Пролог
Москва. Кремль. 23 мая 2058 года. 04:38 ночи.
Вот такая история, Сергей Владимирович, мрачно закончил свой рассказ президент. Ведь думали, что всё закончилось. А вот на тебе, прошло всего лишь десять лет и снова та же песня.
М-да! протянул задумчиво Сергей Владимирович Бирюк, генерал в отставке. Та, да не та!
Да, конечно, уж не та! отмахнулся президент. Не та. Другая! То, что было тогдаужасно! Но то, что случится теперьуму непостижимо. Я как подумаю, что всё это повторится, меня в дрожь бросает.
Как же так получись? задался вопросом генерал. Крайняя операция завершилась победой. Мы всё сделали верно. Сигнал не был отправлен, я сам проследил за этим. И от незваных гостей ни слуху, ни духу! Почему именно сейчас?
Хороший вопрос! усаживаясь в кресло, констатировал президент. Я много думал над этим. Странным образом нам тогда удалось победить. Были сомнения, а не подставили ли они нас? Но тогда, десять лет назад, они были не настолько сильны, а значит, наша победа была лишь вопросом времени. Мы совершили небывалый эволюционный и технологический рывок. Именно в этом я вижу основную причину их возвращения. Я рассчитывал, как минимум, лет на двадцатьтридцать тишины. Предполагал, что вернутся. Но, что так скоро, даже подумать не мог. Многие проекты всё ещё остаются незавершёнными. И если сейчас то, что произошло 16 лет назад повторится, мы эти проекты уже никогда не сможем закончить. А, соответственно, и победить. Ведь то, что нас ждёт впереди, никто предугадать не в силах.
В прошлый раз тоже никто не мог ничего предугадать, возразил Бирюк.
В прошлый раз всё было по-другому, парировал президент. В прошлый раз мы ничего не знали. Сейчас мы знаем, и это куда хуже. Мы знаем, с чем нам предстоит столкнуться.
Не уверен, удручённо протянул генерал. Какие-то меры уже приняты? Президент устремил на Бирюка тяжёлый взгляд.
Конечно, приняты, ответил он негромко и тяжело вздохнул. Всепоглощающая усталость что-то очень сильно изменила в этом несгибаемом человеке. И время отнюдь его не щадило. Все системы орбитального купола «Заслон» приведены в полную боевую готовность. Работы по модернизации будут ускорены. Мы уже начали нанимать новых специалистов. Хочется думать, что первый уровень защиты мы успеем завершить в срок. Я распорядился усилить группировку штурмовиков и комплексы противовоздушной обороны. Всё строго секретно, как ты понимаешь. Из гражданских специалистов никто пока ничего не знает.
Давно их засекли? спросил генерал.
Около двух дней назад, президент поднялся и нажал сенсор на своём столе. Стена за его спиной разомкнулась, и невероятных размеров монитор вспыхнул множеством ярких точек. Вот они! Президент указал на крупную туманность в созвездии Плеяды М-45. Идут медленно, даже не применяя скачки. Открыто идут, понимаешь! Генерал кивнул. Идут так словно хотят, чтобы мы узрели и ужаснулись.
С момента их последней встречи с президентом прошло, казалось, неисчислимое количество лет. С того дня глава государства поседел ещё больше и потерял практически половину своих волос. Он похудел, и когда они увиделись сегодня, генерал не сразу узнал главнокомандующего. Что-то неуловимо чужое чувствовалось в этом человеке, что-то иное, незнакомое. Но что именно это было, Бирюк понять так и не смог. Лишь по привычке сделал вид, что всё идёт, как и прежде.
Какова численность? задал очередной вопрос генерал. На его лице не отразилось ни капли смущения. Он был военным до мозга костей и прекрасно умел скрывать свои истинные эмоции.
Детство Бирюк провёл кадетом, затем училище, академия, срочная, контракт. На его счету было несколько горячих точек, множество всевозможных операций как военных, так и медицинских. В свои сорок восемь лет он был подтянут и трижды в неделю посещал спортзал. Отставной офицер нисколько не удивился, когда звонок посреди ночи вырвал его из чуткого сна. Даже в отставке генерал Бирюк не позволял себе расслабиться и, как говорится, дожить свой век в покое, ожидая неминуемого финала.
Приблизительно! Около пятидесяти миллионов единиц, опуская указку, ответил президент. Точную классификацию и типы боевых судов определить сложно, слишком большое расстояние.
Однако! смутившись на мгновение, промолвил генерал. Его правая бровь поползла вверх. Такую армаду нам в одиночку не остановить.
Я знаю, спокойно ответил президент и снова опустился в кресло.
