Ваши требования.
Во-первых, вы амнистируйте всех заключённых из нашего ордена. Во-вторых, вы восстановите в правах, обязанностях и регалиях Полк-орден, только уже под другим именем. В-третьих, вы восстановите праведное имя Рафаэля, мужа Кальи и дадите опровержение всего того, что сейчас о нём говорится. В-четвёртых, вы расскажете всем об истории, славе и героической погибели ордена Пурпурного Креста и закрепите историю о нём в учебниках. В-пятых, вы отпишете поместье «Лист Клевера» Андрагасту Карамазову и Флоренсе Эмилии и обеспечите их государственным содержанием. Так же Морс возглавит Инспекторов в стране. Ну и в-шестых, остров Анафи станет базированием «Братской Диады» и выйдет из-под юрисдикции Автократорства.
Это всё?
Нет, у меня ещё личные требования. Вымолвил Данте и протянул листок.
Ты всё слышал? Робко обратился Архиканцлер к слуге из Имперор Магистратос2. Составь нам бланк соглашения, да побыстрей.
Как только соглашение составилось, Данте одной подписью поставил конец в многонедельной партии, тут же почувствовав некое квазиощущение успокоения и теперь ему можно будет взять небольшой отдых от бесконечной войны.
Глава девятая. Без конца, без начала
На следующий день. Рим.
Вечер продолжал наступать на город. Грузные свинцовые облака свей тяжёлой массой напирали над городом, давая на небосвод. Тёмные, мрачные и лилово-серые облачные массы готовились пролить дождь и затопить весь город «небесными слезами». Вечернего солнца на небосводе не было, ибо весь запад обернулся в чёрный грозовой фронт.
Ветер так и свистел по улицам, дико зазывая и напевая для всех скорбную песнь настоящего бытия и возвещая о грустном, но статичном будущем. Воздушные потоки наполнились холодом, и, гнав за собой облачные массы, они несли и лютый холод с жутким морозом.
Но людей на улочках Вечного Города это не пугало. Сегодня министерство Учреждения Праздников, Конгрегация Культа Государства и Империал Экклесиас по приказу Архиканцлера утвердили празднество. Народ сначала опешил, от такого быстрого возвращения старых названий, но тут, же понял, что нужно идти и праздновать, ибо, если на праздник кто-то не радуется, та кара за это наступит в скоротечности
И множественные граждане Риме, да и всего Автократорства Рейх вышли на улицы, чтобы отпраздновать величайшее событие, которое назначил АрхиканцлерПобеду над сепаратистами и становление на службу двух орденов«Лампада» и «Вороны Смерти» теперь несут неусыпную охрану безопасности граждан Империи. И от старого Лиссабона до Константинополя разверзлись празднества.
Но всё празднование проходило как под копирку: сначала молебны в церквях и Культополисариях, затем шествие к главной площади, а затем время «вольного развлечения». И никто, не один мэр или губернатор не смел отступить от такого порядка, ибо это повлекло бы «нарушение государственно-народного единства».
И теперь все граждане всего Автократорства обязаны ходить по улицам и радоваться жизни, потому что так говорит закон.
Так везде и в Риме тоже, но не всякий готов радоваться этому событию, пускаясь в безумный фанатичный пляс.
Со своего балкона взор в город уставил высокий мужчина. Здание, с которого исходил балкон, напоминало больше замок, высокую цитадель, построенную по последнему слову техники в неоготическом стиле.
Чёрное пальто из кожи на мужчине слегка подёргивалось на слабом ветру, треплемое настойчивыми ветряными потоками. Ладони, утянутые в перчатки, заведены за спину и сцеплены у поясницы. Пола коснулись плотные подошвы остроконечных туфель, покрываемые лишь слегка чёрными тканевыми брюками. Ну а чёрный длинноватый волос мужчины слегка трепетался на холодном, промёрзлом ветру, напевающий в уши душу свои скорбные песни.
Взор мужчины устремился далеко в город. Он касался всего: чуть заснеженных улиц, домов из древних ушедших эпох, высотные и безликие здания новостроек, огромного района «Всех Министерств», с высоченным и светящимся шпилем и «Канцлер Цидалис» в самом центре Рима. Но взгляд, его суть оставалась такой, же холодной, как и ветер, что бегает сквозь улочки древнего города.
