Он развёл руками, показывая, как удивили его подсчёты.
И как это Вебер обсчитался?фальшиво удивился он.Он ведь, я видел сам, в уме только так считает, без всякого абака.
Лотта резко выдохнула сквозь стиснутые зубы.
Чего ты хочешь?спросила она.
Ну, с приятелем малефикарши я ссориться точно не хочу,заверил её Адриан.Так что у него просить ничего не буду. Но у тебя же таких гнусных знакомых не водится, правда?Он положил руки Лотте на талию и выдохнул ей на ухо:Неужели я тебе настолько противен, что ты откажешься приютить меня?
Лотта нервно засмеялась. Вот они, сбывшиеся мечтысвой домик, где она сама себе полная хозяйка, и раскаявшийся предатель, вернувшийся к ней. И никаких мерзких крикливых детей
Она смеялась и смеялась, заходясь в истерическом припадке, а сильные мужские руки то поглаживали её, успокаивая, то принимались распутывать пояс и шнуровку у горла
Комментарий к Эпилог
Ох, я это сделала. Это было занятно и познавательно, но уж очень тяжело: выкапывать всю грязь, которая лежит себе тихонько на самом дне души. Вспоминать, какой сукой я иногда бываю. Вытаскивать из памяти подростковые комплексы Тяжело и противно. Пожалуй, я удовлетворюсь этим экспериментом и вернусь к моим белым и пушистым с мелкими, вполне простительными слабостями.
А чтобы не заканчивать на такой пессимистической ноте - драбблик про Рутгера.
========== Бакалейщик для ткача ==========
Пока дед-Вебер отплясывал ритуальные танцы с дедом-Меллером, Рутгер потихоньку смылся из гостиной. Отловив в незнакомых коридорах бойкую пухлую девицу, он отколол с галстуха булавку с простым голубоватым горным хрусталём и, протягивая ей, прошептал заговорщицки:
Тс-с, милая, я хочу увидеться с женихом раньше, чем нас усадят за стол. А то мы будем там сидеть с негнущимися спинами и вежливо ругать погоду, а я хочу посмотреть, какой он настоящий.
Девица охотно закивала, но булавку не взяла, даже руки за спину заложила, упрямо помотав головой.
Пойдёмте, сударь,сказала она.Отведу вас к господину Алексу. Вам бы и правда с ним поговорить раньше, чем старшие вас сведут.
Она довела его до какой-то мастерской, где остро и пряно пахло свежим деревом, немноголаком и скипидаром и чем-то ещё, чего Рутгер не знал и определить не мог, хотя бывал в красильнях и нюхал много всякого, очень всякого.
Вот,сказала она.Тут он. Из дерева всякие штуки режет. Красивыеона мечтательно зажмурилась.Мне на прошлый Солнцеворот такой гребень подарил, что я его на полочку положила, да там он и лежит, жалко им волосья чесать.
Спасибо,сказал Рутгер и, вложив в крепкую мозолистую ладошку ту самую булавку, сжал пальцы девушки своими.Это я не подкупить тебя хочу, это в подарок к Солнцевороту. Будешь ею платок закалывать. Глазок будет сверкать, парни будут оглядываться сперва на него, а потомна тебя: такая красивая и нарядная
Она поупиралась было немного, но тут из комнаты её окликнули:
С кем ты там, Рина? Пора идти?
Пока не звали,откликнулась она. А Рутгера тихонько подпихнула в двери, шепнув:Идите уже, сударь, и без того времени мало.
Он вошёл, оглядываясь с любопытством: какие-то устройства и инструменты, какие-то куски дерева, а вот готовых вещей нет. Дарит сразу, как сделает? Меллер-старший обронил между делом, что внук иногда мастерит что-нибудь под настроение. Не для заработка, понятно, так, для души.
У самого окна сидел парень примерно его лет. Ну не красавец, не уродобыкновенный, как и сам Рутгер. В руках у него был кусок древесного ствола с неснятой корой, и из коры этой, разрывая её, выступал то ли сук, то ли наплыв, из которого Алекс Меллер резал определённо женскую фигуру. Она была ещё намечена в самых общих чертах, но вот это движение, которым женщина выходит из расступающегося ствола, было передано так, что уже и деталей было не надо. Меллер же наверняка хотел именно с ними, с деталями этими, определиться, потому что вертел свою деревяшку так и сяк.
Привет,сказал Рутгер.Это дриада?
Понятно, да?Меллер поднял на него ясный, хоть и немного отсутствующий взгляд.Я вот думаю, нагую её сделать или в таком лёгком платье?
Дриаду?удивился Рутгер.Нагуюладно, но в платье? Они же шастают по своим лесам в штанах и сапогах до колен. Куртка проклёпанная, лук за плечами Эрлан говорил, они те ещё стервы. Эрланэто дядин фаворит,пояснил он.Слышал, наверное, про Эрлана Краснолесского? Это он.
