В моем доме-путанице множество растений произрастали сами по себе, так что в некоторых местах возникали целые рощи деревьев. Трава пробивалась сквозь трещины брусчатки, особенно в бесконечных коридорахтам, где никто не бывал. Но некая силато ли одилическая магия, то ли недостаток влагине давала этому месту окончательно зарасти.
Я надеялся, что Ариадна принесет мне последние новости, особенно касательно долгожданного прибытия Людей Дани, предназначенных в жертву. Их корабль с черным парусом зашел в порт Кандака еще неделю назад. Сестра с этого и начала, но на самом деле слушал я вполуха, поскольку сам имел что сказать по этому поводу.
В моей чудовищной голове вызрела мысль, что пора бы как-нибудь выбраться из Лабиринта. Я желаю увидеть окружающий мир вживую, а не отраженным во снах. Меня поместили в Лабиринт таким крохой, что я почти ничего не помнил. Уже несколько месяцев, с середины зимы, когда дни начали расти, сны звали меня и подначивали на прогулку.
Моя сестра запнулась и, что совсем на нее не похоже, быстро оглянулась по сторонамсперва через одно плечо, потом через другое. Хотя в путанице Лабиринта можно не бояться, что нас подслушивают. Я понял, что сестра подошла к главным новостям.
Бог нашего дяди становится сильнее с каждым днем все сильнее и голоднее. Рабов убивают почти ежедневно, в одном из дворцовых двориков. Хорошо, что хотя бы не под моими окнами. Рабов и пленныхи все для того, чтобы потешить убийством Шиву.
Она помолчала, потом спросила:
Он тебе не снился?
Шива? переспросил я и покачал рогатой головой. Но в последнее время мне снится отец, я слышу его голос.
Отец?
Минос, сказал я, и Ариадна чуть расслабилась. Будто он зовет меня из дальней дали. Но я не слышу его слов.
Из царства Аида? вздрогнула сестра.
Я не знаю.
Я понятия не имел, общался ли я с Загробным миром, но ведь мне всегда трудно было объяснить сестре свои приключения в царстве Онейроса, бога снов.
Конечно же, я не помнил, каким образом получилось, что я родился таким, как есть. Были обрывки сновнесомненно, обычные, ничем не примечательные сны, где чудовищные изменения происходили со мной уже после рождения. В этих грезах моя мама постоянно умирала при родах, но вовсе не из-за моих рогов на звериной голове.
Для чего такому уродливому ребенку сохранили жизнь? Моя старая няняпервая представительница короткой череды людей, которых мне довелось видеть, шептала, бывало, что ядитя самого Отца Зевса.
Говорят, что Громовержец, бывает, принимает вид быка. В таком вот виде он и явился твоей матери.
Воспоминания о том, что приключалось со мной во снах, смешались с реальными событиями, так что я не всегда мог отличить одно от другого. Однажды, так давно, что и не припомню всех подробностей, я, Астерион, взглянул в зеркало. В настоящее зеркало из прекрасного и гладкого стекла. Потом я часто ложился на живот у какого-нибудь спокойного холодного пруда Лабиринта и разглядывал свое отражение. В любой зеркальной поверхности я видел морду, резко отличавшуюся от привычных людских лиц. Самые худшие мои сны всегда были связаны с зеркалами.
Половина моего обрывочного образования касалась боговкак эти странные и пугающие создания играли главенствующую роль в делах людей много лет тому назад, а потом сошли со сцены. Да так надолго, что многие люди стали сомневаться в самом факте их существования.
Нет, я, Астерион, никогда не видел ни одного бога. Не видел в реальной жизни.
Тем весенним днем Ариадна рассказала мне подробности одной истории, которая лишь недавно долетела до острова Корик от материка, лежащего в сотнях миль отсюда. В этой истории рассказывалось о том, как год назад великие боги Аполлон и Аид, вкупе с поклонявшимися им людьми, сошлись в смертельной битве. Как Аполлон объявил Оракула своим и запретил человеческие жертвоприношения на этой горе, на которой, говорят, находится сам Олимп.
Но это старые вести, отметил я.
Конечно, вскинула подбородок сестричка. Но разве плохо будет, если жители Корика тоже станут служить Аполлону?
Возможно но шансов у них маловато. Сомнительно, чтобы на острове нашелся хоть один действующий храм или алтарь Аполлона. Наш почтенный дядюшка поклоняется совсем другому богу.
