Рыцарь в золоченых доспехах прыснул, потом внимательнее посмотрел на Лютика, и его юное, но суровое лицо вдруг осветилось улыбкой.
Ерунда. Развязать.
Но это же нильфгаардские шпионы, запетушился Черный Столб из рода Пепеброков. Особенно вон тот. Лаялся не хуже деревенского пса. Поэт, говорит! Сукин он сын, а не поэт!
Он не врал, улыбнулся рыцарь в золоченых доспехах. Это бард Лютик. Я его знаю. Снять с него путы. Со второго тоже.
Вы уверены, господин граф?
Это приказ, рыцарь Пепеброк.
А ты думал, я не пригожусь, да? буркнул Лютик Геральту, растирающему онемевшие от уз кисти. Ну, теперь видишь? Моя слава опережает меня, меня знают и уважают везде.
Геральт не ответил, занятый массированием собственных кистей, донимавшего локтя и колена.
Соблаговолите простить рвение этих юношей, сказал рыцарь, названный графом. Им всюду мерещатся нильфгаардские шпионы. Каждый наш разъезд приводит нескольких типов, показавшихся им подозрительными. То есть тех, которые чем-либо выделяются в бегущей толпе. А вы, милсдарь Лютик, очень даже выделяетесь. Как очутились у Хотли, среди беглецов?
Я ехал из Диллингена в Марибор, гладко соврал поэт, когда мы попали в этот ад, я и мой коллега по перу. Так сказать, сопёрник. Вероятно, вы его знаете. Это Гиральдус.
Как же, как же, знаю, читал, похвалился рыцарь. Такая честь для меня, господин Гиральдус. Я Даниель Эчеверри, граф Гаррамон. Да, маэстро Лютик, многое изменилось с того времени, когда вы пели при дворе короля Фольтеста!
Да уж!
Кто б подумал, нахмурился граф, что до этого дойдет. Вердэн отдали Эмгыру, Бругге практически уже завоеван, Содден в огне А мы отступаем, непрерывно отступаем Прошу прощения, я хотел сказать: совершаем тактический маневр. Нильфгаард все вокруг жжет и уничтожает, уже почти до Ины дошел, совсем немного и окружит крепости Майены и Развана, а темерская армия не перестает проделывать «тактический маневр»
Когда у Хотли я увидел лилии на ваших щитах, сказал Лютик, думал, это контрнаступление.
Контрудар, поправил Даниель Эчеверри. И разведка боем. Мы перешли Ину, разбили несколько нильфгаардских разъездов и групп скоятаэлей, палящих все, что только можно. Видите, что сталось с крепостью в Армерии, которую нам удалось отбить. А форты в Каркано и Видорте сожжены до основания. Весь юг в крови, огне и дыме Ах, что же это я Вы прекрасно знаете, что творится в Бругге и Соддене, с беженцами оттуда вам довелось идти. А мои молодцы вас за шпионов приняли! Еще раз приношу свои извинения. И приглашаю отобедать. Некоторые дворяне и офицеры будут рады познакомиться с вами, милостивые государи поэты.
Такая честь для нас, милсдарь граф, натянуто поклонился Геральт. Но время торопит. Нас ждет дорога.
Прошу не смущаться, улыбнулся Даниель Эчеверри. Обычный скромный солдатский обед. Косуля, рябчики, стерлядка, трюфели
Отказаться, Лютик сглотнул и смерил ведьмака многозначительным взглядом, значит оскорбить хозяина. Мы идем не мешкая, милсдарь граф. Не ваш ли это шатер, тот, богатый, в сине-золотых расцветках?
Нет. Это палатка главнокомандующего. Лазурь и золото цвета его родины.
То есть? удивился Лютик. Я был уверен, что это армия Темерии. Что командуете здесь вы.
Мы отдельное подразделение армии Темерии. Я офицер связи короля Фольтеста, здесь служит много темерских дворян со своими отрядами, которые порядка ради носят лилии на щитах. Но ядро корпуса составляют подданные другого королевства. Видите штандарт перед шатром?
Львы, остановился Геральт. Золотые львы на голубом поле. Это это герб
Цинтры, подтвердил граф. Это эмигранты из королевства Цинтры, в настоящее время оккупированного Нильфгаардом. Ими командует маршал Виссегерд.
Геральт развернулся, намереваясь сообщить графу, что срочные дела все же вынуждают его отказаться от косули, стерлядки и трюфелей. Но не успел. К ним приближалась группа, во главе которой шествовал рослый, очень полный седой рыцарь в голубом плаще с золотой цепью на латах.
