Она в ярости оттолкнулась ногой от каменной горгульи, но та, не выдержав такого натиска, внезапно треснула пополам, раскрошилась и посыпалась вниз каменным дождём прямо на головы незваным гостям. Послышалась брань, и Эрика, не дожидаясь, пока ей в спину полетят стрелы, быстро взобралась наверх и побежала по коньку крыши.
Эй! Стоять! Держи девчонку! крикнул кто-то снизу. Держи её!
Краем уха она услышала гортанную брань, звон стали, собачий лай и увидела, как тавиррцы бросились по двору врассыпную. Эрика остановилась на краю балки, вскинула лук и выпустила три стрелы, одна из которых попала в цель, и побежала дальше. Её гнали злость и страх, и она прыгала, как серна: на крышу конюшни, на старую осыпавшуюся кладку стены, а уже с неё на солому, почти не глядя. Бежала по выкошенному лугу вниз, в заросли таволги в розовых метёлках цветов, и уже оттуда в густой ольховник над ручьём. Но ей не хватило всего три шага, чтобы нырнуть в его спасительную зелень.
Сзади раздался знакомый свист, и ноги из-под неё будто вылетели. Эрика упала навзничь, лицом прямо в густую шапку клевера. Её лодыжки плотно обвил ярг длинный тонкий кнут с жилами живого серебра, из которого нельзя выпутаться. Айяаррское оружие, которое люди не так давно обратили себе на службу.
И подумалось только как же глупо она попалась.
От обиды и злости слёзы едва не брызнули из глаз, и она изо всех сил цеплялась пальцами за клевер, выдирая его вместе с цветами, пока её тащили кнутом назад, прочь от спасительных зарослей. Она хотела вывернуться и умудрилась даже достать из-за пояса кинжал, но ей заломили за спину руки, связали верёвкой и отобрали и кинжал, и колчан, и лук. Она лежала, уткнувшись лицом в траву, чувствуя ноздрями запах свежескошенного сена, и вдруг увидела перед собой листочек с четырьмя лепестками.
Встретить четырёхлистный клевер доводится не каждому, и считается, что это к очень большой удаче. Но воистину говорят: удача жестокая Богиня. А ещё, что у Богини Танаис два лица: одно из них с улыбкой, а другое с оскалом. Поэтому, когда она протягивает руку не зевай, успей за неё ухватиться, пока Двуликая Танаис не повернулась к тебе другой половиной.
А Эрика не успела. Надо было бежать сразу, когда внутренний голос шептал когда увидела этих всадников
Да уж, и впрямь большая удача! Выбирай, Эрика: лишиться головы или отправиться на костёр!
Эрику перевернули и посадили, и над ней нависло лицо Тревора Нье'Лири огромная рыжая борода, орлиный нос и льдисто-голубые глаза из-под кустистых бровей.
Дядя совсем не похож на её отца, словно и не брат ему вовсе. Громогласный, ширококостный, но при этом ловкий и быстрый, словно ящерица. Он всегда был хорошим бойцом, и Эрика не могла поверить в то, что он стал предателем. Но глаза ей не лгали Тревор Нье'Лири стоял рядом с её врагами и, ухмыляясь, похлопывал по плечу одного из них.
А она шустрая, моя племянница, а? Как отделала Гаштона! До следующей луны, поди, дыра в его боку не зарастёт, он подмигнул ей, а Эрика в сердцах плюнула ему под ноги. Ну-ну, не кипятись, я тебя порадовать приехал. Тащите её в дом, да аккуратно, смотрите, чтобы ни царапины, бросил он коротко своим спутникам и, погладив пышную бороду, зашагал впереди.
Эрику притащили и усадили на стул прямо в большом зале, в котором, видимо, в те времена, когда замок ещё не был разрушен, проходили приёмы гостей. Но сейчас большой камин никто не топил слишком уж много дров пожирала его чёрная пасть, часть окон заколотили, а на полу повсюду валялась солома. По-настоящему жилым в этом доме оставался только второй этаж.
Ну, и что это ты удумала, племянница? Тревор Нье'Лири присел на край деревянного стола и скрестил руки на груди. Куда бежать собиралась?
Эрика смотрела на него исподлобья и молчала, подбирая слова для дяди-предателя.
Что, дядя, мешок золота, что посулили за мою голову, не давал тебе спокойно спать? наконец, выдохнула она со злостью. Сейчас я даже рада, что отца уже нет в живых. Он не увидит твоего позора!
Тревор Нье'Лири сделал знак рукой, и трое тавиррцев молча вышли из комнаты.
Ты думаешь, что я предал наш род, девочка? он снова погладил бороду. Нет. Я спас нашу землю и наших людей от истребления.
