Выудив из покрытого многомесячным слоем пыли почти пустого кухонного гарнитура кружку с чуть обколотым краем, Лариса, наскоро ее сполоснув, налила туда виски. Налила щедро, не чинясь, на три пальца, если не больше: ей нужно было расслабиться. Просто необходимо. Ударная доза алкоголя ухнула в желудок миниатюрным огненным шаром, взорвалась там и расплылась по организму волной умиротворяющего тепла. Нервическая улыбка на лице Ларисы сделалась чуть ли не блаженной. Она почти упала на стул, откинулась на спинку и прикрыла глаза. «Вот так! И шли бы вы все лесом! Сожрать меня хотите? А хренушкиподавитесь!»
Однако терапевтический эффект «Джемисона» следовало закрепить. Лариса потянулась за бутылкой, но рука ее остановилась на полпути, буквально замерев в воздухе. Что-то было не так. На лестнице, прямо за ее дверью. Лариса даже не чувствовала это, а прямо знала. Откуда? Неизвестно. Факт в том, что ей прямо сейчас необходимо встать и проверить. Открыть дверь и посмотреть. Иначе будет поздно. Лень, нега и спокойствие мигом слетели с Ларисы, словно пух с одуванчика под порывом ветра. Не хочется? А надо! Скорее поставь свою чертову кружку на стол и беги к двери, иначе Иначе что? Случится страшное, вот что! Что страшное? Сдохнешь, кретинка! Так достаточно страшно?
Ларисе хватило. Будь кружка менее массивной, от силы, с которой ее приложили донышком об стол, она могла бы и расколоться. К входной двери девушка чуть ли не бежала. Дрожащими руками повернула ручку защелки и распахнула дверь
Стоящий там мужчина был ей совсем не знаком. Среднего роста, чуть полноватый метросексуал лет тридцати пяти с волосами до плеч и жидкой полоской усов, он вызывал у Ларисы даже какое-то ощущение легкой гадливости, и в то же время внутри все сжималось от самого настоящего страха, для которого, казалось, не было никаких причин. Незнакомец рассматривал ее, словно картину в музее, и молчал.
Кто вы?
И куда только девался звучный поставленный голос Ларисы, благодаря которому в том числе она могла вскоре рассчитывать на место ведущей вечерних новостей? Сейчас ее вопрос прозвучал хриплым испуганным карканьем.
Не важно. Длинноволосый наконец закончил осмотр и взглянул ей в глаза, от чего у Ларисы душа окончательно ушла в пятки. Давай пройдем в гостинуюразговор будет долгим.
Наглость этого неприятного типа была просто запредельной, и Лариса уже совсем собралась ему об этом сообщить, а то и просто захлопнуть перед его носом дверь, но вместо этого молча посторонилась, пропуская его внутрь, и покорно двинулась в гостиную, даже не оборачиваясьзнала, что он идет следом. Воля ее будто в одно мгновение растворилась в его бледно-серых водянистых глазах. Инстинкт самосохранения что-то панически вопил где-то внутри, но Лариса его почему-то игнорировала. Она понимала, что перед нейИзмененный-псионик и что он подчинил себе ее разум, но ей было все равно. Главноеего воля и его приказы, которые ей нужно выполнять, а все остальное не имеет значения. И мысль о том, что во всем этом присутствует нечто противоестественное, мелькала лишь слабой призрачной тенью на периферии сознания
Лариса и сама не поняла, в какой момент эта ситуация изменилась. Два негромких хлопка за спинойи разум ее внезапно обрел свободу. Обволакивающая мозг, давящая, гасящая все мысли и эмоции пелена чужого разума рассеялась, и с новой силой нахлынули ужас и паника. Но сейчас Лариса уже приветствовала их как здоровые симптомы.
Она развернулась так резко, что едва не упала, и схватилась за стену, пытаясь удержаться на ногах. Увиденное ошеломило ее. Длинноволосый метросексуал лежал ничком, а из шеи его торчали два дротика вроде тех, которыми крупных животных усыпляют. Девушка перевела взгляд на дверь и обнаружила там еще одного незнакомцасреднего роста, коренастого кареглазого шатена с выдающимся подбородком. Лицо его отчего-то казалось Ларисе знакомым В руках он держал транквилизаторный пистолет, который подчеркнуто направлял в пол, демонстрируя мирные намерения.
Вы кто? выдавила Лариса, обретя наконец дар речи. Вопрос дня, однако!
