Развязала завязки и достала «осколок» сахара. Янтарный цвет, так похожий на золотой. Положила в рот. Слюна мгновенно обволокла кусочек блаженства и я, забыв об этикете, причмокнула. Тихо, чтобы никто не слышал. Сладость потекла по языку, заполняя всё. А ещё чувствуется лёгкая горчинка. Если сахар передержать на огне, то он же сгорает. А эти карамельки сняли чуть позже положенного и от этого неровные треугольнички приобретали такой глубокий цвет и благородный вкус. О, это придумал явно гений. Не думала, что сахар может быть таким вкусным
Чего опять тихаришь? Морик первый заметил мешок в моей руке
Я поняла всё без слов.
Часа через полтора мы наконец-то остановились на привал. В горах! Мы долго ехали к этим прекрасным природным строениям и достигли их! Поднялись на пригорок и там разбили лагерь. В заходящих лучах солнца эти хребты выглядели мрачно и чудесно.
Я давно убрала опустевший наполовину мешок карамелек в сумку. Больше всего это «блюдо» понравилось Морику и тому русому парню. Они единственные выглядели как-то по-доброму. Остальные трое отказались пробовать, поэтому зад коня Лорина подпёрли только две кобылы. Я не то чтобы возражала Не зная, сколько ещё ехать и как долго мне придётся сидеть на такой диете, старалась, конечно, экономить. А тут ни о чём подобном речь не шла. Мужчины чувствовали себя вполне уверенно. Брали, смеялись, переговаривались, что-то спрашивали у меня. Попробуй-ка им отказать. Да и сглупила бы я в таком случае. Мне надо со всеми если не дружить, то просто не враждовать. Мне пока достаточно только одного существа, который ненавидит меня.
Мужчины почти сразу же все разошлись. Лорин, переговариваясь с Мориком, ушли почти сразу. Брюнет и шатен чуть позже. Мы остались с русым вдвоём. Я расстелила плащ подальше ото всех, чтобы не мешать им. Деревьев тут не было, зато многочисленные каменные стены проглядывались то тут, то там.
Я присяду? русый парень подошёл ко мне со своим плащом.
Да, конечно, кивнула я.
Я сидела, прислонившись к горе спиной. Мы находились на неком возвышении, и я видела закат. Невероятно красивое действо разворачивалось прямо на моих глазах. Тёмно оранжевый диск медленно скрывался за горизонтом. Небо окрашивалось в милые розово-жёлтые цвета, и хотелось просто остановить время, чтобы пожирать взглядом всё это вечно Так восхитительно это было. Не заметила, как ликан постелил плащ почти рядом со мной и тоже уселся на него. Нам одним ничего не было поручено. Мы просто сидели. Не знаю, куда смотрел он, но мои глаза приковал этот «корабль», дарящий свет и тепло всему живому, и сейчас он тонул. Так ярко и феерично, что на глаза проступили слёзы. Последние лучи прорывались сквозь неровные края гор, омрачая их ещё больше. Даже казалось, будто чудище высунуло свою изуродованную голову из-под земли, дабы полюбоваться трагедией. Просто бесподобно. Горячая слеза скатилась со щеки и упала на мою руку. Быстро стёрла её с лица и улыбнулась. Тяжесть поселилась в груди. Вот бы последовать за солнцем. Чтобы никто и никогда не смог поймать меня.
Я тебе очень сочувствую, раздался тихий голос парня, сидящего рядом. Просто, чтобы ты знала.
Даже позабыла, что он рядом. Я быстро вытерла лицо, чтобы вдруг кто не увидел этого.
Спасибо, посмотрела я на свои руки.
Зачем он это говорит? Чтобы что?.. Плачу я даже не знаю почему. То ли от красоты, то ли от своей невесёлой участи. А может, всё это так сложно переплелось, и меня просто переполняют невыраженные эмоции? Всё может быть в этом большом, неизведанном и жестоком мире.
Ты только при Лорине не плачь, тут же тихо посоветовал он мне. Делай, что хочешь, но не показывай слёз.
Я и не собиралась. Это низко.
Я поняла, судорожно вздохнула я, подставляя лицо прохладному ветру.
Мы какое-то время молчали. Я думала о своём. Себя не жалела, скорее мечтала о другой жизни. Просто фантазии
Меня, кстати, Виер зовут, вновь заговорил парень, продолжая сидеть рядом.
Помолчала.
Богдана, выдохнула я, обхватывая колени. Очень приятно.
Лгала всей душой. Ничего мне не приятно. Если бы могла всю бы нечисть вывела. Они наших людей жрут, а я должна с ними любезничать. Абсурд просто какой-то.
