Было около восьми часов вечера. Булат лежал на спине, закинув руки за голову, уставившись в причудливые узоры на потолке. Серый, рассказывал ему о своих приключениях на зоне. Он разговаривал об этом, как о чем-то обыденном, повседневном, с азартом и бурными эмоциями. Алексей занимался своим привычным делом, спал, изредка ворочаясь и почесывая пузо. По стенам то и дело, мелькали лучи света, прорывающиеся из боковых просветов окна. Там за ним, скорее всего, был внутренний двор полиции. По коридору слышались шаги и приглушенные голоса. А от левой стены еле различимый вой, добавлял тоски.
Зависла тишина. Неожиданно для всех, заговорил Алексей: «Слышь мужики, а вы когда-нибудь привидение видели? Это наверное души замученных здесь людей воют в стенах?» «Нет!»: дружно ответили Серый с Булатом. Затем выдержав небольшую паузу, Серый опять выкинул; «Если кто здесь и может выть, так только оборотни в погонах! А так как у нас в стране с ними покончено, это скорее всего, ветер в вентиляционной шахте гуляет!» «А вот я, видел один раз призрака, как вас!»: с гордостью произнес Алексей. Он решил завести разговор, что бы скоротать время. «Ну, и где же ты его видел? Не на дне стакана?»: тут же подколол его Серый. Немного приникши, Лёха начал свой рассказ: «Было это пятнадцать лет тому назад, я тогда под Воронежем жил. Поехали мы с товарищем на рыбалку, с ночевкой, на его Жигулях. С вечера половили немного, погода начала курвиться, мы в машину уселись. А ночью такой ливень начался, жуть! Ну товарищ мой и говорит, давай домой поедем. А то ещё полчаса, и мы вообще, от сюда не выберемся, дорога то полевая. Ну что, домой, значит домой, как говорится, хозяин-барин. Кое-как прорвались до асфальта, я раза три вылезал толкать, вымазался как черт, да промок до нитки. Выехали, слава Богу! Значит, едем через лес, недалеко от Карамышева, дождь так и лупит, точно задержались бы ещё хоть на полчаса и не выехали бы. А ещё гроза как светанет, аж в глазах всё белым бело. Неожиданно, буквально метрах в десяти перед капотом, обнаженная девушка. Товарищ по тормозам, я руками в панель уперся, машину понесло. Но ни удара, ничего, словно сквозь неё проехали. Мы из машины выскочили, никого, давай искать, звать, ничего! С фонариком все канавы обыскали метров на двести в обе стороны, даже по лесу немного прошлись, ну нет и всё. Ну, бывает же такое, наверное померещилось. Хотя обоим, да так четко? Меня взгляд её особенно напугал, такой знаете, страдальческий, о помощи просящий. Нет, так нет. Приехали домой, уже засветло, договорились никому ни слова, а то мало ли. Это была ночь с субботы на воскресенье, а в понедельник вечером, по городу слух пошёл, что один таксист, наркоман, изнасиловал и убил девушку. И нашли её именно там, где с нами это всё произошло. Её тело, закиданное ветками, грибник нашел. А когда дружбан прибежал ко мне домой с газетой, где была статья про это убийство, с фотографией жертвы, вот тогда я точно чуть не тронулся. На фото была она, в выпускном платье, даже никаких сомнений в этом не было. А Витька, ну товарищ мой, так тот вообще запил. Месяц бухал, до того допился, что под капельницу попал. Вот такие вот дела бывают!»
«Нууу, пьяные, гроза, дождь. Да глюк у вас был коллективный, А когда газету читали, похмелялись небось?»: тут же проанализировал Серый его рассказ. Алексей молча, не пытаясь что-то кому то доказать, отвернулся к стене и буквально через три минуты захрапел. «Булат, ты лучше меня послушай, тебе это скоро пригодится!»: сказал Серый, и вновь принялся травить свои байки, про чёрные лагеря за Уралом, воров, блатных, положенцев, семейников, петухов и так далее, далее и далее.
Спустя немного времени, всё стало затихать. Даже Серый, утомившись сам от своих баек, завалился спать, и в камере наступила тишина. Все спали, кроме Булата, от морального утомления, глаза его были словно полные песка. Лицо стягивало, как на морозе. Через минут пятнадцать, заснул и он, вслушиваясь в бурление и глухие стуки, доносящиеся от труб отопления.
Ночь для Булата пронеслась мгновенно, он даже был немного удивлен, что проснулся в той же позе, что и заснул. Поужинав, мужики расселись по шконкам. По коридору раздались шаги, звуки прервались возле их камеры. Дверь отворилась. «Морозов на выход!»: басистым голосом сказал полицейский. Булат встал и вышел из камеры. Вдогонку, Серый прошипел ему: «Мужайся братуха! Сейчас прессовать будут!» Его вели двое, один спереди, второй с боку, держа за локоть. Из подвала по лестнице они поднялись на второй этаж, остановившись перед дверью одного из кабинетов. Полицейский приоткрыл её, и засунув туда голову, произнёс: «Игорь Николаевич, Морозов здесь! Заводить?» «Заводите!»: последовал ответ.
