Рин начал Анхельм, но она не дала ему договорить.
А где мама? она смотрела на него чуть встревоженно.
Она пошла на рынок. Скоро вернется. Ты не хочешь все же поговорить о том, что случилось?
Рин отрицательно качнула головой.
Не-а. Вообще не хочу, если честно.
Вынимать из Рин то, что она не хотела говорить, было делом неблагодарным и где-то даже опасным. Но он имел право требовать объяснений, о чем сразу и сказал.
Знаешь, ты можешь требовать чего угодно, но не факт, что тебе это дадут, пока еще терпеливым тоном ответила девушка. Анхельм, мне нечего тебе рассказать. Я проснулась пять минут назад после очень тяжелого состояния, в котором пребывала последние понятия-не-имею-сколько дней. Я голодная, невыспавшаяся, злая и нахожусь в месте, где духа моего не должно быть. Поэтому, пока мы не поссорились, я тебя очень прошу: не надо меня ни о чем спрашивать. Лучше скажи, где Зара, Арман, щенки и лошади? Мы должны уматывать отсюда со всей доступной скоростью.
Ты даже с матерью не поздороваешься? вопросил грозный женский голос из коридора, и Рин зажмурилась, беззвучно проговорив какое-то ругательство. В кухню, держа в руках большую оленью ногу, вошла Харуко Кисеки. С того момента, как Рин попала в дом, Харуко изменилась. Во-первых, ее испуг прошел, уступив место решительности и невозмутимости. Во-вторых, она больше не держалась так, будто с минуты на минуту упадет и умрет; ее плечи развернулись, в походке появилась присущая только аиргам стать, во взгляде теперь мерцала твердость и сила духа.
Привет, мам! глаза Рин испуганно округлились, она сразу стала похожа на нашкодившего ребенка. Анхельм с некоторым весельем поразился этой перемене, так как ни разу не видел, чтобы Рин кого-то боялась.
Значит, опять, да? Харуко шагнула ближе к Рин, та отступила на шаг. Опять тебя привозят домой полумертвую! И опять все проблемы из-за этого ишака проклятого! Фрис, выходи сюда, я слышу, как ты дышишь!
Келпи вышел, одетый в почему-то уже сухую больничную робу, и очень аккуратно обошел Харуко, которая больше не говорила с обычным акцентом аиргов.
Харуко! Сколько лет! Совсем не изменилась ты!
При одном лишь взгляде на келпи Харуко вспыхнула гневом.
Ах ты осел-переросток!
Без всякого предупреждения мать Рин со всей силы огрела Фриса по голове оленьей ногой.
Мама! Не надо! Он не виноват! Это все я
Ах, все ты? А ну-ка иди сюда! Харуко от души приложила Рин оленьей ногой по спине, и та, взвыв от боли, ответила что-то не отличавшееся сдержанностью и уважением. Далее между Рин и ее матерью последовал диалог, который переводу не подлежал. По меньшей мере, не силами герцога, следившего за представлением с веселой усмешкой. Рин бросилась прочь из кухни, а за ней, угрожающе потрясая орудием восстановления порядка, направилась Харуко. Фрис пошел за ней, очевидно, упрашивая остановиться, но от него отмахнулись, как от надоедливой мухи. Так вот что имела в виду Рин, когда говорила, что боится матери? Герцог довольно хмыкнул. Наконец-то! Если бы знал этот способ управиться с ними двумя, то перевез бы Харуко в свое поместье, не раздумывая. Ругань слышалась со второго этажа еще минут десять, но потом она резко перешла в обиженный плач, причем герцог не смог сказать, чей именно. Поэтому он решил подняться и посмотреть, но его остановил Арман, который все это время, как оказалось, тихо стоял в коридоре.
Не мешайте им, ваша светлость, посоветовал он. Сейчас они немного покричали, выпустили пар, теперь поплачут и через несколько минут спустятся мирные и счастливые.
Анхельм решил поверить на слово.
А где Зара?
Она разговаривает со Старейшиной и другими магами. Решила разобраться в тех чертежах и описаниях, которые они вытащили из форта.
Что-то важное?
Скорее всего, ей удастся выяснить, как были созданы хаболаки.
Я мог бы просто спросить об этом дядю.
Арман перевел на него серьезный взгляд.
Я настоятельно рекомендую не связываться с вашим родственником по этому поводу, ваша светлость. Орвальд не оценит того, что мы сделали.