Правда?Меллер чуть не подпрыгнул. Да, это вам не заносчивая курица Шарлотта.А четвёртую книгу про наёмников он пишет?
Рутгер помотал головой.
Он что-то другое пробует, но пока никому читать не даёт. Ни мне, ни даже дяде. Но когда допишет, я могу у него для тебя попросить.
Попроси, пожалуйста.Меллер умоляюще прижал к груди свою дриаду, а поверх неё руки. Левая вся была в мелких и не очень порезахвидимо, нож временами срывался. Зато у правой были обожжены кончики пальцев, пожелтели, как от чистотела.
Обязательно,кивнул Рутгер.С дарственной надписью, всё как полагается.
А я ему эту дриаду пошлю,мечтательно проговорил Меллер.Отвезёшь, ладно? Будет стерва с луком и в кожаной курточке.
Ему лучше нагую.
Они переглянулись и хихикнули.
Но всё равно стерву?уточнил Меллер.
Конечно. Дриада же.
Они уже не захихикали, а захохотали, но Меллер скоро раскашлялся так, что Рутгер испугался и кинулся открывать окно.
Закрой,замотал головой тот.Продуетсразу слягу на месяц-другой, а я не хочу Солнцеворот в постели встречать.
Он посмотрел на Рутгера и кривенько усмехнулся.
Вот такой вот я жених,сказал он.Чуть чтокашель до удушья, чуть сквозняком потянулосвалился с лихорадкой. Нравлюсь?
А лаком дышать?опасливо спросил Рутгер.И перед этим чем протравливаешь? С твоими лёгкими вредно же.
Меллер поставил начатую работу на стол и махнул рукой.
Мне всё вредно,сказал он.Жить, дышать Один лекарь даёт мне два-три года. Другой уверяет, что если аккуратно лечиться, я и до семидесяти доживу. Я больше верю первому, хоть они оба друг друга шарлатанами честят. Так что если первый прав, не беспокойся, долго со мной тебе мучиться не придётся. Если вообще до венчания доживу.
Дурак,сказал Рутгер с изумлением.Ой, какой дурак. Со мной ты очень долго будешь мучиться, так и знай. Меня, знаешь, как в Излучине Светлой дедов целитель хвалил? Всем бы, говорил, таких внуков. А дед ворчал, что я хуже всякой пиявки. Будто бы помереть легче, чем жить с парнем, который за ним гоняется с лекарствами. До сих пор, кстати, жив милостью Девяти.
Он взял со стола деревяшку, бережно огладил намеченную фигурку. Женщина решительно шагала вперёд, раздвигая древесные слои. В ней была уверенность и сила, и Рутгер подумал, что где бы они с Алексом Меллером ни поселились, мастерская нужна будет обязательно. Может быть, дышать ядовитым лаком парню со слабыми лёгкими очень и очень вредно, но если он не будет работать по деревуэто его убьёт вернее всякой лёгочной гнили. А оставаться вдовцом Рутгер Вебер не имел ни малейшего желания.
========== Цветы жизни и их родители ==========
Комментарий к Цветы жизни и их родители
Как и положено у приличных авторов, небольшое такое послесловие про семнадцать лет спустя. Характермамин, воспитаниеприёмного отца, да ещё и фаворит со своими друзьями-наёмниками тоже помогали девочку растить. Такая вот получилась сира Эрика из Паучьего Распадка
Девять богов, Эрика, что это за история с завтрашним поединком?!
Дочь пожала плечами совершенно веберовским движением. И взгляд у неё был веберовскийбезупречно-вежливый и ледяной. Ни разу за семнадцать лет она не посмотрела на Лотту иначе то есть, ребёнком она просто была равнодушна к матери, а вот лет с двенадцати в синих глазах начал явственно намерзать лёд, и теперь он намёрз просто непробиваемой коркой. Сволочь же этот Вебер! Суметь так настроить ребёнка против материтакого, наверное, даже его грудастая подружка не сумела бы.
Вчера в фойе театра,проговорила Эрика ровным и размеренным, как у жрицы, голосом, который живо напоминал Лотте про Вебера-старшего, хвала Девяти, наконец покойного,сира Розалия назвала меня Адрианой. Я напомнила ей своё настоящее имя, она ответила: «О, но вы так похожи на своего отца!» А мне, простите уж, матушка, до смерти надоели все эти шепотки за спиной, сплетни и грязные намёки. Я отходила сиру Розалию веером по морде о, прошу прощения, несколько раз ударила её по лицу и назначила ей на завтра встречу на площади у ратуши в полдень. Она может либо выйти против меня сама, либо выставить своего защитника против моего, как ей угодно, но больше слушать про своего якобы отца я не намерена.