О Дью! Он мне никогда не нравился, этот старик! Мне всегда казалось, что вместо глаз у него крючья, которыми он сдирает с меня и одежду, и даже кожу. Хотя он всегда так сладко, так ласково говорит со мной. «Моя большеглазая зверушка Птичка нежноголосая» Но ведь надо рассказать о нем всем! Мужчины схватят его и заставят вернуть искры. И Крей вернется!
Дью усмехнулся с горечью.
Если уж даже Хиваро, который мало похож на круглого дурака
Его прервал вломившийся в хижину охранникразъевшийся и неповоротливый Хлеш, чьи кожаные одежды с трудом сходились на объемистых боках.
Ты что, беспутная девчонка, не знаешь, что с ворами нельзя разговаривать?! набросился он на девушку. Хочешь заразиться от его дыхания и тоже стать нечистой на руку? А ну, прочь отсюда!
Оставь ее! захохотал появившийся из-за спины Хлеша долговязый Утто. Неужели не понимаешь: она хочет наобниматься с ним напоследок, пока он еще может делать это двумя руками!
Понимать-то я понимаю! ответно захохотал Хлеш, трясясь всем телом. Но все-таки пусть выматывается отсюда поскорее! К тому же руки в этом делене главное. Когда мы вышвырнем его из селения, пусть любезничает и развлекается с ним, сколько захочет, где-нибудь на зеленой травке!
Найя залилась густым румянцем. Покраснели даже шея и ключицы. Она затравленно переводила глаза с одного из гогочущих мужчин на другого.
А ну, заткнитесь, вы! крикнул Дью, вскочив на ноги и сжав кулаки. Пошли вон отсюда!
Ого! Ты показываешь зубки, щенок? Хлеш перестал хохотать и уставился на мальчика, изображая крайнее удивление. Недолго тебе осталось хорохориться! Скоро ты подожмешь хвост и будешь скулить, умоляя о прощении, презренный воришка! А ты, повернулся он к Найе, быстро же ты забыла своего жениха! И на кого ты его сменила, жалкая дурочка
Дурочка, полная дурочка! согласился Утто, покачивая длинноносой головой.
Найя, всё такая же бордовая, стрельнув в охранников сузившимися от негодования глазами, неожиданно выпалила:
Уж наверное, я буду слушаться не вас, неотесанные наглецы, а старого Хиваро! Это он велел мне не уходить, пока пленник не съест всего, что я ему принеслачтобы не мог уморить себя голодом, прежде чем получит заслуженную кару! Это он велел мне разговаривать с ним, чтобы он проболтался, что именно хотел стащить у Вьюхо! А ну, прочь отсюда!
Охранники, опешившие от дерзости и напора, так не вязавшихся с робким обликом девушки, раскрыли рты. Первым опомнился Утто:
Ну, если Хиваро велел, то конечно Мы ведь не знали. Мы думали, ты просто любезничаешь тут с ним. Ведь с ворами нельзя
Как будто я без вас этого не знаю! А ну, убирайтесь, живо! Он еще не всё съел.
Дью метнул на девушку удивленно-одобрительный взгляд.
Мужчины, благоразумно решив не навлекать на себя гнев старого Хиваро, вывалились наружу и закрыли дверь.
Послушай, зашептала мальчику Найя, тебе надо отсюда бежать! Хиваро ведь может и не уговорить мужчин не отрубать тебе руку. Но даже если уговорит, тебя все равно накажут, хоть и по-другому!
Ты думаешь, я не пытался?! Самое первое, что сделал, когда меня швырнули сюда, обшарил весь дом. Глухо! Печная труба заколочена, дверь и окно стерегут. Даже если я превращусь в крысу, мне не удастся отсюда выскочить!
Но я помогу тебе! горячо предложила девушка. Ты убежишь, а потом мы встретимся с тобой в месте упокоения, и ты проведешь меня к Крею.
Поможешь? Мне? усмехнулся Дью. Интересно, как?
Очень просто! Я выйду отсюда и отошлю Утто в хижину, где спорят мужчины. Скажу, что у Хиваро есть к нему важное поручение. Как только он уйдет, начну заговаривать Хлешу зубы. Он не слишком-то умен, это все знают! Ты в это время тихонько выскользнешь за моей спиной. Если Хлеш тебя заметит, я схвачу его за руку, кинусь под ноги, придумаю еще что-нибудь. Ты уж сумеешь за это время убежать!
Глаза у Дью разгорелись, а сердце сильнее забилось в груди.
Пожалуй, Крей не зря собирался сделать тебя своей женой! И я напрасноего отговаривал!
Найя опустила глаза. Помедлив, она подалась к двери.
