Меня зовут Гидеон. И это мое настоящее имя, и то имя, которое дала мне мама.
Скажи мне, что я этого не говорил. Одно дело искать способ сблизиться, другоеначать делиться тем, чего никто не знает. Я начинаю нервничать, не могу вернуться в свое логово, чтобы разобрать то, что произошло сегодня. Пальцы чешутся по клавиатуре. Хочется пораскинуть мозгами и проверить информационные каналы, которых здесь нет. Мои новейшие отслеживающие программы должны выдать доклад в любую минуту. Я должен проверить форумы, связаться с Мэй. Это то, что происходит, когда я оставляю свои экраны слишком надолго. Все катится к черту. Что является точным описанием всего этого дня.
Она наблюдает за мной, и я пытаюсь закрыть тему с именем, надеясь, что она не подхватит миллион подсказок, которые я, должно быть, даю, которыми, желал бы не делиться.
Ты сказала, что знаешь что-то о том, что мы видели сегодня.
Я собиралась встретиться кое с кем, кто мог бы рассказать мне больше, но думаю, что она передумала или испугалась. Она качает головой, обхватывая себя руками, будто защищаясь, и откидывается на спинку дивана. Ты не хочешь в это ввязываться.
Боюсь, я уже. Теперь мы оба в этом. Мы можем пойти разными путями, если хочешь, но велика вероятность, что они засняли нас обоих, и вскоре найдут хотя бы одного из нас.
У меня нет реальной причины доверять тебе, Гидеон, замечает она, поднимая бровь. Насколько я знаю, ты можешь работать на них, пытаясь выяснить, что я знаю. Она снова качает головой, движения ее напряжены и сдержаны, она натянута как струна. Мне потребуется больше, чем моя лучшая очаровательная улыбка, чтобы заставить ее говорить, наблюдая, как жизнь угасает в ней при упоминании о том, что произошло сегодня. Я уверен, что не могу позволить себе уйти, не понимая чему я сегодня стал свидетелем.
Хорошо. Хочешь доверия? Я ставлю стакан и направляюсь в ее сторону, чтобы опуститься на диван рядом с ней. Я начну первым. Я не знаю, что вселилось в этих людей, но я видел такое металлическое кольцо раньше. Такое же, с синим огнем который, должно быть, был спрятан за проекторами в голокомнате.
Она с трудом сглатывает и я заставляю себя сидеть совершенно неподвижно, пока жду ее.
Я видела такие глаза раньше, шепчет она в конце концов. Глаза заполненные тьмой. Людей, чьи умы были украдены, превратившихся во что-то что-то типа оболочек.
Оболочки. Слово пронесшееся в моей голове, идеально подошло. Я не мог видеть их глаза, но я видел, что они повернулись к разлому в центре комнаты, как стрелка компаса указывающего на север. Они были опустошенными оболочкам. Я должен прикусить язык, чтобы не задавать больше вопросов. Пульс поднимается на ступеньку выше, у меня стучит в висках.
Несмотря на мое неустанное преследование ушедшей в отставку командира Тауэрсженщины, которая помогла Лару скрыть все, что творилось на Эйвонемоим лучшим руководством в гиперсети были немногочисленные форумы, посвященные теориям заговора, основанные на трансляции Эйвона, пытающиеся выяснить, что затевал Лару. Там я нашел Кумико, отставного солдата, скрывающуюся на юге города, создавшую сообщество выживших после ярости, объединённое жаждой мести, полное диких пересказанных историй. После всех часов, проведенных там, пытаясь разобраться в небылицах Кумико, сейчас эта девушка реально видела, что творят шепоты Лили и Тарвера. Я стараюсь говорить спокойно.
Где?
Она открывает рот, но потом ее глаза переводятся на меня и она останавливается.
Не имеет значения где. Но «Компания Лару» тоже была там. Тайно.
В мозгах закрутилось то, что я собрал с тех пор, как Лили Лару запросила помощь в обеспечении безопасности, впервые засветившись на моем радаре, чем поставила меня на путь, по которому я следую до сих пор. Я знаю, что Лару отправил свои эксперименты на три планеты: Верону, Эйвон и Коринф. Алексис было примерно не больше шести, когда произошли восстания на Вероне но эта паника в ее взгляде, напряжение в теле они явно не из-за того, что произошло десять лет назад. Эта рана совсем свежая. Что оставляет только один вариант.
Эйвон.
Я тянусь к ее руке, небрежно позволяя глазам пробежаться по ее предплечью. Если она с Эйвона, то нет и намека на генный маркер.
