Удивлена, что Эш тебе не рассказал.
А я нет. Он же не говорил со мной напрямую, помнишь?
Верно. Я выглядываю в окно. От поверхности озера перед дворцом отражается лунный свет. В этой комнате он рассказал мне, что он делал, что такое на самом деле быть компаньоном. Здесь мы влюбились.
Это высказывание слишком личное, поэтому я тут же жалею о том, что сказала это вслух.
Прости, говорю я, краснея. Тебе не нужно было этого слышать.
Наступает пауза. Я гляжу на Рая и вижу, что его поза изменилась. Он наклоняется вперед, уставившись на свои руки. Ага, произносит он тихо. Не нужно.
Я не уверена, что сказать.
Мы нелюбимы, продолжает он через мгновение, и не способные на любовь. Так они научили нас думать. Мы предметы сексуальной и денежной ценности. Кто может полюбить такую мерзость, как компаньон? Нас сделали красивыми, но внутри мы гнилые. Не думаю, что ты понимаешь, как важна ему. Не думаю, что ты понимаешь ценность вашей любви. Потому что давай я тебе скажу. Он смотрит мне прямо в глаза. Она бесценна.
Я почти произношу «я знаю», когда осознаю, что нет. Будучи суррогатом, я никогда не чувствовала себя нелюбимой. Я ощущала себя дешевкой, использованной и злой. Но у меня были Рейвен и Лили, у меня были моя мать с Хэзел и Охрой. У Эша была Синдер, и на этом все. И даже Синдер не было достаточно для того, чтобы он перестал себя ненавидеть.
Я вспоминаю его слова в ночь, когда мы поссорились, прежде чем я вернулась в Жемчужину.
И что у меня есть, Вайолет? Ты. Только ты.
Я подумала тогда, что это было преувеличение. Никогда не думала, что для Эша будет трудно не просто любить, но и быть любимым.
И теперь он передал эту надежду нам, продолжает Рай. Что мы действительно сможем жить по нашему выбору, с тем, кто желает быть с нами, а не с тем, кто платит за возможность наслаждаться нашим телом. Компаньоны умны. Мы хорошо обучены и очень дисциплинированы. Дай нам цель, фокус, причину, которая нас объединяет что же. Очередной блеск зубов в темноте. Мы сила, с которой нужно считаться.
Да, говорю я. Верно.
Какая роль у тебя во всем этом?
Я собираюсь разрушить стену, которая разделяет Банк и Жемчужину. Я собираюсь впустить людей в этот округ раз и навсегда. Слова выходят легко и с уверенностью, которой я от себя раньше не слышала.
У Рая отвисает челюсть. Сама?
Нет, говорю я. Мне помогут.
Кто
Я поднимаю руку. Объясню в следующий раз. Сегодня я не нахожу в себе сил рассказывать ему о суррогатах и Паладинах.
Конечно. Уже поздно. Ты должно быть устала. Рай встает вместе со мной, будучи неизменным джентльменом. Я подхожу и обнимаю его. Сначала он колеблется, потом обнимает в ответ.
Ты заслуживаешь быть любимым, говорю я. Ты ведь знаешь это.
Он ничего не говорит, просто сжимает меня один раз, и я отпускаю его.
К тому времени, как я возвращаюсь в свои покои, у меня едва хватает сил снять платье через голову, прежде чем я падаю на кровать и засыпаю без сновидений.
Когда я просыпаюсь на следующее утро, у меня ноет в плече от неудобной позы во сне.
Я издаю стон и перекатываюсь на спину; сквозь открытые окна проникает солнечный свет.
Я вздыхаю и сажусь. Часы на стене показывают, что уже девять сорок пять.
Черт! вскрикиваю я, надевая запасное платье фрейлины и закручивая волосы в пучок. Сегодня приедет Курфюрст. Мне нужно, чтобы Карнелиан была одета и готова через час.
Я пропускаю кухню, думая, что смогу принести ей что-нибудь после того, как она оденется, и ныряю под гобелен герцогини возле столовой. Я пробираюсь наверх по лестнице, замедляя свой темп, когда вхожу в главные залы, и стучу три раза в ее дверь.
Ты опоздала, с укором говорит она, и я принимаю это как разрешение войти. Она сидит на кровати с подносом недоеденных вафель. Мэри принесла мне завтрак. Мой колокольчик не связан с твоей комнатой. Она ухмыляется. Кстати, Мэри тебя ненавидит.
Я ощетинилась. Тебя она тоже ненавидит.
Карнелиан вспыхивает и пожимает плечами. Меня все ненавидят.