Ну, так я начинаю!..
Подожди! сын Огдая схватил ее за плечо.
Новое соображение, пришедшее в голову, перечеркнуло всю радость. Если ему удастся вырваться отсюда, то Найю-то схватят наверняка. И что будет с ней? По неписаным дорийским законам тот, кто помог преступнику избавиться от наказания, подвергнется этому наказанию сам. Найе отрубят руку и вышвырнут за пределы селения. Конечно, она сама предложила ему бежать, значит, отвечает и за все последствия, но Но получить свободу ценой чужой отрубленной руки ему почему-то не хочется. Да и что скажет ему Крей, если вернет когда-нибудь назад свою искру? Что скажет Крей, не найдя невесты или, еще хуже, встретив ее где-нибудь без руки?
Нет, Найя. Женщины очень глупы. Не могу понять, как Крею пришла в голову мысль жить с тобой в одном доме. Ты даже не подумала о том, что, если я убегу, тебе отрубят руку вместо меня.
Но я тоже убегу! пылко воскликнула девушка. Я очень ловкая и быстрая, я вырвусь от них! А потом мы вернемся с Креем и всё объясним.
Нет и нет! отрезал мальчик. С женщинами надо всегда говорить коротко и сурово, даже если тебе только тринадцать. Уходи, Найя. Можешь поговорить с Хиваро, если он станет тебя слушать. Но вряд ли из этого что-нибудь выйдет. С Креем встречаться тебе сейчас незачем. Эта встреча тебя не обрадует, можешь мне поверить.
Обрадует! возразила девушка.
Дью не ответил. В молчании он выпил всё молоко и протянул ей кувшин.
Уходи, коротко повторил он.
Обрадует! Очень обрадует, Дью! умоляюще прошептала Найя.
Крылья ночной бабочки затрепетали быстро-быстро. Благодаря их взмахам, слезы не выкатились из глаз, но удержались.
Не глядя на нее и не дожидаясь, пока за ней захлопнется дверь, сын Огдая снова растянулся на земляном полу, стиснув зубы и сведя брови к переносице.
* * *
Всё племямужчины, женщины, подросткивысыпали из домов и собрались на холме возле Черной Ели. Черная Ель была когда-то обычным деревом, но в незапамятные времена в нее попала молния, превратив в обугленный столб. Это было сочтено прямым указанием Рурга (а то и самого Яйо) на священность дерева и места. У Черной Ели когда-то отрубали правую руку Хоссе.
У сожженного дерева, едва не касаясь лбом черного ствола, стояла Грунн. Мужчины, сторожившие Дью в хижине Хоссы, теперь высились по его бокам, сжимая рукояти мечей. Сын Огдая почувствовал невольную гордость: его охраняют, словно могучего и опасного врага! Впрочем, гордость была мимолетной и быстро сменилась горечью и нетерпением. Долго они будут тянуть? Скорей бы уж говорили о предназначенном ему наказании! Скорей бы уж взмахнули мечом Правая рука от плеча до запястья была странно онемевшейсловно уже не своей.
Дью почувствовал, как что-то мохнатое ткнулось ему в колено. Чарр! Верный щенок, чуя неладное, крутился у ног и тихо поскуливал.
Замолчи, Чарр! строго прошептал ему мальчик. Сиди тихо, или тебя вышвырнут далеко-далеко.
Чарр послушно съежился у его ступней лохматым черным комком. Он больше не скулил, но трясся крупной дрожью, озираясь на собравшуюся вокруг Черной Ели толпу.
Старый Хиваро, одетый торжественно и чисто, словно то была не казнь, а праздник, поднял руку, призывая всех к молчанию. Разговоры, выкрики и смешки стихли.
Братья мои, медленно начал Хиваро, нет нужды говорить, для чего мы собрались сегодня на этом священном, отмеченном Рургом месте. Дью, сын Огдая Серебряная Рука и Грунн Осенняя Буря, сын достойного, погибшего славной смертью воина и мужественной женщины, был уличен сегодня ночью в одном из самых позорных деяний на земле. Он попытался обокрасть всеми уважаемого Вьюхо Охотника за Невидимым. Все мы знаем, какое наказание полагается вору.
Знаем, знаем глухо поддакнула толпа.
Где-то там, в этой толпе, были приятели Дью, была Найя, был маленький предатель Пэди. Интересно, они тоже бормочут: «Знаем, знаем», или все-таки молчат, уперев глаза в жухлую осеннюю траву?
По законам нашего народа вору, посягнувшему на вещь соплеменника, отрубается правая рука, а сам он навсегда изгоняется из пределов селения. Так я говорю?