В кабинет вошла секретарша. Молодая светловолосая девушка лет двадцати пяти. Её спортивная, подтянутая фигурка сразу притягивала взгляд, ибо была страсть как идеальна. Она поставила на столик небольшой поднос с чашками и чайником, из тоненького носика которого едва заметно шёл пар.
Что-нибудь ещё, господин президент? поинтересовалась она.
Нет, спасибо! ответил президент. Иди Маша.
Секретарша едва заметно поклонилась, одарила мужчин своей очаровательной улыбкой и бесшумно исчезла за дверью.
Что говорит по этому поводу Совет планетарной обороны? вернувшись в реальность, и вновь обратившись к звёздной карте, поинтересовался генерал.
Там одна грызня да склоки. Всё делят мир. Не могут привыкнуть к многополярности. Сказать по правде, мы им ещё не сообщали.
Президент подошёл и разлил ароматный чай по чашкам. Чудный, давно забытый запах наполнил помещение кабинета.
Чай! Индийский? удивился генерал и улыбнулся. Сто лет не пил настоящего.
Да, с момента начала войны. Тогда лишь благодаря институту Вавилова и сумели сберечь. Иначе сейчас бы локти кусали, да с голоду землю жрали. Лицо президента словно окаменело. Этим западным зверям лишь бы продать. А что дальше будет, их не волнует. Как говорится, после нас хоть потоп!
Не могу не согласиться с вами! генерал отхлебнул ароматного напитка и, несмотря на обжигающее нёбо чувство, задержал чай во рту, затем закрыл глаза и проглотил. Чудесно!
Я вот что хотел обсудить с тобой, Сергей Владимирович. Президент явно подбирал слова. Из твоих бывших подопечных, что из первого набора, кто-нибудь ещё остался? Ну, в строю или хотя бы в живых?
Генерал поставил чашку с горячим напитком на столик.
Нет, покачал он головой, напрягая память. Никого не осталось. Все либо погибли, либо пропали без вести. Двое сошли с ума и умерли в Кащенко несколько лет назад, о чём я получил официальное уведомление из Министерства обороны. Генерал немного помолчал, словно размышляя о чём-то.
А что с Z217? вкрадчиво спросил президент.
Бирюк помрачнел и, тяжело посмотрел на главу государства.
Простите, господин президент. Но я посчитал, что эта тема не совсем уместна для беседы.
Так что с ним? президент был настроен весьма серьёзно. Вы единственный в курсе, где он? Кто-то ещё знает об этом? Вы в курсе, что с ним сейчас?
Эта тема слишком тяжела для меня. Ответил генерал.
Тебя мучает совесть, Серёжа? Но по законам того времени, ты поступил правильно. Я не осуждаю, да и никто не осудит. Не вини себя. Преступник должен сидеть в тюрьме. Любое зло должно быть наказано и неприкасаемых здесь нет.
Но ведь он герой! Он спас нас тогда.
Да, спас! А потом убил всю свою семью! Президент смотрел на Бирюка, словно требовал чего-то! Если мы станем делать поблажки своим гражданам, прикрываясь их великими и заслуживающими уважения поступками, кем бы эти люди ни были, то в этом случае мы ничем не лучше «Жестоких»! Z217 совершил убийство и понёс соответствующее этому преступлению наказание. Но близится великая беда, и многое может измениться!
Что вы хотите от меня? сурово спросил генерал.
В связи с последними событиями, о которых мы с тобой беседовали этой ночью, я прошу тебя. Нет, не приказываю! глава государства на миг замолчал, пытаясь подобрать нужные слова. Прошу, как друга. Отправляйся за ним. Забери Z217. Привези его сюда. Пришло время вернуть бойца в строй. Надеюсь, у тебя хватит мудрости на беседу с ним. Если что, вали всё на меня.
Я боюсь, поднимаясь, ответил генерал Бирюк, что мои потуги в данной ситуации будут лишь пустой тратой времени, господин президент. Z217 провёл в заключении без малого восемь лет. В камере два на два метра, со стенами под напряжением в сорок тысяч вольт. Он и раньше не отличался особой сдержанностью и терпением. А уж теперь, я и предположить боюсь, кем он стал. Исключительно из уважения к его заслугам и по вашей личной просьбе, я сделаю это. Но заранее прошу у вас прощения, если моё задание окажется невыполнимым. Я запер его тогда и все эти годы просыпался по ночам в холодном поту, поскольку он грозил мне смертью из этой самой одиночной камеры. В кошмарных снах я видел, как он выбирается из своего заточения и протягивает ко мне свои механические руки. Он убьёт меня, как только ему представится такая возможность.