А мой отец всю жизнь внушал мне, что мы с тобой родственники. Иначе, почему ты здесь? Я тронут, Кэндис. Ты ни разу за эти пять лет не вернулась. Не попросилась домой, не приползла ко мне на коленях, хотя наверняка нуждалась в деньгах. Поразительная гордость для такой Бесправной пешки. Тебе удалось меня впечатлить.
Я просто хотела попрощаться я любила твоего отца, прошептала я, ощущая колкий ком, вставший поперек горла при воспоминании о Руфусе. Моего отца, имею смелость сказать я.
Он не был твоим отцом, сквозь зубы, произнес Мак. Желваки напряглись под его высокими скулами, выдавая единственные нескрываемые по отношению ко мне эмоциинеприязнь, ярость, раздражение. Я хотела ответить хоть что-нибудь, защититься, но не успела: мои легкие резко опустели, и только через мгновение я поняла, что Мак сжал мою шею, до рези в горле, и тут же отпустил, не убирая свою ладонь. Но он определенно любил тебя. У моего отца была дочь, Кэндис. Сына для него не существовало.
Не правда! Что ты такое говоришь?! И не нужно винить меня в том, что твой отец тепло относился ко мне, заботился о нас с мамой. Я не выбирала где мне родиться, как мне жить, и благодарна ему
Да. Не выбирала, снисходительно напоминает Маккколэй. Как и не выбирала то, что тебя купили. Я преподал тебе хороший урок, отпустив пять лет назад. Отпустил на словах, разумеется.
На словах?! Я, конечно, понимаю, к чему он клонит, но даже не предполагала, что наш разговор примет такой оборот. Зачем. Я. Ему?
Конечно, Кэндис. Или тебе напомнить, кто ты и чьей семье принадлежишь? Мак слегка напрягает брови, делая вид, что ему нужна секунда для размышлений. Кажется, со вчерашнего дня в ней остался один представитель. Мой отец всегда тянул с тем, чтобы официально удочерить тебя. Вопреки его безграничной любви, на бумагах ты и твоя мама, были лишь товаром.
Макколэй, пожалуйста, опешив от его заявления, охрипшим голосом молю я. Просто дай мне уйти. Нам больше нечего делить, да и зачем я нужна тебе? И я никогда не настраивала Руфуса против тебя ия вдруг осекаюсь, наблюдая за тем, как меняется выражение его лица. Мгновенно и так странно. Ни капли надменности и презрения. Он смотрит на меня, как Великий Гэтсби смотрел на свой проклятый зеленый огонек.
Кэндис, как твои дела? низким голосом перебивает Макколэй, продолжая сканировать каждый миллиметр моего лица, не отрывая от меня изучающего взгляда. Меня снова подташнивает от такой странной перемены в его голосе. Я уже ничего не понимаю, что ему нужно и какую игру он затеял.
Он никогда не спрашивал у меня, как мои дела.
Он не интересовался моей жизнью.
Его брови едва заметно сдвигаются к переносице, когда подушечки его пальцев останавливаются максимально близко к сонной артерии. Черт, он может передавить мне ее в любую секунду.
Только зачем, Мак? Зачем при свидетелях? Если можно утащить меня в свою лабораторию, и изрезать на операционном столе.
Мои дела, ты серьезно? Замечательно, только отвали от меня, уголки его губ слегка дергаются, и он удовлетворительно кивает, словно только что подтвердил какую-то только одному ему известную догадку.
Ты расскажешь мне, где ты была все это время? почему-то мне кажется, что он спрашивает это таким тоном, словно заранее знает ответ.
«А ты не знал, подонок? В ЕВ-РО-ПЕ!» чуть было не съязвила я, но вовремя прикусила язык.
Это тебя не касается. Но если тебе так интересно, то я живу там, куда твоя нога и таких, как ты никогда не ступит!
Это не так, Кэндис. Твоя жизнь меня очень даже касается. Теперь, черт побери, что значит это многозначительное «теперь»?! Ты знаешь слишком много о нашей семье, Кэндис. Неужели ты думала, что я отпустил тебя, выкинул на улицу и никогда за тобой не присматривал? Особенно после одного инцидента, многозначительно произнес Мак. Неужели не поняла главного? И, кстати говоря, косвенно меня касаются жизни всех сотрудников моей компании, его глаза вспыхивают чуть ли не триумфальным огнем, и я бы с удовольствием продала душу дьяволу за возможность его потушить.