Вот, господа поэты, сам маршал Виссегерд собственной персоной, сказал Даниель Эчеверри. Позвольте, ваше превосходительство, представить вам
Нет нужды, хрипловато прервал маршал Виссегерд, сверля Геральта взглядом. Мы уже были друг другу представлены. В Цинтре, при дворе королевы Калантэ. В день помолвки принцессы Паветты. Это было пятнадцать лет тому назад, но у меня прекрасная память. А ты, мерзавец ведьмак, помнишь меня?
Помню, кивнул Геральт, послушно протягивая солдатам руки.
Даниель Эчеверри, граф Гаррамон, пытался последовать за ними уже в тот момент, когда кнехты усадили связанных Геральта и Лютика на стоящие в палатке табуреты. Теперь, когда по приказу маршала Виссегерда кнехты вышли, граф возобновил усилия.
Это поэт и трубадур Лютик, господин маршал, повторил он. Я его знаю. Его знает весь мир. Я считаю несправедливым так с ним обращаться. Ручаюсь рыцарским словом, что он не нильфгаардский шпион.
Не ручайтесь опрометчиво, буркнул Виссегерд, не спуская глаз с пленников. Возможно, он и поэт, но если его схватили в компании этого мерзавца ведьмака, то я б не стал за него ручаться. Вы, кажется, все еще не представляете себе, что за пташка попалась нам в сети.
Ведьмак?
Он самый. Геральт по кличке Волк. Тот стервец, который предъявлял права на Цириллу, дочь Паветты, внучку Калантэ, ту Цири, о которой сейчас так много болтают. Вы еще слишком молоды, граф, чтобы помнить то время, когда афера эта будоражила многие королевские дворы, но я, так уж получилось, был очевидцем.
А что может его связывать с княжной Цириллой?
Этот пес, Виссегерд указал на Геральта пальцем, содействовал обручению Паветты, дочери королевы Калантэ, с Дани, никому не известным приблудой с Юга. В результате этого собачьего союза позже родилась Цирилла, предмет их мерзопакостного сговора. Ибо вам следует знать, что ублюдок Дани заранее пообещал девочку ведьмаку в качестве платы за возможность марьяжа. Право Неожиданности, понимаете?
Не совсем. Но продолжайте, ваше превосходительство господин маршал.
Ведьмак, Виссегерд снова наставил на Геральта палец, хотел после смерти Паветты забрать девочку, но Калантэ не позволила и с позором прогнала его. Однако он дождался соответствующей минуты. Когда началась война с Нильфгаардом и Цинтра пала, он похитил Цири, воспользовавшись военной неразберихой. Держал девочку в укрытии, хоть и знал, что мы ее разыскиваем. А в конце концов она ему наскучила, и он продал ее Эмгыру!
Это ложь и поклеп! воскликнул Лютик. Во всем сказанном нет и слова правды!
Молчи, самоучка, или велю тебе кляп в рот засунуть. Сопоставьте факты, граф. Ведьмак владел Цириллой, теперь ею владеет Эмгыр вар Эмрейс. А ведьмака прихватили в авангарде нильфгаардского разъезда. О чем это говорит?
Даниель Эчеверри пожал плечами.
О чем говорит? повторил Виссегерд, наклоняясь над Геральтом. Ну ты, шельма! Говори! Сколько времени шпионишь в пользу Нильфгаарда, пес паршивый?
Я не шпионю ни для кого.
Прикажу ремни из тебя драть!
Приказывайте.
Господин Лютик, вдруг проговорил граф Гаррамон. Пожалуй, полезнее будет, если вы попробуете объяснить. И чем скорее, тем лучше.
Я уже давно бы это сделал, взорвался поэт, но светлейший господин маршал пригрозил сунуть мне кляп в рот! Мы невинны, все это досужие вымыслы и жуткая клевета. Цириллу похитили с острова Танедд, а Геральт был тяжело ранен, защищая ее. Это может подтвердить любой! Любой бывший на Танедде чародей. И министр иностранных дел Редании, господин Сигизмунд Дийкстра
Лютик вдруг замолчал, вспомнив, что как раз Дийкстра-то совершенно не годится в свидетели защиты, а ссылка на чародеев из Танедда тоже не очень улучшает ситуацию.
И совсем уж дико, продолжил он громко и быстро, обвинять Геральта в том, что он похитил Цири в Цинтре! Геральт нашел девочку, когда после резни, учиненной в городе, она скиталась по Заречью, а спрятал он ее не от вас, а от преследовавших ее агентов Нильфгаарда! Меня самого эти агенты поймали и пытали, чтобы узнать, где скрывается Цири! Я-то ни словечка не вымолвил, а вот агенты эти уже землю грызут. Не знали, с кем имели дело!