Тут земля затряслась, сбивая с ног. Я упала на мягкую постилку из травы, опавших листьев и иголок, пытаясь зацепиться за ветки, царапая кожу на руках. Я не отбила копчик лишь потому, что травы было много, и она была густая, словно подушка. Впереди послышался испуганный возглас, смешавшийся с гулом земли, дрожащей, словно в лихорадке. Я оглянулась, не понимая, что происходит, и тут вдруг увидела, как за полосой леса, в нескольких километрах от нас, вырастают горы, поднимаясь все выше и выше. Длинная горная цепь тянулась так далеко, что едва хватало глаз, и все они стремились к облакам, сотрясая все вокруг. Они понимались так быстро, словно земля изрыгала ее в приступе ненависти. А потом, я поняла, что так и было. Только не земля, а я. Я раскрыла рот, в изумлении глядя на то, во что превращалась моя ненавистьогромная, как Эверест, длинная цепь скалистых, острых, как ножи, гор, полностью преграждавшие нам путь. Снова этот мир беспрекословно послушался меня, выполняя мою волюстоп. Вершины гор уткнулись острием в черное небо, скрываясь там, словно за облаками и, наконец, все стихло. Я тяжело дышала в испуге и неожиданности. Я совершенно забыла о том, что здесь все мои желания сбываются. Что здесь все слушается меня, как натренированный пес, и все о чем я думаю, все чего я искренне хочу, воплощается в жизнь. Я сидела на земле в полной тишине, глядя на горные вершины, только теперь понимая, что натворила. Челюсть у меня отвисла, и я просто смотрела на то, что встало сплошной стеной перед нами. Может быть это мираж? Может у меня галлюцинации?
- Лера!послышался разъярённый крик Влада, приближающийся ко мне сквозь деревья. Неа, это не галлюцинации, и сейчас, похоже, я получу по полной.
Влад вылетел из-за деревьев, и таким злым я не видела его уже давно. Он не просто кричал, он рвал и метал в бессильной злобе пиная ветки и траву, изрыгая сотни проклятий в минуту, придумывая для меня такие эпитеты и маты, чтобы я ни на секунду не смела понадеяться, что эта выходка сойдет мне с рук. Он махал руками, показывая на огромные горы за своей спиной, и требовал от меня объяснить, какого черта мне взбрела в голову, столь гениальная мысль.
- Как мы теперь будем пересекать этот Эльбрус? Без снаряжения, без страховки? Без хоть какой-либо физической подготовки? То есть через болото перебираться нам страшно, а через горыпожалуйста! О чем ты вообще думала?
А думала я о том, что, наконец, вижу того, по кому так долго скучаламой Граф проснулся, и теперь рвал и метал. Не тот прилизанный , холеный, заласканный Влад, которому нет дела ни до чего, кроме своей персоны, а Граф, которому не все равно, Граф, для которого жизненные трудности - всего лишь украшения, которому все по плечу, который умеет быть жестоким, холодным, но страстным, тот Граф, что похож на глубокое синее море в девятибалльный шторм. Вот же он! я сидела на земле и смотрела, как он шагает из стороны в сторону, напуганная и восхищенная. Конечно, я не смела и рта раскрыть, да что уж там, по-моему, я даже периодически зажмуривалась, будто это могло помочь от всех проблем, забывая, что мне не пять лет и волшебное заклинание «я в домике» уже не работает.
Наконец, он успокоился. Выдохся и сел на землю поодаль от меня. Все еще не веря в произошедшее, он посматривал на горы, мотал головой и с силой тер лицо руками. Яшка выдохнуло и, наконец, посмело выйти из-за дерева, за которым пряталось от неистовства в лице Владислава Игоревича, все еще опасливо поглядывая на сидящего на земле мужчину. Я даже не собиралась ничего говорить. Что тут скажешь? Это, действительно, не самая светлая идея. Единственное, что меня оправдывает... Хотя нет, вряд ли что-то может оправдать это.
Повисла гробовая тишина. Яшка нервно переминалось с ноги на ногу, Влад уставился невидящим взглядом на землю под своими ногами, а я рассматривала скалы, выросшие перед нами по волшебству. И понялаесли отбросить необходимость перебираться через них, то остается лишь огромная стена, прекрасное сооружение, величественное и могущественное. Как моя злость. Так вот как выглядит мое плохое настроениеогромные, исполинские горы, уходящие высоко в небеса, прячущие свои вершины где-то в кромешной мгле. От этой мысли у меня перехватило дыхание. Господи, до чего же красиво! И ведь это все я. Где-то глубоко в душе родилась гордость за то, что все вокругтворение моих рук. Я оглянулась и посмотрела на лес, уходящий далеко назад, и поняла, что все это создано мной.
