Но её берегли. Берегли все дворцовые, не сговариваясь и без принуждения. Не раз Весте приходилось буквально выхаживать тех, кто вставал на её защиту: её защитников избивали до полусмерти. На руднике за смерть в потасовках жёстко наказывали, поэтому братва умела бить так, чтобы не довести дело до фатального исхода. Но, несмотря на эти побои, каждый раз на защиту принцессы вставал другойили другая.
Целыми днями принцесса разносила воду по забоям и лечила раны страждущим. При этом она не видела разницы между дворцовыми и братвой, оказывая одинаковое внимание всем раненым и больным.
Когда же главарь местных душегубов попытался овладеть Вестой, принцесса стояла и смотрела озабоченному самцу в глаза. Смотрела спокойно, не плача и не сопротивляясь, лишь шепча: «Прости его Единый, ибо он не ведает, что творит» И главарь отступил, гнусно выругался и, развернувшись, исчез в темноте переходов.
С подачи ли главаря или по какой иной причине, но каторжная братва, причислив Весту к юродивым, оставила её в покое, и теперь она свободно ходила по всем уровням. Больше попыток изнасилования не было.
После очередной смены Веста пришла в свою каморку. Умылась, причесалась, готовясь ко сну. Соседки по каморке, Ксин, как обычно, не было. Всё свободное время та проводила с оставшимися в живых родственниками. Еговременивообще оставалось не особо много: всего два часа днём и несколько часов ночью, так что понятно, почему девушка чаще ночевала рядом с отцом и братом.
Веста уже собиралась снимать платье и ложиться спать, когда дверь тихонько отворилась и вошла Ксин:
Не спишь? поинтересовалась она.
Собираюсь ложитьсяотозвалась Веста. Сегодня тут ночуешь, или зашла за чем-то?
Тут, девушка подошла и налила себе в глиняную чашку воды, завтра нас переводят, она начала расплетать косу, неизвестно, куда еще поселят. Говорят, на шестой уровень переведут.
Почему? Веста начала развязывать шнуровку платья на груди.
Не знаю. Может, порода там лучше, распустив волосы, Ксин начала умываться. Слышала, беглеца нашли?
Какого беглеца? насторожилась принцесса.
Ой, ваше высочество, вы вот везде ходитеи ничегошеньки не слышите! фыркнула Ксин. Дней десять назад один из клети сбежал фыр фырфыр
Помню, согласилась Веста, продолжая расшнуровывать платье, как его зовут-то? Бородатый такой, седой совсем. Щупленький такой.
А ведь и правда! замерла Ксин, поворачиваясь к принцессе. Капельки воды с лица девушки стекали на лиф платья. Она вытерла ладошкой лицо. Ведь не сходиться
Что не сходиться? сердце принцессы тревожно забилось. Она предчувствовала какую-то большую беду, причём не смогла бы сама толком объяснить, в чём же дело.
Сбежавший Нимгир совсем седой был. И худющий! А этот-то молодой. Высокий такой, и волосы у него светлые, хоть и лохматые. И руки. Вот такие мышцы, показала девушка ладошкой над своим бицепсом.
Это он, прошептала Веста, он пришёл.
Ты о чём? непонимающе посмотрела Ксин на венценосную подругу.
Где он? Веста судорожно затягивала лиф платья.
Ты куда собралась? Ффф, ффф, сдула Ксин мокрую чёлку с глаз.
Ты что не поняла?! Это же Алекс, он пришёл за мной. За намиВеста, наконец, зашнуровав платье, стала собирать волосы в подобие причёски. Где он?
На шестом уровне, в пятнадцатом или семнадцатом забое, растерянно проговорила Ксин.
Не жди меня, я сегодня ночевать не приду! Веста счастливо улыбнулась и выскочила каморки.
Понятнотак же растерянно отозвалась Ксин. А ещё ему голову пробили, и в кандалы заковали
Но принцесса этого уже не слышала. Она со всех ног бежала на встречу к своему любимому.
Гномьи горы. Рудник ассанитиса. Алекс.
Всё произошло неожиданно. Я лишь коснулся поверхности зеркала на камне, как меня рывком втянуло вовнутрь. Хотя надо признать: не то чтобы «коснулся» погрузил руку где-то по локоть. А там пустота. И вроде бы ничего не произошло. Просто рывок и всё. Такая же пещера, вот только зеркало медленно бледнеет за спиной.
Э-э-э! Куда? попытался я вернутьсяи упёрся рукой в каменную стену. А зеркало уже и не зеркало вовсесвечение, которое спустя несколько секунд пропало.
