Рин Харуко Кисеки, слушай меня со всем вниманием. Еще хоть раз ты посмеешь нарушить запрет и использовать Ярость Аодо, я тебя высеку так, что задница будет гореть, как пламя А-Керта. Твой возраст, а также многочисленные умения меня не остановят. Поняла?
Ухо! пискнула Рин, опасаясь кивнуть.
Какая же ты у меня бестолковая! вздохнула Харуко и отпустила дочкино ухо. Вся в отца. И как только тебе удалось расположить к себе этого милого юношу?
Рин осторожно потерла пострадавшую часть тела.
Ничего я не делала. Анхельм сам вцепился в меня, как клещ, с самой первой секунды знакомства.
Серьезно? С чего бы это?
Влюбился.
В тебя? произнесла Харуко таким тоном, что самооценка Рин мгновенно упала ниже уровня моря.
«Ну мам! Как будто в меня нельзя влюбиться! Между прочим, Анхельм говорил, что я красивая, и что в меня легко влюбиться. Достаточно вспомнить этого барда в трактире в горах Нет, бард просто хотел меня трахнуть. Вот! Мерзавец Феликс Миллер, который меня соблазнял кинуть Анхельма на деньги Хотя Наверное, он тоже просто хотел меня поиметь»
Рин загрустила, но не собиралась сдаваться.
Анхельм искренне верит, что между нами возможна любовь, заявила она.
А ты сама не веришь, стало быть?
Удар пришел с той стороны, откуда и не ждали. Рин отвернулась, надеясь, что заалевшие щеки под слоем краски не так видно. Удивительно, что краска все еще держалась, несмотря на то, как ее прополоскало в этом потоке.
Раньше не верила, сейчас не уверена. Мам, понимаешь, он Такой хороший
Да-да, они все хорошие, кивнула мама и с сарказмом добавила:До первой провинности. Изволь придумать аргумент посильнее. Чем он тебя заинтересовал так, что на него теперь действует Дар Каори?
Серьезно? переспросила Рин, отказываясь верить. Он сам сказал тебе, что чувствует второе сердце?
Да, сказал.
Значит, это было правдой, а не моими галлюцинациями. И это Рин запнулась, не зная, как ей выразить словами то, что она чувствовала.
Он пришел за тобой, и тут ты почувствовала, да? подсказала мама. Рин просто кивнула.
Я так обрадовалась! Запретила ведь ему, а он все равно пришел. Он сказал, что не мог найти меня, а потом я просто появилась на берегу в куче веток. Не помню, что было перед этим, где я была Дело в том, мам, что он не ломает меня. Наоборотпытается спасти от самой себя. Но она очень тяжело вздохнула и едва слышно прошептала, не надеясь получить ответ, куда все это заведет?
Харуко села к дочери поближе и обняла за плечи. Рин доверчиво положила ей голову на плечо.
Послушай меня, дорогая. Ты никогда не была обычным аиргом, ты всегда отличалась от всех нас. Мне хотелось бы обвинить во всем твоего ненаглядного ишака, который вложил в твою голову немало странных мыслей, но я не могу. Ты с рождения была иной. Непослушной, непочтительной, с вечной тягой к приключениям и поразительным умением находить неприятности там, где их нет. У тебя звезда беспокойная.
И зачем ты мне это говоришь? кисло поинтересовалась Рин, чьей самооценке был нанесен непоправимый ущерб.
А затем, что хочу донести до тебя мысль, которая в твою пустую голову не приходила, похоже. Нечего в твоем возрасте пытаться вести себя так, как никогда не вела. А то судьба всыплет тебе так, что мало не покажется.
Я всю жизнь получаю подзатыльники от судьбы. Может быть, получаю их потому, что бегу от своей сути? Может, стоит попытаться стать нормальной?
Не стоит, непреклонно ответила Харуко, серьезно глядя в глаза дочери. Я знаю, что ты обо всех нас думаешь. Ты думаешь, что аиргизамшелые, дремучие пни, которые не способны принимать новое, которые колеблются веками при принятии важных решений. И это правда! Мы часто страдаем от собственной нерешительности, закрытости. Рин, ты никогда не сможешь стать такой, как твои соплеменники. Варданис хотел, чтобы ты приняла обычаи и начала жить так, как все, но
У меня получалось, возразила Рин.
