Загоняя машину в гараж, он еще не подозревал о том, что сценарий уже переписан. Невероятное начиналось прямо с порога, именно по тому, что встретились они все прямо в коридоре: снимала пальто жена, торопливо скидывал обувь сын, застыл, глядя на эту картину сам Дмитрий. Приготовившись в ответ на улыбку и поцелуй жены начать оправдываться, он буквально подавился своей так и не начатой речью, ибо жена даже не оглянувшись в его сторону, громко сказала - «Всем добрый вечер. Я спать». Стоящему в одном ботинке мужу и выскочившему из кухни сыну, осталось только ошеломленно смотреть ей в след.
Привыкшие к ее суете и заботе, они как-то вяло перемещались по кухне. Первым не выдержал внезапно возникшего напряжения сын, и, заметив мать, выходящую из душа громко поинтересовался:
- Мама, а что можно поесть?
- Что найдешь, то и ешь, - ответила она, чуть приостановившись.
- Но тут колбаса и сыр! Остальное готовить нужно...
- Так приготовь.
- Я?застыл паренек.
- Папу попроси, пиццу закажи, бутерброды сделай... Придумай. Большой уже мальчик.
Её уже не было в коридоре, дверь в комнату закрылась, а отец и сын все еще с недоумением глядели друг на друга.
- Что это было? - спросил старший из мужчин: - Что случилось, пока меня не было?
- Тебя не было! - завопил сын: - Вас обоих не было! Вы где были? Я думал вы вдвоем. А вы
- Как вдвоем? Мамы тоже не было? Ты ей звонил?
- Я вам обоим звонил. Вы оба были вне зоны. Что происходит-то?
- Ну, я с друзьями загулял малость. А вот мама где была.
- Да не парься, пап. Где наша мама может быть? Аврал на работе поди опять, и ночевала там же наверное. Было уже такое, помнишь?
- И правда, вон как устала. Значит, сами перекусываем и спать.
***
Утро принесло мужской половине семьи Городец очередные сюрпризы. Завтрака на столе не было. Марина Владимировна, жена и мать, одевала пальто, собираясь уходить.
- Мам! А завтрак?
- Нарезать хлеб и колбасу ты можешь сам.
- Ты так рано уходишь Марин. Случилось, что?поинтересовался супруг.
- Проблемы в бухгалтерском отделе.
- А-а-а.
- Мам денег дай! Мне Викусе подарок купить надо. Она колечко хочет, - перехватил Марину сын на пороге.
- Викуся у нас кто?уточнила она без интереса.
- Мам, ну ты, что! Девушка моя.
- Не дам.
- Почему?
- Станок печатный сломался. Нарисуй сам. Не умеешь рисовать, иди, заработай, или, вон, у папы поклянчи. Ты это хорошо умеешь делать. Все мальчики, я ушла.
Входная дверь была мягко прикрыта, негромко заработала машина. Звук мотора начал удаляться и стих совсем, а двое ничего непонимающих мужчин продолжали смотреть на закрытую дверь еще несколько минут. Затем встряхнулись, улыбнулись, мама не в настроении, бывает. Пройдет. Вот к вечеру наверняка все будет по-прежнему.
А в копании «Верлингтонов и Ко*» с утра кипели нешуточные страсти. У главного уволилась по собственному желанию секретарша. В горячке гнева и обиды, выгнал он ее без отработки пообещав, что такой красавице, как она, теперь придется изрядно покланяться, поскольку ее теперь даже уборщицей никто не возьмет. На замену прислали молоденькую девицу с ресепшена, и толку с нее было ноль целых, ноль десятых. Президент буйствовал, обиженная Лидочка сдала дела, бумаги, канцелярию под роспись, ничего не объясняя. Новенькая ревела в три ручья. Начальник отдела кадров хватался за голову.
Финансовый отдел лихорадило ничуть не меньше. Марина Владимировна, посетив с утра пораньше своего непосредственного начальника, поставила его перед фактом своей болезни и необходимости проведения лечения. Затем заверила его, что, несмотря на это, дорожа репутацией своей компании, она приложит все свои силы и организует работу так, что ее вынужденные отлучки ни в коем случае, никак не повлияют на работу всего отдела. За час до обеда подчиненные самой Городец все до одного были собраны на экстренное собрание, на котором они узнали невероятные для них вещи.