Тот, кого вы искали, произнес он негромко. Стрелец.
Глава 4. Шатун
Питерская Зона
«Нормальные герои всегда идут в обход». Эту фразу, услышанную давным-давно, в детстве, в одном из старых фильмов, Шатун мог бы в качестве девиза написать на своем рыцарском щите, если б таковой у него имелся. Сделав своей профессией выживание на самых опасных территориях, поневоле учишься осторожности и перестаешь считать перестраховку злом или погибаешь. А тот факт, что за восемь лет сталкерского стажа Шатун не только остался в живых, но даже ни разу не получил хоть сколько-нибудь серьезного ранения, неопровержимо доказывал справедливость этого принципа.
Для второго за неделю визита в Питерскую Зону Шатуну пришлось заложить немалый крюк, поскольку план «новая блокада» выполнялся армейскими подразделениями на удивление ретиво, и дыр в Периметре с каждым днем оставалось все меньше. Причем большинство из них находились на северной границе Зоны. Да, армия тоже копила опыт, училась противодействовать чужой угрозе и танцев на граблях не устраивала. Поэтому для тех, у кого после событий во Владимире еще доставало дерзости и отваги соваться на территорию, контролируемую чужим разумом, возникало множество препятствий.
Сделав лишние триста километров на своей машине и оставив ее в лесах в окрестностях Рощино, первый этап своего квеста Шатун преодолел. Впрочем, сталкер нимало сим фактом не обольщался, понимая, что дальше все пойдет только по нарастающей. С Зоной зачастую работал еще один известный принцип: входкопейка, выходрубль. До сих пор Шатуну всегда удавалось «расплачиваться». Как-то будет в этот раз?
Дело в том, что он нарушил одно из главных правил своего неофициального сообщества: без крайней необходимости в одиночку в Зону не соваться. И для этого у него была чертовски серьезная причина: никто из сталкеров не поддержал бы поход, не сулящий прямой и желательно крупной материальной выгоды. Этот был именно таким. Ни клиента, ни предоплаты. А в качестве причинылишь несколько гипертрофированный кодекс чести, которого придерживался Шатун. Одно из положений этого кодекса гласило: после получения предоплаты ты отвечаешь за клиента. Его выживание становится твоим главным приоритетом. И случись что, вытащить его ты будешь пытаться до последнего.
Предоплата от предыдущего клиентаохотницы за произведениями искусства Джиллбыла получена, и немалая. А результат Вот тут-то и была зарыта собака, поскольку Шатун не помнил, чтобы он вывел ее на «чистую» сторону Периметра живой, равно как не помнил и факта ее гибели. А если уж совсем начистоту, в его мозгу будто кто-то основательно порезвился с ластиком: в воспоминаниях об этом походе зияли здоровенные пробелы. Последним, что сохранилось в памяти Шатуна о предыдущей своей экспедиции в Питерскую Зону, были лошади Аничкова моста. А дальшесплошное белое пятно. С ним и Джилл что-то случилось? Вполне возможно: они находились в самом центре Зоны, а это не воскресный променад в соседнем парке. Только вот закавыкаон-то живой, а где клиентка?
Была, была спасительная лазейка: счесть, что белое пятно скрывает в себе гибель клиентки или ее изменение, и просто забыть обо всем, что еще не стерто из памяти об этом походе. Но Шатун так не мог. Что-то внутри не давало ему покоя, какая-то странная пульсация раздражала мозг, не позволяя спокойно спать, пока он не узнает о судьбе клиентки. Если станет ясно, что с ней случилось нечто необратимое, он сможет это как-то пережить, перевернуть страницу. Да, гибель клиентаэто плохо. Да, это темное пятно на его сталкерской репутации, но это хотя бы ясность. И тогда хоть не будет сверлить мозг мысль о том, что Джилл осталась где-то там, живая и нормальная, а он ее просто бросил.
Для Шатуна это было слишком. Внешняя грубость его натуры представляла собой правдоподобную маску, создавая временами образ бессердечного циника, вовсе даже не соответствующий действительности. За столько лет Шатун так и не научился договариваться со своей совестью. Он был из тех белых ворон сталкерского сообщества, которые принципиально не связывались с кровью Измененных и остались верны изначальным положениям кодекса, сколь бы странным это кому-то ни казалось. Впрочем, Шатуну всегда было безразлично чужое мнение. Главноене стать противным самому себе. А вот для этого, с его-то щепетильностью, приходилось стараться изо всех сил!