Булата завели в кабинет, где было два человека. Игорь Николаевич сидел за письменным столом, крутя пальцами карандаш, на голове за ухом, был приклеен пластырь испачканный зелёнкой. Второй человек был в форме, он стоял в углу возле старого, обшарпанного сейфа. Спиной, подпирая шкаф с документами, сжимая в руках резиновую дубинку.
Разговор тут же начал Игорь Николаевич: «Ну, присаживайтесь Булат Иванович, в ногах правды нет». «Её нигде нет!»: ответил преступник, и уселся на деревянный стул, напротив следователя.
Вы отдаёте себе отчёт, что вы вчера натворили? Напали на сотрудника полиции при исполнении, нанесли вред его здоровью, и это всё в присутствии пяти свидетелей. За это, закон предусматривает очень суровое наказание. Что мы будем делать?
Я должен позвонить своему знакомому, он адвокат, без него я не буду с вами разговаривать!
Ну, Булат Иванович, мы с вами разговариваем в неофициальной обстановке. Нигде нет записи о вашем задержании, никто вас искать не будет. Некому, и тем более, здесь! Пробыть у нас вы можете, неопределенное количество времени, но я могу предложить вам, другой вариант. Вы забываете, что вчера видели, компенсируете мне моральный и физический вред, и я вам прощаю вашу выходку. Ну что вы на это скажите?
«Я одно вам скажу, что вы подонок! Каких я ещё не встречал!»: ответил Булат, наклонившись к майору. Тут же посыпались искры из глаз, от удара дубинкой по шее. И Булат упал лицом на стол. Сильный рывок за воротник, повалил его на пол и тут же второй удар по печени, мучительной болью согнул его в калачик. В глазах и вовсе потемнело, тело сжимала страшная пронизывающая боль, не было даже сил, сделать глоток воздуха.
Тем временем в кабинете начальника отдела полиции, велась дружественная, светская беседа. Между хозяином кабинета и его хорошим знакомым, который являлся водителем того самого злополучного чёрного автомобиля. «Леонид Дмитриевич, вы не переживайте, всё будет нормально. Водитель волги уже дал приемлемые показания, вы у нас пострадавший, всё нормально»: утешал полицейский товарища, помешивая кофе, серебряной ложечкой.
Да вы знаете, я особо не переживаю и не в таких передрягах бывали, не правда ли! А что со свидетелями всё нормально? Мне сказали, там один больно бойкий попался.
«Ни берите эти мелочи в голову, этот бойкий, сам всё замечательно устроил. Сейчас с ним беседуют компетентные люди. И я думаю через часик, он спокойно уйдет домой, про всё позабыв. Вы лучше мне расскажите, как вы оборудовали свою базу отдыха, я очень хочу там побывать»: мурлыкал, попивая кофе, хозяин ситуации.
Боль начала утихать, и Булат набрался сил приоткрыть глаза. Перед его лицом лежало то самое кольцо, которое ему ночью на работе предлагал чёрт. Оно выпало у него с нагрудного кармана комбинезона, и всё также завораживающе переливалось, всё теми же алыми бликами, несмотря на избыток дневного света в кабинете. Вывернув все маленькие карманы, полицейские упустили самый большой и на самом видном месте. В его голове побежали мысли: «Так это был не сон, это всё было на самом деле! Посланник Люцифера сидел у меня на коленях, и открывал мне глаза, убеждал, что я родился великим воином. А я, униженный лежу на полу, перед какими-то недостойными жизни созданиями. Значит надо быть тем, кем рожден, надо биться, без жалости и сострадания к врагам, меня здесь никто не пощадит!» И без малейших сомнений, Морозов одел кольцо.
Вся жизнь Булата, пронеслась перед глазами, боль в теле сразу пропала, он никогда не ощущал такой легкости. Кольцо на пальце, задымилось, вживаясь в плоть, но это было скорее приятно, чем больно. В этот миг мучитель перевернул его, лежавшего на полу за плечо на спину, и замахнувшись дубинкой. Раскалены как угли глаза Булата, подчеркнутые зловещей улыбкой, заглянули так глубоко в его душу, что он бросив дубинку, попятился в угол, туда, откуда напал. Кольцо кипело расплавленными брызгами, которые медленно растекались по пальцам и ладони, повторяя все изгибы его руки. Жар, источаемый от этого сплава, был просто феноменальный, краска под тем местом, над которым была его рука начала пузыриться и спустя пару секунд загорелась, зеленовато оранжевым огнем. Метал, пополз вверх по руке, и температура в помещении начала увеличиваться. Булат медленно стал подниматься. Вначале привстав на колено, и склонив голову. К этому моменту раскаленная субстанция покрывала уже всю его руку. Затем он встал в полный рост, зазвучали звонкие удары, невидимых молотов, формируя доспехи, выбивая веера искр и оставляя за собой мерцающие отпечатки. Когда дело дошло до плеч и шеи, человек сидевший напротив, всё это время в оцепенении, закричал от чудовищного жара. Его глаза побелели, закрывшись руками, он вспыхнул как факел. Издав предсмертный хрип, Игорь Николаевич так и остался гореть сидя на стуле с отрытым ртом и маской ужаса на лице. На его коллеге тоже вспыхнула одежда, и он рванул в дверь. Упав посреди коридора, завизжав поросячьим визгом, начал кататься по полу, объятый безжалостным пламенем.