Моя мама часто повторяла мне, что без отца мы не выживем. Он дал нам крышу над головой, кормит и обеспечивает нас, потому мы должны терпеть. У нас просто нет выбора. Но мне всегда казалось, что он есть, только она слишком боялась сделать. Иногда мне хотелось, что бы она была словно тётя Нина, хитрая и изворотливая, но мама всегда была прямолинейной и слишком доброй. Она жалела отца, я видел это. Видела в нем то, чего на самом деле не было. Она часто повторяла мне, как он любит нас, какой он хороший. Вот только я чувствовал себя живым и свободным, только тогда, когда его не было дома. Вся моя жизнь была как клетка, пускай и золотая. Мы с мамой в ней были только украшением и дополнением к образу, который папа создавал многие годыуспешного бизнесмена и образцового семьянина. Никто не знал, что он творил за закрытыми дверями. Мама долгие годы молчала и заставляла меня молчать. Она говорила, что это наш позор, он разозлится, и на самом деле он хороший. Просто сейчас у него трудности в бизнесе. Но было ли это нашим позором? В чем мы с мамой виноваты? В чем я виноват? В том, что родился, в том, что жив?
Максим. Рука дяди ложится на моё плечо, наверное, он много раз меня звал, но я не слышал.
Интересно, он чувствует вину?
Это был наш позор, мама все время говорила мне, молчать об этом. Но накануне отец чуть не забыл ее до смерти, из-за того, что она поздоровалась с соседом. Мама называла это ревностью, я бы назвал это по другомужуткой болезнью. В тот день мы поехали в гости к дяде, и тёте и я решился попросить помощи. Дядя всегда казался мне хорошим человеком, лучше, чем отец. Тогда он не поверил мне. Сказал, что это детские бредни и сделал кое-что ужасное, рассказал обо всем отцу.
До утра ни моя мать, ни отец так и не дожили. Я лишился своей золотой клетки, но не стал свободнымвсего лишь сам стал клеткой, для чего-то ужасного.
Дядя Игорь знает, что он косвенно причастен к этому? Наверное, догадывается, его мучает вина. Но виноват ли он на самом деле? Стоит ли мне винить кого-то еще, кроме себя и того чудовища, запертого в клетке?
Пойдем, пойдем, дорогой. Он оттолкнул меня подальше в комнату, даже закрыл дверь, что бы я ни видел, что будет происходить дальше на улице.
Со второй комнаты вышла бабушка, ее теплый взгляд вызвал некоторое смятение. Она меня не боялась, совсем. Платок в белый цветочек, серое платье старомодного кроя и поверх цветастый фартук.
Проходи, дорогой. Она пропустила меня в маленькую комнату без окон, освещенную только свечой. Здесь только кровать и тумбочка, что навлекало на неприятные мысли. Это место больше похоже, на место для заточения.
Вошел и обернулся на женщину, она не предлагала мне присесть, только смотрела на меня странно. Дядя и тётя остались в предыдущей комнате вместе с ней, от чего я еще больше чувствовал себя пленником. Ее долгий и пронзительный взгляд щекотал нервы, но я не хотел с ней разговаривать. Как в прочем, и с остальными людьми. Не хотел никому объяснять, как так вышло, что мои родители погибли, а я вышел. Не хотел даже себе отвечать на этот вопрос.
Дядя Игорь поспешно рассказывал бабушке историю моей жизни, та никак не реагировала на нее. Даже когда он решился рассказать о том, каков мой отец был на самом деле, она никак не отреагировала. Дядя выговорился, облегчил свою душу, но даже не подумал попросить прощения. Я уже часть его искупления, вместо слов, уже никому никому не нужных. Вот только до какой поры он еще будет терпеть меня, воспоминание о совсем непримерном брате? Сколько он будет терпеть в совсем доме его убийцу? Ведь сколько я не думал и не пытался вспомнить о прошлом, только этот ответ на все вопросы приходил в мою голову. Мне только восемь, но кажется, я повзрослел за одну ночь на много лет. Поседел, как старец и заточил в себе собственное чудище, о котором ни рассказать, ни думать не хочу.
Мальчик мой, Прошептала бабушка, положив руку мне на голову.
Вы сможете ему помочь? Тихо спросил дядя, в его голосе не было надежды, он не верил.
Вопрос не в этом. Бабушка взяла меня за подбородок и заставила посмотреть в свои серые глаза.
Так вы не поможете? Уточнила тётя, в ее голосе можно было услышать беспокойство.