Я только что говорила с некоторыми Людьми Дани.
Нет, Ариадна не меняла тему разговора, хотя, возможно, ей и хотелось это сделать.
Девять юношей и девять дев, как и требовал дядя?
Сестра кивнула.
Ну, раз уж Дань прибыла, что же собирается сделать с ними дядя? Они же не рабы какие-то?
Нет, среди них есть даже с благородной кровью в жилах. Дядя официально заявил, что они
Ариадна замялась, потом сказала:
Мне неловко кое-что рассказывать тебе, брат, а одна новость и вовсе ужасна.
Говори. Начни с ужасной.
Но хотя я отважно приказал сестре говорить, сам же боялся того, что мог услышать. Что уже приходило ко мне в некоторых сновидениях, но что я с радостью позабыл. Но это уже не сон.
Наш почтенный дядюшка, начала Ариадна, и все служители Шивы, которые слетелись на остров как мухи на падаль
Ну?
они говорят всем, что девять юношей и девять дев предназначены в жертву Минотавру. Тебе.
Я знал, что меня иногда так называют, словно чудище какое, не допуская даже мысли о моей причастности к человечеству. Тут уж ничего не поделаешь.
В жертву, повторил я. То есть на смерть. Как рабов и пленных, о которых ты говорила раньше.
Да.
Какое-то время я мучительно пытался осознать смысл ее последнего сообщения.
Принести мне в жертву? Мне?
Знаю, что это звучит глупо
Внезапно рассвирепев, я развернулся и широким шагом начал мерить площадку, стискивая и разжимая кулаки.
Глупо? Это еще слабо сказано! Они что, считают меня демоном, который требует человеческих жертв? Что, по их мнению, я буду делать с этими юношами и девушками? Съем? Я даже мяса не ем! Выпью кровь? Или залюблю их до смерти, буду гоняться за ними Но ты знаешь, что я даже не
Я знаю! Знаю, милый Астерион!
Сестра попыталась мягко успокоить меня. Ухватила за палец огромной, но вполне человеческой руки и держала как на привязи, пока я метался туда-сюда.
Зевс создал тебя не таким, как остальные. Я люблю тебя и понимаю. Но мир не знает тебя, как знаю я. Люди всегда готовы послушать страшилку про какое-нибудь чудовище. Боюсь, что все поверят царской сказке.
И, конечно, Люди Дани действительно предназначены в жертву.
Так хочет Шива. По крайней мере об этом шепчут его служители. Мы-то редко видим самого бога. Ходят слухи, что большую часть времени он проводит, распутывая заговоры.
Я считал, что человеческие жертвоприношения не были первоначальной целью узурпатора, когда он потребовал Дань. Скорее всего, молодые люди нужны ему были как заложники. Чтобы побудить враждебные народы найти способ с нами уживаться. Когда новый Минос с Шивой за плечами впервые потребовал Дань, он объяснял это желанием распространить свою власть на окрестных глупцов и сбить их разрозненные царства в одноего собственное. Вышлите Дань, иначе мои корабли сметут с лица земли ваши гавани, верфи и суда!
Вскоре я справился с приступом гнева.
Но с тобой, сестричка, произошло что-то еще. Что-то хорошее. Вряд ли бы ты радовалась, глядя на бесчинства нашего дяди.
Она сразу же просветлела.
О да! Я знала, что ты сразу заметишь во мне перемены.
Так что за чудо с тобой произошло?
Она вскочила и затанцевала, не в силах усидеть на месте.
Его зовут Тезей.
Ага.
Я влюбилась, безнадежно влюбилась!
Я так и знал.
Его зовут Тезей! почти пропела Ариадна.
Я радовался за сестру, но одновременно немного ей завидовал.
Да, ты уже говорила. А кто он, откуда явился? Какой он, этот Тезей?
Он один из Людей Дани. Какой он? Как же мне его описать? Как богсильный и могучий, мне слов не хватает его описать. Он настоящий царевич, его взяли в плен в какой-то глупой войне, а потом
Стой. Подожди.
Я еле успел вклиниться в этот словесный водопад.
Давай вернемся к началу. Так, значит, он один из восемнадцати? Ариадна, ты шутишь!
Астерион, я серьезна, как никогда!
Возможно, промолвил я, не сводя глаз с сестры. Ты впервые сказала, что влюбилась в кого-то.