Проехав километра полтора, за поворотом Морозов и чёрт увидели дом. Во всех окнах горел свет. Во дворе, вокруг большого казана, суетились несколько человек. Их тени отраженные от огня бегали по дворовым постройкам. Без сомнения это суетились соплеменники тех путников, которых Булат с Луконом повстречали немного ранее. Посмотрев на эту картину, Морозов спросил у своего пассажира: «Слушай, мы точно правильно едем?»
Да правильно, правильно, смотри на дорогу.
Дорога становилась всё уже и уже, и вскоре вообще превратилась в лесную просеку. Но какие-то следы, от недавно проехавших машин, всё же были. Лес вскоре закончился, дорога начала петлять, между каких-то сенокосов и огородов. Человеку, было не понятно, куда они едут. Видно было только дорогу, всё остальное, скрывала тёмная ночь. Вскоре в свете фар неожиданно появился какой-то деревянный сарай с огромной кучей навоза с краю. Объехав его по накатанной дороге, фары осветили широкую улицу, которую в тот момент перебегала собака, поджав хвост. Вдоль улицы стояли деревянные заборы, с перекошенными калитками. Практически возле каждой из них были лавочки, спинкой для которых выступал сам забор. Судя по этим признакам, и по тому что, не в одном из окон не горел свет, возраст у местных жителей был в подавляющем большинстве, скорее всего преклонный. Проехав с километр, Булат оказался на большом перекрёстке. Лукон скомандовал: «Так, а здесь давай налево». Машина повернула в нужном направлении, осветив большое деревянное здание, над входом в которое, висела вывеска с надписью «Магазин». Эта улица, была значительно уже предыдущей. Некоторые дома были без крыш, окон и заборов. А сама дорога уже переставляла из себя две тропинки, накатанные нечастыми автомобилями. Вскоре и эта улица закончилась, и полевая дорога, в виде двух параллельных тропинок пошла на подъем. На бугру, их взору предстал одинокий дом, в окне которого горел свет. Это дом местного гробовщика. Позади одинокого жилища, раскинулось огромное многовековое кладбище, на данный момент скрытое под ночною тьмой.
Тем временем, в Москве, майор МУРа, добрался домой. Припарковав внедорожник на своё место между двух деревьев, корни которых подняли землю и создали своего рода преграду для машин с клиренсом меньше тридцати сантиметров. Поэтому его место было всегда свободным и ждало своего хозяина. Собрав вещи, майор вышел из машины, закрыл её, и направился к своему подъезду. Зайдя, он поднялся на третий этаж, подошёл к двери и хотел позвонить в звонок, но в последний момент остановился. Посмотрев на наручные часы, на которых было без двух минут одиннадцать, полез в карман за ключом. Тихонько зайдя в квартиру, он снял куртку и повесил её на вешалку, положил блокнот с пистолетом на тумбочку, разулся. Пройдя и заглянув в зал, где горел свет, он никого там не увидел. По всему полу, валялись разбросанные детские игрушки, работал телевизор. Человек пошёл в спальню, медленно открыв дверь, он на цыпочках зашёл в комнату, которую освещал ночник, стоявший на тумбочке. На двуспальной кровати спала молодая женщина. Рядом со своей матерью спал малыш лет трёх, положив голову ей на руку, и вцепившись за сорочку, на груди своей матери. Рядом с женщиной на кровати валялся её телефон. Человек взяв его с собой, выключил ночник, и также тихо, вышел из комнаты. На кухне, он поставил телефон на зарядку, не включая его. Налил в чайник воду, поставил на газовую плиту. Достав кружку из кучи немытой посуды в раковине, принялся отмывать её от засохшего кофе. Налив чаю, человек открыл холодильник и достал колбасу. Нарезав её, он взял хлеб из пакета. Но тот к его сожалению был уже с плесенью, и его пришлось выкинуть в переполненное мусорное ведро под раковиной, которое он в спешке с утра забыл вынести. И за целый день ни у кого руки до него не дошли. Попив чаю с колбасой, человек отправился в ванную комнату. Зайдя, он увидел не слитую мыльную воду, в которой плавало десятка два разного размера детских игрушек. На краю ванны лежал целый пучок, светлых женских волос, на полу валялось большое банное мокрое полотенце. Слив воду и расставив игрушки по периметру самой ванны, мужчина принял душ. Зайдя в спальню, он ещё раз полюбовался малышом, поцеловал свою жену и пошёл в зал, не желая нарушать сладостный сон своих любимых. Устроившись на диване, и о чем-то размышляя, человек погрузился в сон.