Вопрос в том, что он сделает с ней, когда найдет ее? Она улыбнулась снова, только в этот раз ее улыбка показалась мне ужасной. Я вырвался и обошел ее, отступая к дяде.
Ведьма, точно ведьма. Почему-то сразу пошла у меня такая ассоциация. Что-то жуткое в этой бабушке, на первый взгляд не приметное.
О чем она говорит? Спросила тётя и разозлилась. Ты кого вообще нашел, бабку какую-то больную!
Не понимаю О чем вы говорите? Дядя пытался держать лицо, пока я отступал за него.
Я понимал, о чем она говорит. О девочке, и ее жестоком отце. Ведь когда он найдет ее, случится что-то плохое.
Скорее, пока не стало слишком поздно. Ведьма смотрела только на меня, и что-то в этом взгляде заставило меня вздрогнуть и сорваться с места.
Максим, ты куда?
Максим! Доносились крики в спину, пока я перепрыгивал низкий забор и бежал в глубину леса.
Я не спасал ее, не хотел спасать. Так я буду говорить себе, долго и настойчиво, только через много лет, когда в следующий раз буду бежать за ней в густой темный лес.
Глава вторая. Кай и Герда
Глава вторая. Кай и Герда.
Темно, скоро солнце скроется за горизонтом, и в лесу станет еще страшнее. Не мне, я боюсь только самого себя, девочке, которая заблудилась в лесу. Птицы порхают с ветки на ветку, где-то совсем рядом притаился заяц, а под тем вот большим деревом живет семейство ёжиков. Откуда я знаю? Я чувствую их запах, слышу шум, который они издают. Это не нормально, совсем не нормально. Только сейчас это не имеет значения, если я так смогу найти эту девочку раньше ее отца? Закрываю глаза, в лесу полно запахов, ветру тяжело их переносить по воздуху, пробираясь сквозь деревья. Распознать среди всех их, ее тяжело, я не принюхивался, не запомнил его. Следов в полумраке не видно. И как мне ее найти?
Я злюсь, это плохо, это опасно. Эти месяцы, я делал все, только бы не чувствовать ничего. Эмоции губительны, особенно злость. Один раз, выпустив зверя с клетки, мне не хочется это повторять. Кто может знать, что случится в этот раз? Сколько людей пострадает из-за меня?
Вхожу глубже в чащу и пытаюсь на этот раз найти не девочку, а ее родных. Один из них с лева, удаляется от меня, уходит глубже в лес. Еще двое справа, запахи в одно время и похожи друг на друга, как бывает у кровных родственников, но при этом второй запах отличается. Запах зверя, этот точно запах зверя, смешанный с человеческим запахом. Я пахну почти так же, и это очень странно. Судя по слегка грубому оттенку запаха, это мужчина. Хотя нет, это тот мальчик? Запах не такой сильный и яркий, как бывает у взрослых. Не понимаю, почему запахи у меня с красками ассоциируется, возможно, потому, что мне раньше нравилось рисовать?
Так какой мне искать запах, похожий на мальчика или на помесь запахов ее родителей? Все равно что искать иголку, в стоге сена. Чем глубже я захожу, тем больше запахов, тем больше я путаюсь, тем больше злюсь. Ну как мне найти ее?! Чёрт, чёрт, чёрт!
Мужчина далеко, он пошел в глубину чащи, женщина и мальчик далеко не заходят, обходят лес по кругу. Как стоит поступить в таком случае мне? Почему она забежала так далеко? Неужели не понимала как это опасно? Хотела сбежать? Нет, она слишком маленькая, что бы что-то понимать. Запахи и звуки не помогают, они отвлекают. Срываюсь и бегу, надеюсь на то, что где-то там она кричит, и я услышу ее первым. Вот только что я буду делать потом?
Ладно, плевать, главное найти ее. Уже стемнело, но я уже понимаю, что слышу рычание. Где-то по близости волки, они рычат, пугают свою жертву. Слышу тихий плач и сразу же сворачиваю в ту сторону. Она пахнет странно, чем-то похожим на своего брата, но при этом совсем другим. Делаю несколько шагов и в полутьме замечаю оранжевый свитер. Она стоит среди поляны и тихо плачет, это она жертва, это ее загнала стая. Их страшные глаза светятся в темноте, они почти окружили ее, их много, с десяток, наверное. Мне кажется, я чувствую их голод и ее страх. Ступаю несколько шагов к ней и подо мной, скрипит ветка. Этот звук такой громкий, в напряжённой тишине. Волки и девочка поворачиваются на звук и видят меня.