- Влад, нам не нужно никуда идти,сказала я.Останемся здесь.
Он поднял голову и посмотрел на меня. Голодные синие глаза впились в меня как ножи, и на мгновение у меня перехватило дыхание. Мне хотелось сказать ему: «Посмотри на все это! Посмотри как красиво! Неужели ты не видишь?», но я молчала, в надежде на то, что он сам это скажет. Но он отвел глаза и сказал:
- Давайте искать ночлег.
Остаток дня мы провели в гробовом молчании. Ни один из нас, в прямом смысле этого слова, ни произнес ни звука. Настроение Влада исчезло безвозвратно, и теперь я даже не могла предположить, когда оно вернется обратно. Я чувствовала себя виноватой и обиженной одновременнода, я натворила дел, но, во-первых, я не специально, а во-вторых, меня удивляло, почему никто кроме меня не видел, насколько величественным становился этот мир. Совершенно безликая пустыня на наших глазах превращалась в прекрасное, удивительное переплетение всевозможных вариаций красоты природы, и никто этого не замечал. Почему никому не было дела до того, каких усилий мне это стоило? Почему никого не восхищает огромная цепь гор, появившаяся за считанные минуты?
Привал мы организовали чуть ближе к горам, и искали его очень долго. Пройдя где-то километр, а то и два, мы нашли прекрасную ель, которая была даже больше той, которая давала нам приют до этого. Под ней было тепло и мягко. Я собиралась сделать подушки и одеяло, но сил у меня больше не осталось ни на что, все-таки это горы, а не цветочки. Все упали и заснули практически мгновенно.
А посреди ночи я проснуласьслабая еле ощущаемая дрожь земли, прогибающейся под тяжелыми ногами, и вибрация воздуха, от глубоко утробного урчания. Я открыла глаза , выползла из под ели, вскочила и судорожно завертелась из стороны в сторону. Я знаю, это ты. Знаю, что ты рядом. Выходи
От подножья гор, там, где лес уже не был таким густым, из-за деревьев навстречу мне шагала высокая фигура, с непропорционально длинными руками, ярко-красными глазами, светящимися во тьме и хищной улыбкой, разрезающей узкое лицо пополам. Совершенно не отдавая себе отчета в том, что делаю, я рванула к нему навстречу. Я бежала изо всех сил, чувствуя, как ускоряется пульс. Никто, услышав стук моего сердца, улыбнулся еще шире, низко смеясь, раскрывая свои жуткие объятья. И я упала в них. Он обнял меня, и я почувствовала, как обвивают меня огромные руки, как отрываются от земли ноги, и мое крошечное тело поднимается в воздух, словно пушинка, как огромное жуткое лицо уткнулось мне в шею, вдыхая мой запах. И стало нестерпимо страшно и радостно. В одно мгновение оба этих чувства перемешались во мне, разрывая мое хрупкое тело на части, разнося в щепки меня прежнюю, собирая осколки во что-то новое, совершенно непередаваемое. Ужас и восторг сплелись во мне, переполняя меня, опьяняя меня, делая меня бессмертной, делая меня хрупкой, превращая меня во что-то совершенно иное. Я почувствовала, как Никто запускает руку в мои волосы, как моя голова тонет в его ладони, как холодные, острые зубы прикасаются к моей шее...
Быстро, но мягко Никто оттолкнул меня. Я оказалась на земле, все еще ничего не соображая, словно пьяная глядя на то, как огромное лицо жадно смотрит на меня. Он пятился от меня, и на его лице уже не было улыбкибыл жадный оскал чудовища. Сквозь сверкающие зубы капала слюна, а невероятно длинный язык судорожно облизывал губы. Никто продолжал отступать, тряся головой, словно пытаясь выкинуть оттуда кровожадные мысли, но глаза его хищно впились в меня, пульсируя ярко-красным пламенем, так же как и пылающие рисунки на темно-серой коже. Оно дышало тяжело, часто, издавая рычание, от которого вибрировал воздух. Пасть открылась и он заговорил:
- Нужно быть осторожнее, МояЛера. Нужно быть очень внимательными.
Он остановился метрах в пяти от меня и сел на землю. Он дышал все медленнее и медленнее, зубы смыкались и прятались за тонкими полосками губ, а красные глаза закрылись. Ко мне пришло понимание того, как выглядит его восторгс зубами, вогнанными в мою шею по самые десны и вспоротым животом. Меня затрясло. Он прочел это, открыл глаза и посмотрел на меня совсем ласково, с нежностью, на которую редко способен даже человек.