- Дорогие мои, В нашей с вами работе наступают перемены. Коснутся они абсолютно всех. Перво-наперво, я довожу до вашего сведения, что по личным причинам мой рабочий день теперь будет заканчиваться в двенадцать часов дня, чуть позже дозвониться до меня будет невозможно, поэтому все вопросы и проблемы вы адресуете своим непосредственным начальникам. Следующее, тоже касается всех. За допущенные ошибки, отсчеты, просчеты, любой из вас будет лишен квартальной премии, за повторное замечание, годовой. Моему уважаемому заместителю с этого дня придется класть мне на стол отчеты, выверенные до последней запятой. В конце года жду от вас списки имен достойных премии и списки людей, которые должны быть уволены по статье о несоответствии с занимаемой должностью.
Звонить мне могут только начальники отделов, рядовых сотрудников я попрошу вычеркнуть мой телефон из своих записных книжек. Теперь, что касается начальников отделов. Если кто-либо из вас будет беспокоить меня по вопросам, решение которых находятся в вашей непосредственной компетенции, можете сразу писать заявление об уходе, не дожидаясь увольнения по статье. Все мы получаем солидную зарплату, но не все из вас, как я недавно узнала, ее честно зарабатывают. Я надеюсь все всё поняли и готовы к трудовым подвигам? А теперь работаем господа, работаем. Ослик сдох. Разбираем свой багаж и тащим его дальше на собственном горбу. Все свободны.
И вот снова маленькая кухня и две женщины.
- У нас получилось.
- Да. А на что я буду теперь жить? Организовать свое дело непросто, а работу мне теперь не найти.
- Ты отныне мой личный стилист и платить я буду тебе столько же, сколько платила ей.
- А сколько она у тебя получала?Лида заинтересованно подалась вперед.
- Ну уж всяко больше, чем ты на должности секретарши!
- Класс.
- Подавишься.
- Так тренажорка, танцы, процедуры. Вперед!
***
В конце рабочей недели ужин в семье Горобец проходил в печальном молчании. Три дня назад мужчины обнаружили на своей кухне нового работника, тетю Глашу, мастерицу на все руки. Теперь именно она заботилась о том, как выглядят их вещи, вытирала пыль, готовила еду. Результатом ее работы за три дня оказались: почищенные тефалевые сковородки, протертые тряпочкой, со средством для мытья стекол, мониторы ноутбуков, зашиты модные дырявые джинсы и испорченный костюм главы семьи, купленный по случаю в самом Париже. Приготовленное ею есть, конечно же, было можно, но разбалованные Мариной сын и муж частенько дружно стали отодвигать тарелки.
Ровно через неделю попытавшийся уволить излишне старательную помощницу, глава семьи к своему удивлению услышал:
- Не ты меня, милок, принимал, зарплату платишь тоже не ты, увольнять не тебе.
Марина же на все жалобы и просьбы отвечала с неизменным спокойствием, что именно ее работа Глаши устраивает, а кого не устраивает, тот может обслуживать себя сам. Бедненькой Глаше работы меньше будет.
Поведение Марины начинало тревожить ее близких все больше и больше. Каждый вечер она приходила настолько уставшая, что просто валилась с ног. На привычное вечернее «Маришка! Я дома» от мужа, вместо поцелуя отвечала «А я как рада, спасу нет», и шла спать.
Спустя месяц, друг, жена которого работала в дном из отделов, подчиненных Марине, спросил у него встревоженным тоном:
- Слушай, а что там происходит у наших баб на работе? Моя буквально приползает домой.
- Не знаю, - был вынужден ответить Дмитрий.
Жена, ранее делившаяся с ним всеми своими победами и поражениями, радостями и горестями, теперь просто уходила спать, а поскольку с прошлого года именно по его настоянию спальни у них были разные, то разговоров не было даже ночных.
Погрязнув в проблемах, созданных им своими руками, Дмитрий до последнего времени мало обращал внимание на все то, что его окружает. Очнуться его заставила жена. Она исчезла. На первый взгляд ничего вроде бы не изменилось, все тот же дом, все та же Маришка. Но последнее время она явно перестала их слушать: все время была занята, приходила поздно, не спрашивала его о делах, не рассказывала о своих, не интересовалась его задержками и частым отсутствием, прекратила читать нотации сыну. На каждую Сашкину просьбу дать денег - отвечала отказом и советовала им на пару с Викусей пойти поработать.