И как же ты их спас? Обменяв на мою жизнь? зло усмехнулась Эрика.
В некотором смысле да, дядя как-то странно ухмыльнулся, но не так как ты думаешь. Как старший мужчина в роду и от имени Янтарного совета я заключил соглашение с королём Тавирры о летнем перемирии ты слышала, наверное. Уже третий месяц как закончились сражения. И дальше так и будет, если ты дочь моего брата будешь благоразумна.
И в чём же я должна быть благоразумна?
Ты должна сделать то, что я скажу.
Добровольно пойти на смерть? Взойти на костер, восхваляя короля Раймунда? спросила она, едва сдерживая клокочущую в груди ярость.
Не совсем, дядя опять погладил бороду. Чтобы спасти свой народ, умирать вовсе не обязательно. Тебе всего лишь нужно выйти замуж.
Замуж? Я и так собиралась замуж, пока ты не появился здесь! яростно воскликнула Эрика.
За купеческого сына? Хе-хе-хе! Я слышал эти байки. Но уж точно не за такое ничтожество следует выходить наследнице Янтарного трона, хмыкнул дядя в рыжие усы.
А за кого же?!
За короля Раймунда.
Эрика фыркнула, понимая, что дядя ляпнул какую-то глупость, но он смотрел сосредоточенно и серьёзно, впившись в неё тяжёлым взглядом прозрачных голубых глаз.
Что?! Эрика едва не подавилась воздухом, понимая, что нет, кажется, это не шутка. Ты же не
Но по выражению лица Тревора было понятно, что он говорит серьёзно. И что-то взорвалось в ней, выплеснулось фонтаном ярости, и если бы сейчас ей дали кинжал, чтобы всадить в грудь дяди, она бы так и сделала.
Ни за что! Выйти замуж за убийцу моей семьи?! Да что, безумная Кхира осенила тебя своим чёрным крылом, и ты спятил?! Эрика вскочила со стула, но связанные руки мешали влепить дяде пощёчину, и она лишь топнула ногой и добавила, вложив в слова всю силу своей ненависти: Никогда! Ни за что! Он казнил отца! Он сжёг мою мать! Да я лучше сама взойду на эшафот, чем лягу в его постель! Сколько золота тебе посулили за это? Мерзавец! Предатель! Болотный уж!..
Она кричала что-то ещё, совсем не помня себя от ярости, осыпая его всеми мыслимыми ругательствами, а дядя стоял, как каменное изваяние, и молчал. Лишь когда силы её иссякли, он крякнул в кулак и произнёс как ни в чём не бывало:
Прооралась? А теперь сядь и послушай, он подошёл и, положив ей на плечи свои большие руки, толкнул обратно на стул. Сдохнуть-то проще всего. И кабы ты была какой-нибудь прачкой или торговкой, то, как говорится, сама дура хоть в омут, хоть в болото. Но ты не прачка, и не торговка. Ты наследница Янтарного трона. И ты в ответе за свой народ. Ты когда добиралась сюда, видела, наверное, что осталось от нашей страны? Лохмотья! Балейра почти пала. И если мы и дальше будем сопротивляться, если тавиррцы и дальше будут истреблять дочерей янтаря и вереска, от нашей земли совсем ничего не останется. Я был в тех местах, где нет уже ни одной фрэйи, знаешь, что я там видел? Сумрачный лес. Язвы в земле. Ушла трава, и деревья звери, птицы. Остались только камни пепел и туман. И лучше в тот туман не заходить никому живому. Он отошёл к окну и отвернулся. Постоял, скрестив руки на груди, а потом произнёс тише: Твой отец принял бы в итоге такое же решение.
Но зачем я нужна королю Раймунду, если ты и так решил сдать Балейру! воскликнула Эрика, не совсем понимая, к чему ведёт дядя.
Король не хочет получить просто голую землю. Он хочет сохранить нашу магию
Он для этого отправляет на костёр одну фрэйю за другой? криво усмехнулась Эрика. Чтобы сохранить нашу магию?
Все совершают ошибки.
Ты словно защищаешь его! О, Триединая мать! Эрика вскинула голову и спросила, глядя на дядю с прищуром: А зачем вообще королю нужна именно я? Я же теперь никто. Сирота. Ни дома, ни земель Балейру ты и так хочешь сдать. Зачем ему на мне жениться?
Не кипятись. Условия мирного договора таковы, что это именно ты, как наследница Янтарного трона, сдашь ему Балейру и присоединишь наши земли к Тавирре. Ты поставишь подпись на мирном договоре. А ещё поделишься с королём своим Даром, передав его вашим детям потомкам короля Раймунда, с этими словами Тревор Нье'Лири обернулся. Король Раймунд хочет обладать магией Лесного народа, только так он согласен оставить фрэйям жизнь.