Перед глазами мелькают документы с места крушения «Икара»схематическое описание разлома, медицинские отчеты о сошедших с ума исследователях. Я накопал гораздо больше, чем Лили Лару и ее майор когда-либо знали. Вы идете на риск, когда берете себе домашнее животное в виде хакера.
Я видел кольцо кое-где, где «Компания Лару» не должна была быть, тихо произношу я. Ну, я не видел его, я нашел документы об этом. Я знаю, что оно там было.
Ты знаешь для чего оно?
Теперь моя очередь держать себя в руках, отчеты всплывают в мозгу. Установлено, что доктор Эддингс сама наткнулась на заостренную трубу, первоначально предназначенную для наружного водопровода. Я не могу сказать ей правду. Тюрьма для существ из другого измерения? Возможно, несколько верующих в трансляцию с Эйвона купятся на эту историю, но Алексис просто подумает, что я безумен. Обязательно.
Если только она сама не с Эйвона. Меня устраивает полуправда.
Из того, что я прочитал, думаю, что оно как-то связано с тем, что мы видели сегодня. С теми людьми, которых ты называешь оболочками, с теми, кто потерял рассудок. Тот факт, что здесь, на Коринфе, есть один из таких разломов, пугает меня. Мы должны узнать об этом больше.
Она поднимает руки, чтобы отбросить волосы с лица назад, оставляя их растрепанными.
Я знаю, что ты пытаешься сказать. Но мне не нужен напарник. Я рада, что ты в порядке, и я благодарна за информацию, но это все.
Но мы хотим одного и того же. «Компанию Лару». Враг моего врага
Это просто еще один враг, Гидеон.
На этот раз я знаю, что не скрываю поток разочарования, который проходит через меня. Алексислучшая зацепка, которую я нашел за год, и я теряю ее. Я гонялся за Тауэрс туда-сюда по всей Галактике, и каждый раз она ускользала от меня. Сейчас, как никогда, я должен найти ееэто единственный способ понять, что я видел сегодня.
Что касается Алексис, я бы убил, чтобы получить доступ к ее памяти, как я могу получить доступ к записям данных. Если бы только я мог узнать ее личный пароль.
Слушай, ты не должна была приводить меня сюда, чтобы подлатать. Я в долгу перед тобой. Я оставлю тебе способ получить должок, на случай, если я тебе понадоблюсь. Или на случай, если ты передумаешь насчет работы со мной.
Она берет себя в руки, надевает маску, и уголки ее рта приподнимаются, когда она оборачивается, чтобы посмотреть на меня.
Ты действительно настолько хорош?
Я ухмыляюсь.
Ты когда-нибудь слышала о Червонном Валете?
Она становится совершенно неподвижной, ее голос падает.
Ты работаешь на него? Тпру. Она определенно слышала обо мне. Я был бы польщен, что моя онлайновая дурная слава распространяется в реальном мире, за исключением того, что это явно не хорошие новости для нее. Зачем ему взламывать «КЛ»?
Я считаю, что безопаснее не спрашивать, отвечаю я, что технически верно, хотя бы для других людей. Так что если тебе что-нибудь будет нужно, все, что ты хочешь, я смогу поговорить с ним о том, чтобы сделать это для тебя.
Нет, быстро отвечает она, прежде чем ее голос смягчается, явно достигнув спокойствия. Нет, если ты хочешь оплатить должок, не упоминай меня Валету вообще.
Рассказы о нем не правдивы, знаешь ли. Ничего не могу с собой поделать. Большинство из них, во всяком случае. Он герой для многих людей. Довольно хорошо прищучивает корпорации, и ты знаешь, они этого заслуживают.
Не имеет значения. Я видел, как выглядела эта девушка, выйдя из здания, где все потеряли рассудок, где в нее стреляли, я видел какой она была, когда провела самую гладкую аферу, которую я когда-либо знал но это, она не может подделать. Это пугает ее больше, чем пустые взгляды, которые мы видели сегодня. Она в ужасеее губы плотно прижаты друг к другу, бледная кожа становится еще бледнее. Тебе следует уйти.
Тогда только я, я стараюсь звучать вежливо. Я бы убил, чтобы узнать, кто снабжал ее историями, почему она так боится моей онлайн-персоны, но сейчас не время для прессы. Я добавлю второй почтовый ящик к твоей системе. Он будет выглядеть точно так же, как обычный способ входа в систему для отправки сообщений, но это закрытая сеть. Если ты отправишь через нее письмо, оно придет прямо ко мне. И только мне.