У меня сейчас нет времени на то, чтобы жалеть ее или ссориться с ней. Давай, говорю я. Вставай. Ты можешь приказывать мне сегодня что угодно. Это должно за что-то считаться.
По ее лицу расползается широкая улыбка. Я должна помочь ей встать с кровати, потому что грудь у нее забинтована. Доктор дал ей обезболивающее, чтобы ребра и плечо не болели, но бинт заставляет повозиться с платьем дольше, чем обычно.
Каким-то образом нам удалось добраться до фойе к 10:42. Рай встречает нас наверху главной лестницы, весь в черном. Он даже не смотрит на меня, улыбается Карнелиан и протягивает руку.
Как ты себя чувствуешь? спрашивает он, когда они спускаются по лестнице. Карнелиан тяжело наваливается на него.
Я в порядке, говорит она. Все, что доктор дал мне, работает. Хотя я не хочу идти на вечеринки сегодня вечером.
Насколько я знаю, наш график вполне ясен. Мы можем делать все, что пожелаешь.
Мы достигаем подножия лестницы, и я проскальзываю в линию рядом с Корой. Рай и Карнелиан встают с Гарнетом и Герцогиней, которые уже ждут у главного входа. Весело поблескивающий фонтан окружен слугами и служанками, одетыми в черное. Даже Зара присутствует, выглядя странно без своего фартука. Красные мундиры Ратников и наши с Корой белые платьяединственные проблески цвета.
Проходят минуты. Ровно в одиннадцать подъезжает роскошный автомобиль. Над фарами на ветру развиваются флажки, украшенные королевским гербом, как и двери машины.
Из машины появляется Курфюрст и поднимается по ступеням дворца с двумя членами личной охраны. Весь зал кланяется, когда он входит.
Перл, говорит он внушительным тоном. Я глубоко сожалею о вашей потере. Как вы и сказали в своем письме, для дома Озераэто по-настоящему печальное время.
Спасибо, Ваше Величество, отвечает Герцогиня. Я польщена тем, что вы удостоили меня визитом.
Курфюрст улыбается. Удивительно, но это приятная улыбка. У него коротко стриженная борода с проблесками седины, но под ней можно увидеть волевой подбородок.
Вы пожелали встретиться со мной, говорит он.
Да, отвечает Герцогиня. Если вы сопроводите меня в мой личный кабинет, мы можем поговорить там. Кора принесет нам напитки.
В этом нет необходимости, говорит Курфюрст, останавливая Кору.
Как пожелаете. Герцогиня снова делает реверанс. Никогда не видела ее такой почтительной. Пожалуйста, следуйте за мной.
Они начинают подниматься по лестнице. Охрана Курфюрста следует за ним как тень, но он отмахивается. Вы подождете меня здесь.
Они достигают второго этажа и исчезают.
Все фойе будто бы выдохнуло. Ратники выходят из своих рядов, Первый и Второй переходят к главной лестнице, Четвертый и Пятый идут приветствовать охранников Курфюрста. Зара хлопает в ладоши, и все ее кухарки следуют за ней на кухню. Гарнет поворачивается к Раю и Карнелиан.
Я в библиотеку. Нам нужно будет вернуться сюда перед тем, как он уедет.
Я пойду с тобой, говорит Карнелиан. Мне нужна новая книга. Она оглядывается на меня с самодовольной улыбкой. Пойдем, Имоджен.
Я склоняю голову и стараюсь выглядеть послушной.
Ты грустишь? спрашивает Гарнета Карнелиан, пока мы идем по коридорам. Из-за Корал?
Конечно.
Но ты ее не любил.
Это не значит, что я хотел ее смерти. Мы проходим мимо столовой и сворачиваем направо. Я рад, что ты в порядке, добавляет Гарнет.
Спасибо.
Вся наша четверка такая странная. Я знаю обо всех. Гарнет знает про Рая, но не про Карнелиан, и наоборот. Карнелиан знает про меня, но не про Гарнета и Рая.
Интересно, это то, как Люсьен себя ощущает все время?
Как ты думаешь, о чем они говорят? спрашивает Карнелиан.
Гарнет пожимает плечами. Ни малейшего понятия. Мать, вероятно, пытается найти, как использовать смерть Корал он спотыкается на полуслове, в ту или иную пользу.
Когда мы доходим до библиотеки, Гарнет растягивается на одном из кожаных диванов и закрывает рукой глаза. Карнелиан с Раем просматривают одну из полок.
Имоджен, здесь жарко, и я забыла свой веер, жалуется она. Пойди принеси мне его из моей комнаты.