Воздух покидает легкие, от подобной новости. Не может быть вот и верь после этого в совпадение. То собеседование никогда не было случайностью. Но зачем Макколэй помог мне с работой?
Что?! «MacFly» твоя компания?! Я уволюсь, сегодня же, выпаливаю я, топая ногой так сильно, что чуть не подворачиваю лодыжку.
У тебя долг за комнату, да и страховка заканчивается. Куда ты денешься, Кэндис. Пойдешь ублажать Элитов или таких же, как ты? Неплохой вариант. У тебя красивая мордашка, и даже Элиты не побрезгуют, но разве не этого ты избегала, протирая задницей шест в задрипанном баре?
Черт, что он делает? Это так не похоже на Макколэя. На Макколэя, которые за пять лет жизни, завязал со мной лишь один долгий разговор. Может, парочку. У меня создается смутное впечатление того, что он просто пытается вывести меня на эмоции, проверяет почву, или пытается заставить думать о нем. Пусть в ключе ненависти, но думать много и часто. Вдыхать и выдыхать с мыслью о нем
Если он думает, что я куплюсь на все эти психологические уловки, то он крупно ошибается. Я, мать твою, воспитанница величайшего ученного, а не одна из твоих пустоголовых кукол.
Ты просто отвратителен я никогда не стала бы заниматься подобным
Стоп, отрезает Мак, и его лицо вновь застывает, словно камень, не выражая абсолютно никаких эмоций. Отвратителен? Я не собираюсь увольнять тебя. И не в моих интересах, чтобы ты обслуживала кого-то другого, мое сердце замирает на этих словах. Я имею в виду, работала, Кэндис. Сделай лицо попроще. Я собираюсь тебе предложить более интересную работу, непыльную. В моем офисе. Пора спуститься на землю, Кэндис и вернуться домой.
Вернуться домой
Предложить работу
Что ему нужно? Я не понимаю. Пять лет тишины. Ни одного намека, на то, что мы вообще были «родственниками». И тут, я вдруг срочно ему понадобилась в его доме. В его подчинении. В непосредственной близости. Я не понимаю, зачем, и с чего вдруг такой интерес к моей скромной персоне. Что он задумал? Кровавую месть? Жестокую расправу? Но разве я виновата, в том, что его отец оказался добрее, своего бесчувственного сына?! Или он затеял все это от скуки? Ради какого-то одному Богу известному эксперимента?
С какой стати тебе предлагать мне работу? Нет, Мак. Оставь меня в покое. Просто забудь о моем существовании, ты же всегда этого хотел! Кто я вообще такая? Мусор, грязь, невидимка, низшая, недостойная твоего внимания, и таких, как ты, внутри меня что-то взрывается и слова уже звучат не тихо и робко. Льются несвязным потоком накипевшей внутри лавы.
Не задавай глупых вопросов. И прекрати истерику, стальным голосом приказывает Мак, и мой позвоночник мгновенно покрывает холодом. Мне нужна личная ассистентка, пока не найду другую, более толковую. А потом переведу тебя в отдел работы с корреспонденцией. Я даю тебе ровно месяц на то, чтобы вернуться в особняк по своей воле. Это должно быть твое решение, Кэндис. Денег, что я перевел на твой счет пару часов назад, хватит на то, чтобы без проблем пересечь границу Манхэттена.
Боже если то, что он говоритправда, то я точно не понимаю, что происходит. Как он мог знать, что я приду на похороны Руфуса? Не догадываться, а знать.
Нет, Мак. Я больше никогда не буду жить с тобой под одной крышей, после того, как ты выставил нас за дверь.
Это не обсуждается, Кэндис. Месяц, и снова эта мягкая угроза в голосе, и даже легкая улыбка, мать его, ломающая все мои стереотипы о его холодности.
Я не понимаю целых пять лет, не было ни дня, чтобы ты не мечтал выгнать меня из своего дома. А теперь предлагаешь мне работу? Более того, предлагаешь вернуться в дом? В качестве кого, можно уточнить?!
Неважно, зачем и что я предлагаю. Так или иначе, вариантов у тебя не так много, Кэндис. Ты знаешь, что я могу сделать так, чтобы тебя не взяли ни на одну работу для Низших, и тебе придется торговать единственным, что тебе принадлежитнеплохим телом. Поверь, мне бы этого очень не хотелось. Оно слишком красиво, чтобы я позволил кому-либо испортить его, из уст Мака это похоже на комплимент, но на самом деле он произнес это таким тоном, словно говорил о вещи. О его собственности.