или атмосфера шестидесятых, или тематика дикого запада.
- Они все прекрасны! - призналась я. - Но насколько я помню, Антонина говорила, что он будет отстроен в Петербурге.
Александр кивнул, не отрывая от меня взгляда. Было немного жутковато, но я увлеченно принялась рассуждать вслух:
- Северная столица всегда была больше туристическим центром. Когда я была там в последний раз, то приметила, что местные едят лишь в китайских закусочных, экономя деньги. Зато приезжие тратят очень много, и нуждаются в комфорте. - Даскар кивнул еще раз, а я продолжала. - Поэтому логично опираться на туристов как на клиентскую базу.
Итхис улыбался краешками губ, я набралась смелости и продолжила:
- Поэтому, - я взяла три проекта в стиле 'модерн', 'немое кино', 'дикий запад' и отложила их в сторону. - Эти три скорее подойдут Москве. А вот из оставшихся, - на столе остались лежать два проекта: бар, похожий на салон девятнадцатого века, и бар-репродукция Петербурга того же времени, - станут хорошим интерьером.
Даскар спросил:
- Какой вам нравится больше? - любопытно, другие начальники тоже спрашивают мнение секретарей по таким важным вопросам в первый же день работы?
- Я бы их совместила, - призналась я. - Сняла бы здание в два этажа с хорошим видом на Невский проспект или на реку Неву, и на первом бы сделала салон, а на втором репродукцию.
Заговорившись, я заметила, что рука Александра легла на стол в опасной близости от моей. Я в страхе отшатнулась как можно дальше, он заметил это и поджал губы:
- Кофе неплохой. Вы сделали все, о чем я вас просил? - ледяным тоном поинтересовался он. Мужчина словно разозлился, поняв, что я отскочила от него как от огня. Ну и пусть злится, лучше задеть чье-то эго, чем пускать слюни по итхису. Я поправила прическу и сказала:
- Почти - осталось сходить в бухгалтерию.
- Поторопитесь, а затем просмотрите мое расписание, оно у вас на столе. - Итхис снова присел и принялся делать какие-то пометки в своем макбуке. Тот практически не светился.
Я кивнула и принялась за работу. В бухгалтерии, которую было весьма нелегко найти, сидел всего один сонный сотрудник, у которого я и взяла смету. Разглядывать я ничего не стала, любопытство - не та черта, которая необходима в этой работе. Хотя мне было интересно, как Даскар, невидимый для всех, управляет своей гигантской корпорацией из-за закрытых дверей и по ночам.
Исполняя различные поручения Даскара, я не заметила, как пролетела моя смена и стало пора собираться домой. Засунув нос в его кабинет, я поинтересовалась:
- Простите, я могу идти? - мне уже очень хотелось спать, глаза неистово чесались, и, кажется, покраснели.
Александр, напротив, выглядел вполне отдохнувшим, и даже синие вены на его лице стали менее заметны. Он был по-настоящему жутковат, отметила я, сонно разглядывая его лицо. Ему бы положить тон на лицо, перекрасить волосы и поставить в глаза контактные линзы - мог бы казаться очень привлекательным мужчиной. Он снова будто заметил, что я изучаю его лицо и, вздохнув, сказал:
- Да, вы свободны, завтра жду вас, больше не опаздывайте.
Первый рабочий день не показался мне сложным, напротив, вполне интересным. Даскар не оказался пугающим или опасным, он просто был очень одиноким человеком, полностью погруженным в свою работу, которая и была всей его жизнью.
Заказанное такси ждало меня у выхода. Напоследок оглянувшись, я увидела одиноко горевшие светом окна и неясный силуэт стоящего напротив них мужчины.
***
На следующий день я смогла открыть глаза только в обед.
Мой двоюродный братик уже ушел в школу, тети не было дома. А мне предстояла неприятная задача - дожить до зарплаты. Ночью пришло письмо от Вики, ей срочно было необходимо заплатить часть денег за обучение. Даже сняв все деньги с карточек, все свои накопления, я поняла, что не располагаю всей суммой.
В обнимку с утренней чашкой кофе я просматривала свою шкатулку с украшениями, выбирая те из них, с которыми предстояло расстаться. Вере я солгала, что у меня есть деньги - она и так готова была отдать для племянниц все. Но за обучение Вики я хотела заплатить сама. Хватало уже того, что я жила в тетиной квартире, после того как мой родной папочка выставил меня, узнав о пропаже мамы.
Глупая Америка со своими глупыми законами. Я с грустью вздохнула. Обучение для иностранцев там стоило в два или три раза дороже, чем для граждан. В отличие от Вики я не болела американской мечтой, как она говорила, об этой 'замечательной толерантной стране, полной демократических свобод'. Хорошо, что Эдгар страдал плохим вкусом и предпочитал дарить мне что подороже. Я перебирала украшения, с удивительной легкостью выбирая золотые цепочки, кулоны, серьги и кольца. Чувство ностальгии меня ни сколько не мучило. Воспоминания я не выпускала из закромов памяти, в конце концов вещи - это только вещи, а сестра у меня одна. Толстый браслет из белого золота, подарок на годовщину нашего знакомства, легко перекочевал в горку украшений, которые предстояло отнести в ломбард. С пятнадцати лет я была одержима покупкой различных украшений, как сорока скупая золото. Я обожала получать в подарок только его и теперь понимала, что моя любовь к блестящим побрякушкам оказалась, в общем-то, полезна.
Прекратив терзать изрядно опустевшую шкатулку, я, воровато оглядываясь, отправилась в ломбард. Жизнь на окраине Москвы имеет свои минусы. Например, в моем районе многие знают друг друга в лицо и постоянно сталкиваются. Я практически влетела в ломбард, занимающий подвальное помещение. За прилавком сидела пожилая полная женщина, выжженные белой краской и химической завивкой волосы образовали на ее голове подобие одуванчика. Этот толстый одуванчик снисходительно улыбнулся мне, но когда я вытащила пакет с украшениями из сумки и громко звякнула им о стойку, в ее глазах зажегся интерес:
- Это же что у вас случилось, раз вы решили избавиться от всего этого? - она с благоговением рассматривала тот самый золотой браслет, который мне подарил бывший.
Довольно грубо я ответила:
- У меня на то есть свои причины.
После получасового тягостного ожидания я получила свои деньги в пухлом пакете. Тут же я направилась к банкомату, чтобы не иметь соблазна истратить хоть немного на себя. Тот принялся пожирать деньги как голодное животное, причмокивая металлическими челюстями. Мимо проехала заметная синяя 'инфинити' - бывшая любовница, а теперь жена моего отца. Сморщив обезьянью мордашку, она заметно сбавила ход, чтобы рассмотреть меня получше. Вероника, так ее звали, явно пыталась запомнить мой непритязательный вид, чтобы позже обсудить с подругами. Я с трудом удерживала себя, чтобы не показать ей средний палец. Какой же тварью надо быть, чтобы радоваться неудачам детей собственного мужа? Я обрадовалась, что она не видела, как я выходила из ломбарда.