Сколько тебе лет? решил не отцепляться от меня Виер.
Виер. Имя-то какое-то не наше. Веер. Созвучно с веером. А какой смысл? Я вот, например, названа Богданой потому, что меня маме дал Бог. Мама очень хотела девочку и вуа-ля. Что вышло, то вышло, как говорится.
Семнадцать, буркнула я в ответ.
По правилам я должна была смотреть на него и задавать встречные вопросы, дабы поддержать беседу, а также радушно улыбаться и радоваться всей душой. Извините, не могу. Хочется забиться в какой-нибудь дальний угол, чтобы подождать, пока всё рассосётся само по себе. А ещё хотелось, чтобы меня кто-то пожалел. Ох, как бы кстати была Марфа. Она бы прижала к своей пышной груди и сковала бы тело сильными и тёплыми объятиями. Тогда бы отступила печаль, а в душе поселилось тепло. Как же мне этого не хватает.
О, ты выглядишь старше, заметил Виер. Нет-нет, ты не старая, просто ты так держишься, словно тебе лет сорок стукнуло.
Я лишь кивнула, соглашаясь и принимая его слова. Взгляд у меня не взрослый, а умный просто. Прочтёшь больше пятнадцати книг и таким же станешь. А ещё он у меня скорее больной, чем взрослый. Глаза искриться счастьем не у всех будут, когда их чудищу лесному продадут. Но я не буду говорить за всех. Пусть спасибо скажет, что я тут в истерике не бьюсь, хотя очень хочется.
А могу я узнать кое-что? продолжил он свой милый допрос.
Почему милый? Голос у него был не требовательным, я чувствовала его доброту и улыбку. Почему он так ко мне относился, я не знаю. Но так лучше. Хоть у кого-то я не вызываю чувство ненависти и брезгливости.
Разумеется, прикрыла я глаза и вновь открыла их, уставившись на горизонт. Солнце скрылось, оставив лишь светлые полосы разводов на небе. И цвет-то какой художники бы себе волосы на голове последние выдрали, чтобы обладать краской такого цвета. Да и я бы тоже хотя рисовать совершенно не умею, но зато пою неплохо. Хоть что-то да умею.
За что твой отец начал Виер и многозначительно замолчал, видимо пытаясь подобрать нужные слова, отдал Лорину?
Я бы это тоже хотела знать, позволила себе грустную улыбку.
Нет, я имею в виду, что ты такого сделала, раз Прохор, грубо говоря, продал тебя нам? пояснил русый парень.
Этого я не выдержала. Судорожно втянула воздух и сглотнула ком в горле. Медленно повернула к нему своё лицо. Не знаю, что в нём увидел парень, но тот как-то сразу нахмурился и глаза в сторону отвёл. «У него милое лицо», запоздало подметила я.
Родилась девочкой, сказала я тихо, но очень серьёзно. Вы, видимо, совершенно не знакомы с людскими законами, раз ещё ничего не поняли.
Из всей той кучи чувств, которую я давила в себе наружу вылезла жёсткость и спряталась в моих глазах. Я до боли сжала пальцами колени, чтобы как-то утихомирить себя. Боль рвалась, грозясь вылиться в неконтролируемую ярость. Даже взгляд упал на лежащий неподалёку камень. Просто схватить просто ударить и всё, моим мучениям придёт конец. И я думала об убийстве себя и Виера. Убью себя хорошо. Убью его его друзья отправят меня вслед за ним. Только его с собой прихватывать не хотелось, поэтому я была в приоритете.
Что же это за закон такой, раз позволяет продавать собственное дитя? вновь поднял на меня свои голубые глаза ликантроп.
Он не уймётся никак, да?
Женщина по своей сути не имеет права голоса. Её цель рожать и воспитывать детей. Всё. Если она не из знатного рода, то обязана вести ещё и хозяйство, коротко произнесла я и вновь села ровно.
Произносить это вслух было тяжело. Когда эти мысли крутятся в голове это одно, а когда ты озвучиваешь их, то они словно приобретают оболочку и крепнут.
Жёстко у вас дамам приходится, услышала грустный смешок в его голосе, но ты же из знатного рода. Дочь градоначальника
Мне нельзя передать семейные дела, устало покачала головой, из меня мало толка во всём, что касается «мужских» деяний. Отец довольно давно пообещал меня какому-то лорду только потому, что тот был богат. Как вы все успели заметить, он любит золото больше всего. И поверь, я ничего плохого не сделала, да и если бы что-то совершила ему было бы всё равно, в принципе, как и всегда.