В огромной комнате в доме гробовщика по совместительству и могильщика, за деревянным столом, над которым свисала на длинном проводе простая лампочка, друг напротив друга, сидели двое мужчин, лет за пятьдесят. На столе по центру лежала шахматная доска, с разыгранной партией. Рядом на столе стояла недопитая бутылка самогона, на газете порезанное домашнее копченое свиное сало, горбушка чёрного хлеба и пара луковиц, гранёные стаканы и сделанная из консервной банки, полная пепельница окурков. На стенах комнаты, висело множество чёрно-белых фотографий. Все они были очень старые, многие из них семейные. На одной сильно пожелтевшей карточке, стоял человек в военном мундире конца восемнадцатого века. Видимо через этот дом, прошло множество судеб, людей которых уже давно нет. Маленькие дети на этих фотографиях, кому удалось пережить Великую Отечественную Войну, уже давно состарились и умерли. И вряд ли кто-то, из их потомков мог бы сейчас сказать, кто есть кто. Один из двух мужчин, сидевших за столом, в кальсонах и тельняшке с сигаретой в зубах, являлся хозяином этого дома и один наверняка знал свой род до седьмого колена. Остальной родне, скорее всего это было абсолютно не нужно и поэтому не интересно, так как никакой выгоды они в этом не видели.
Несмотря на внешний вид и захмелевшею речь, между людьми велась очень грамотно поставленная беседа, на тему мировой политики и жизни в целом. Оба оппонента отлично разбирались в тонкостях дипломатии и военного дела. Хозяин дома, которого звали Александр, очень эрудированный и начитанный человек. Он умел фильтровать новости, исходящие от средств массовой информации, и делать собственные умозаключения. Его личные выводы, практически всегда совпадали с истинным положением дел, что без сомнений доказывало время. Человек напротив, вовсе имел высшее образование, в советское время он закончил факультет журналистики, и работал собственным корреспондентом в областной газете. Когда ему было тридцать лет, он стал одним из миллионов невостребованных специалистов по всему рухнувшему Советскому Союзу. И волей нелегкой судьбы очутился он в данный момент, за этим самым столом.
Главной темой сегодняшней дискуссии между мужчинами, попутно с распитием алкоголя и игрой в шахматы, была именно религиозная часть военных конфликтов на планете. Один из оппонентов, напоследок затянувшись, замял окурок в битком набитую пепельницу, выдохнул дым через нос и сделал ход на шахматной доске. Положив в рот кусочек сала сказал: «Знаешь Саня, а мне кажется, что любая религиозная война доказывает только одно! Что Бога то, вовсе и нет! Вот смотри, любая современная религия строится вокруг Всевышнего. И неважно, как он зовётся. И даже если не брать в расчет множество святых писаний в разных религиях и трактовках, кем в понимании людей он является?» Александр сделав ответный хот, забрав пешкой ферзя, ответил: «Я думаю, для всех он представляется по-разному. Но для большинства людей, скорее всего, что-то такое всевластное, любящее нас как детей своих. Олицетворение, справедливости, чистого разума». Оппонент, тот час перебил Александра: «Совершенно точно! Всевластие, любовь к людям, справедливость! Так вот здесь и возникает самый главный вопрос, ответ на который по мне очевиден. Как может, самое светлое, духовно чистое во вселенной, своим присутствием в головах людей, проливать реки крови? В большинстве случаев, невинных женщин и детей, в полном противоречии со справедливостью! Даже не действиями, заметь! А всего на всего, повторюсь, своим существованием! Так вот, ответ на этот вопрос может быть только один. Что Бога вовсе никакого и нет!» Александр задумался, закурив сигарету сказал: «Ты знаешь, твоё умозаключение имеет право на жизнь. Причем, даже возможно как подтверждение теории Дарвина с точки зрения философии. Но я тебе скажу, что Бог есть без сомнения, может просто в твоей характеристике, всевышнего какая-то неточность?»
А как ты можешь с такой уверенностью говорить, что он существует? Ты что его видел?