Человек направил свой взгляд на горизонт, что с трудом проглядывался сквозь бетонные джунгли. Глаза усмотрели суть концовки этого днялуч солнца медленно гаснет и улетает вдаль за дальний горизонт. Картина столь многозначная и печальная, что самой своей сутью заставляла задуматься о самом главном, оставалось только поднять голову. В Империи на это мало кто, способен.
Внезапно на балконе появился ещё один человек. Его бежевое тканевое пальто касалось бетонного пола, покрытого ковром, исполненных в стиле тканевых изделий из древней Персии. Туфли, с несколько округлым носком касались пола, не оставляя отпечатков. Лицо слегка крылось под бежевой шляпой и едва подёргивающимся зеленоватым шарфом, обвившим шею. Руки укрыли перчатки из бежевой ткани.
Мужчина в кожаном пальто вцепился в края балкона, представленного в виде замысловатых плетений из толстых металлических прутьев, в своём переплетающемся стиле отдалённо чем-то напоминающие балкон из эпохи барокко, сотканного из железа и стали.
Посмотри, вознёс мужчина в чёрном кожаном пальто, руку в сторону города, огни, тысячи огней в городе пылают, и Рим становится светлей, чем когда мы были раньше.
Такое сравнение, проведённое таким хладным голосом, смутило бы любого человека, но не вошедшего на этот балкон. Он лишь бесстрастно продолжил стоять рядом с мужчиной, продолжившим говорить:
А эти порывы ветра? Они так прекрасны и берут для нас последний свой аккорд.
Откуда эти строчки? Разродился на вопрос мужчина в бежевом пальтеце.
Человек в чёрном пальто повернулся, оторвав взор от последних лучей солнца, и направил его на хозяина вопроса. Оглядев того ледяным взглядом, наполненным болью и железной невозмутимости.
Ох, Морс, я не помню. Скорее всего, из одной древней, очень древней песни из минувших времён. Да, тогда умели воспевать мир. Именно оттуда.
Попрошу, уважаемый магистр, наигранно возмущённо встрепенулся Сантьяго, Генеральный Инспектор Морс.
Данте захотел улыбнуться, но не смог. Глубинная суть души не позволила этого сделать но всё же губы слегка шевельнулись и сухая кожицы лопнула на них. Кровь мелкой струйкой устремилась к подбородку, но Данте аккуратно приложил палец и остановил её течение.
Так зачем же вы пожаловали, Генеральный Инспектор в дворец «Терновой Розы»? Не ради обычного разговора со мной?
Конечно, нет, застегнув пуговицу на сером жилете, вымолвил Сантьяго, меня интересует вопрос: а зачем мы оставили править Рафаэля? И почему всё так быстро? Три-четыре дня и мы из преступников стали героями
Данте опёрся локтями на балкон и загадочно задумался, обратившись к глубинам своего разума. Магистр думал, как бы точно ответить, направить мысль в точности сути ответа, чтобы его исчерпать. Однако лицо не выразило глубокой мыслительной работы и тяжёлых раздумий.
Ты спрашиваешь, к чему всё это, хотя прекрасно понимаешь, зачем вы сначала ввергли Рейх в бутафорный хаос, а потом так же и вытащили его, не сменив власти. Ты, наверное, помнишь, что случилось, когда соглашение между нами вступило в силу?
Мятежники, которых не было, отступили, связь вернулась, и регионы вновь воссоединились, а корабли Турецкого Султаната отправились прочь в свою страну. В принципе, это всё.
Да, ты прав. Но ты и сам знаешь, а были ли у нас «мятежники»? Сколько населённых пунктов мы захватили и ещё во скольких просто саботировали деятельность Все-Министерства? Данте выдержал театральную паузу, смотря в лицо своему собеседнику, который медленно стал на лице морщиниться и мимически негодовать и только через пару продолжил. Вот видишь. Для того чтобы сменить власть, нужно её чем-то заменить. Ты и сам понимаешь, что бутафорными мятежниками её не заменишь, а значит и Архиканцлера нельзя трогать.
Удивителен ты, Данте. С улыбкой заявил Генеральный Инспектор. С одной стороны ты ставишь страну на грань революции разорения, а с другой не готов убрать одну детальку из её управления. Незначительную детальку. Удивительно