Это верно. Боюсь, что теперь у нас возникнут серьезные трудности из-за этого, а у меня сейчас нет готовых решений, поделился Анхельм. Он прошел на кухню и сел за стол, Арман последовал за ним. Я не могу предъявить дяде неоспоримые доказательства его вины, так как этих доказательств просто нет.
Вы к нему не пойдете, к нему пойду я, сказал Арман, очень убедительно глядя на герцога. У меня есть некоторые подозрения, которые я хотел бы проверить.
Подозрения в том, что мой дядядвойной агент? предположил Анхельм. Фрис сказал, что это не так. Я склонен ему верить.
Арман промолчал и взглянул в окно. Анхельм в это время снова подумал о том, что ему совершенно необходимо поговорить о происходящем с Кастедаром. Хотя, едва ли демон вообще захочет говорить с ним о произошедшем, с созданием его уровня можно договориться до серьезных неприятностей Тем не менее, следовало хотя бы попытаться. Однако хранить сложные схемы взаимодействий в голове больше не представлялось возможным, понял Анхельм, поэтому следовало их записать и отдать Эрику Ростеди, у которого с логикой дела обстояли лучше, да и разум не был затуманен эмоциями.
Что-то там подозрительно тихо, проворчал Арман, глядя на потолок. Не поубивали ли они друг друга?
Не дождешься, сообщила Рин, выходя из коридора и потирая поясницу. За ней шли Фрис и Харуко. Рин подошла к Анхельму и тихо спросила его на ушко, может ли он выйти с ней на минутку из дома. Герцог кивнул и последовал за девушкой, не обращая внимания на странный взгляд Фриса.
Когда они вышли и отошли на задний двор, где их никто не мог увидеть или услышать, Рин вдруг крепко обняла Анхельма. Озадаченный ее внезапной нежностью, он неловко обнял ее в ответ.
Для начала, Рин подняла на него серьезный взгляд, ты непослушный идиот с полным отсутствием инстинкта самосохранения.
Я
Но это хорошо в какой-то степени. Если бы ты не пришел, я бы точно сыграла в ящик.
В своей обычной бесцеремонной манере она схватила его за уши и притянула к себе, чтобы наградить поцелуем. Анхельм, за долгое время истосковавшийся по ней, немедленно сжал ее крепче, чтобы насладиться лаской в полной мере, но тут Рин отстранилась.
Отдельное спасибо за Фриса.
Она поцеловала его еще раз.
Ты думаешь от меня поцелуями отделаться? серьезно спросил он, запуская пальцы в ее распущенные лохматые волосы.
Я надеялась, но чувствую, что не выйдет неуверенно протянула она. Анхельм шлепнул ее по спине, развернул и подтолкнул. Рин послушно зашагала к дому.
Мы выезжаем в Финесбри завтра утром, сообщил герцог. Сегодня я сделаю пару дел, раз уж все равно приехал в Истван, так что сейчас пойду к Старейшине.
А я?
А ты занимайся чем-то другим. Тебе никуда нельзя.
Почему? нахмурилась Рин.
Я обещал, что увезу тебя, как только придешь в себя.
Рин пожала плечами и вошла в дом. С кухни уже тянуло чем-то вкусным, Арман помогал Харуко разделать оленью ногу, а Фриса не было. Рин ушла в свою комнату и принялась копаться в вещах.
Харуко, я сейчас уйду и вернусь только вечером, известил Анхельм, набрасывая пиджак. У меня дела. Проследите за Рин, чтобы она не наворотила дел снова.
Мать Рин кивнула и попрощалась с герцогом.
Он долго бродил по Иствану. Дошел до рынка и целый час рассматривал товары, посетил местную достопримечательностьмемориалы Старейших, прогулялся по парку и посидел на лавке, подставив лицо солнцу. Сейчас Анхельм просто наслаждался тем, что может бродить по городу свободно, безо всякой охраны. Произошедшее за эти дни крепко вымотало его, ведь никогда раньше он не подвергал себя таким нагрузкам. В Истване ему всегда очень нравилось, потому что здесь не было суматохи и никто никуда не спешил. Герцог ненавидел делать что-либо второпях, не терпел мельтешения и суеты, поэтому Рин иногда раздражала его своей манерой торопливо собирать вещи, теряя то одно, то другое. Основная часть прогулки была чудесной, но конец ее был безнадежно испорчен, так как подошло время встречи с Кейске.
Ровно в пять Анхельм уже стоял на пороге его дома, ожидая, когда Старейшина выйдет к нему. Им предстояло многое обсудить, в том числе герцог намеревался поднять вопрос о сотрудничестве аиргов с революционным сообществом.