Да ема-ё! в сердцах я ударил кулаком о камень. Ну какого полез? Придурок! Придурок! Придурок! молотил я кулаком скалу. То, что это другая пещера, было ясно сразу: я вдруг оказался в длинном коридоре.
ЗАК! Ответь! я попытался воспользоваться новым видом связи с ИскИном. Не получилось Буду надеяться, что на поверхности всё восстановитсяи, значит, пойду я искать эту самую поверхность. Должен же тут быть выход!
Я пошёл в ту сторону, куда был подъём пола. Определил очень просто: справил нужду по маленькому и увидел, куда потекло. Вот уж где ночное зрение незаменимо: всё в серых цветах, но зато довольно детально.
Это и было последним, что я запомнил Либо я не заметил выступ скалы и врезался в неё головой. Ага, затылком!.. Либо кто-то мне сильно помог, отправив в несознанку. Как-то мне в последнее время по голове слишком часто достаётся, так недолго и в овощ превратиться.
Следующее воспоминаниеразговор двух особей мужского пола: голоса грубые, язык странный. Понимаю, но как-то через слово.
Плесни на него водой, голос басовитый. Что-то упало мне на лицо. Ватно-бархатистое такое. Потом опять голос:
В несознанке он
И угораздило же тебя, второй голос, Гафлер теперь год будет тебе вспоминать порчу имущества.
Та не-е, первый голос, он же дышит. Я ж его пустотейкой легонько так
Знаю твоё легонько. Башку вот ему пробил. Ладно, пусть юродивая с ним возится, можа выходит, второй голос.
Они говорили еще чего-то, но я уже не понимал, проваливаясь в мягкое беспамятство. Следующее воспоминание было более приятным: ласковый голос утешал, как голос матери. Несколько раз я ощущал своё тело: его ворочали, что-то приговаривая, и от этих слов веяло домашним теплом и уютом.
Головная боль вывела меня из забытья. Что-то новенькое! Я уже свыкся с ней, как с хвостом и крыльями, но, оказалось, что головная боль может и разбудить После этого я уже точно не спал, но в мыслях моих кружились образы Эмарисс: вот она улыбается, вот характерно наклоняет голову, чем-то возмущаясь, а вот хмурит свои бровии на щеках её играет румянец
Видения, как заевшая кинопленка, повторялись вновь и вновь, наполняя сердце тоской. А потом пришло осознание, что этого я больше никогда не увижуи чем быстрее забуду, тем лучше будет для всех.
И тогда пустота вернулась в мою душу. Пустота и апатия ко всему.
Открыл глаза. Всё та же пещера. Высокий свод, следы кирок на стенах Значит, рукотворная. Где-то сбоку мерцает свет, едва разгоняя темноту тусклым свечением. Попытался пошевелиться. Опа! Что это сдавливает щиколотку? Пошевелил ногойи характерный звон цепи уточнил, что же это.
Приехали, прошептал я, вот только в кандалы меня ещё не заковывали. Едрена корень!
Дотронулся до шеи. Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд! Ошейник. Пощупал. Да, металл.
Очухался? Кхе кхе кхе, сиплый голос от противоположной стены, во юродивая обрадуется.
Ты кто? выдавил я, удивляясь своему голосу.
Я это я, а вот ты что за фрукт? На Нимгира ты ни разу не похож, с усмешкой проговорил голос.
Алекс я. Давно я тут?
Та знаю, что Алекс. Во имячко-то дал Единый. Юродивая всё приговаривала: «мой Алекс» та «мой Алекс». Смех смотреть. Одно словоюродивая. Она тебя уж, почитай, неделю обхаживает. Поначалу так ваще не уходила. Три цикла сидела подле тебя. Плакала, жалела тебя как родное дитятко. Я аж прослезился. Вычухала, однако, рассуждал простывший голос.
Кто это? Юродивая? спросил я, хотя самому было глубоко безразлично, кто тут меня выхаживал и зачем. И вообще, почему я тут.
Дивчина одна. Из дворцовых, пояснил голос, добрая девка. Вот и меня не гнушалась лечить. Даром что дворянка, гной из раны вычищала как заправский целитель. Вот же наградил Единый талантом.
Почему юродивая? Звать так, что ли? вяло проговорил я.
Да какое там! собеседник явно был рад поболтать. Не знаю, как мать её называла, а тут зовут Юродивой. Воду носит по забоям, лечит, ежели кому нужно.