Да. Я хорошо помню, как вы цапались по сто раз на дню. Как он сходил с ума от твоего разболтанного и неуравновешенного характера, а ты выходила из себя от его чопорности, саркастически заметила Харуко, и Рин признала, что мама права. С Варданисом они ссорились раз пять в день, не меньше. К концу дня ей хотелось его придушить, но пара вовремя сказанных ласковых слов налаживали отношения. Рин казалось это нормальным поведением влюбленной пары, так как она постоянно наблюдала подобные вещи во время жизни среди людей. Но у аиргов такое поведение было неприемлемым и говорило о взаимном непонимании друг друга.
Даже если бы не случилось того кошмара, случился бы другой. Только это был бы твой личный, психологический кошмар. Ты бы сошла с ума, живя такой жизнью, какой живут аирги долгие-долгие пять сотен лет.
Я уже сошла с ума. Моя работа свела меня с ума, мрачно заметила Рин.
Нет, мягко улыбнулась Харуко, ты с рождения не от мира сего. Но ты не сумасшедшая.
Рин помолчала немного, пытаясь осознать слова матери, и с неохотой признавая, что та совершенно права. Да, госпожа Кисеки, ты с детства была тронутая. То, что происходит теперьлишь следствие неверных решений и попыток быть не той, кто ты есть.
Так что же мне делать?
Не думай о том, «куда все это заведет». Просто живи и делай то, что говорит тебе сердце, а не разум.
Гениальный ответ.
Послушай, детка, строго сказала Харуко, хватая Рин за ухо, видимо, чтобы она лучше расслышала. У меня нет никаких иллюзий относительно твоей дальнейшей судьбы, я ее всю наперед знаю.
Фрис языком плещет? сразу догадалась Рин, пытаясь придумать, как бы ей освободить ухо из цепких и сильных пальцев матери. Харуко фыркнула, и этот жест не оставил никаких сомнений в том, у кого именно научилась этому Рин.
Несмотря на то, что у меня нет ни капли уважения к этой болотной кляче по имени Фрис, я доверяю его суждениям о твоей судьбе. Как только ты родилась, он взял тебя на руки и сразу сказал, что ты проживешь долгую жизнь, но трудную, тяжелую, полную лишений и страданий.
Как оптимистично!
Он сказал, что на тебя возложена великая миссия, от которой зависит судьба всего мира. Каково, думаешь, мне было услышать такое сразу после родов? Я еще не успела взять тебя на руки в первый раз, не успела даже имени дать, а этот ишак уже рассказал всю твою судьбу!
Рин пораскинула мозгами и пришла к выводу, что гнев Харуко в отношении Фриса совершенно справедлив.
Но он также сказал, что ты со всем сможешь справиться. Будет нелегко, но ты сможешь.
А насчет личной жизни он ничего не сказал?
Сказал. Сказал, что будет две сильнейших привязанности. Две личности, любить которых ты будешь глубоко и искренне.
Рин поняла, что у нее от нервов дергается щека и зажмурилась. Затем она почувствовала, как мать отпускает ее ухо, гладит по голове и несмело взглянула на нее.
Двое? Первым был Варданис, хмыкнула Рин. Стало быть, второйАнхельм? То есть, после Анхельма я лет на триста останусь одна? Ох! Все равно не могу разобраться!
Да что тут разбираться, если все очевидно? Думаю, после Анхельма будет кто-то. Ведь Варданиса ты никогда не любила по-настоящему.
Рин взбесилась мгновенно.
Я любила его всегда и люблю до сих пор! Онсамый светлый в моей памяти!
Харуко с сожалением и мягкой улыбкой качнула головой.
Нет. Ты его тихо ненавидела с первого взгляда. Любовь к нему ты внушила себе. Твоя беспомощность и его безоговорочная помощь, твое личное одиночество и его постоянное присутствие, твои нелепые требования и его готовность угождать тебе, твое потрясение от пережитого кошмара и его способности работать с тяжелыми нервными пациентами, в конце концов, чудо, которое он сотворил с твоими парализованными ногами, размягчили твой характер настолько, что ты поддалась его убеждениям и сдала оборону. А смерть Варданиса сняла все твои претензии к нему и заставила уверовать в то, что только он один был в твоем сердце всегда. Вот что случилось, моя дорогая дочь. Любовью там и не пахло, уж поверь мне.
Рин захлебнулась возражениями, внезапно осознав, что мать говорит ей правду. Неприятную, ужасно болезненную, но правду. Столько лет она была свято уверена, что любила Варданиса всей душой Столько раз она не позволяла себе быть счастливой, думая, что для нее уже все кончено В горле скрутился тугой комок, она больно прикусила язык, чтобы не разрыдаться.