Но когда кто-то вторгается в твой мозг и начинает наводить там свои порядки, даже не спрашивая твоего мнения, глава террористической организации Измененных говорит с тобой чужими устами, а незнакомый человек, прикрывая твой отход, применяет свои сверхспособности и отчаянно сражается с превосходящими силами врагов, жаждущих тебя убить, это здорово меняет восприятие. А когда все вышеперечисленное происходит в течение очень короткого промежутка времени, напоминая горную лавину, натура впечатлительная вполне может впасть в шоковое состояние.
Лариса считала, что она другая. Что она видела всякое и что ее из танка не прошибешь Наивная! Все познается в сравнении. Ее «всякое» было детскими играми, не имевшими ничего общего с действительно серьезными испытаниями. То, что Козырева удержалась, не впав в ступор, уже было если не чудом, то основательным везением как и присутствие рядом этих ребят из АПБР Видимо, уже бывших ребят из АПБР. Они спасли ее жизнь и рассудок. И продолжают спасать. Михаил Стрельцов там, позади, сражаясь с Измененными, а Павел и Людмилаутаскивая ее прочь от опасности.
Вот только Вспыхнувший в голове неприятный этический вопрос Лариса не замедлила озвучить, задыхаясь на бегу:
А мы разве не должны были ему там помочь?
Думаешь, нам это в голову не пришло? иронически осведомилась Людмила.
В отличие от Ларисы она даже не запыхалась. Физподготовка АПБР, однако! Это вам не йога два раза в неделю!
Козырева смутилась:
Пришло наверное но
Почему мы ничего не сделали? подхватил Павел. Да потому что даже нам с Людой в том бою ценачервонец за двоих, не говоря уже о тебе. Там схлестнулись ребята из совсем другой лиги, понимаешь? Таких, как мы, они на завтрак едят десятками!
Погодите не справилась с изумлением Лариса. Но вы же обучались бороться с Измененными!.. Вы же АПБР!
Мы и боремся, подтвердила Людмила. Кому-то можем противостоять на равных, кому-топри условии численного преимущества. Но эти мы их даже не увидим. Только почувствуем, как они нас убивают.
Скоростники, продолжил Павел, не сбавляя хода, но и стараясь не слишком опережать Ларису. Раньше их было мало Сейчас, похоже, ситуация изменилась. И это чертовски плохая новость! В таких хрен попадешь хоть станом, хоть пулей
Он вдруг осекся, похоже, только сейчас сообразив, с кем и о чем откровенничает в нарушение всех инструкций. Пусть даже инструкции эти были написаны теми, кто сейчас по другую сторону баррикад.
Только ты это панику в народе не поднимай, журналистка! Сама понимаешь, чем это пахнет!
Но как же! Лариса задохнулась уже не только от бега, но и от возмущения. Люди же должны
Ни хрена они не должны! оборвал ее Павел. Ты только представь, какая истерика начнется! Мы и так войну ведем тяжелую, и все не идет вразнос только потому, что она тайная. А кому станет лучше или легче, если по стране миллионы психов с квадратными глазами метаться начнут? Тут сразу всему швах наступит, ясно?
Ясно
Ларисе даже стыдно стало за свой наивный идеализм. Как она еще умудрилась его сохранить в современном-то мире? Помимо черного и белого она допускала еще лишь серое, а кучу других цветов и оттенков совсем не использовала в своих оценках людей и событий, как будто их и не существовало. Может, вся эта свистопляска вокруг нее началась именно потому, что она, со своей черно-белой философией, оказалась слишком удобной марионеткой?
Погрузившись в свои невеселые мысли, Козырева чуть не упала, поскользнувшись на обледенелых ступеньках, ведущих в соседний двор. Спасибо Павлу, который, ругнувшись, в последний момент поймал ее за капюшон куртки, а то могла бы и костей не собрать.
Этот мелкий инцидент как-то помешал им обоим вовремя заметить, что рядом с ними уже нет Людмилы. А когда через несколько шагов Павел обернулся, его лицо побледнело и вытянулось. Увидев это, Лариса тоже развернулась как ужаленная. Людмила стояла шагах в десяти от них, и в ее руке был пистолет, направленный прямо в лоб Козыревой. Он сидел словно влитой, и рука не дрожала. А вот глаза Они были странными. Какими-то невидящими, что ли.
Лучше не двигайтесь, деревянным голосом посоветовала Людмила. Оба.
Твою ма-а-ать! тихо протянул Павел.
Что происходит? Паника Ларисы стремительно нарастала.
Ее пси-блокиратор Он почти сел Я хотел его подзарядить, но со всей этой свистопляской как-то из головы вылетело Вот деби-и-ил!
А с ней-то что?! Голос журналистки был нервным, на грани истерики, но децибелы пока не набрал.
Не поняла еще, что ли? Сама ж недавно была в таком же положении!
Псионик? похолодела Лариса.
Он самый
У Павла был такой вид, словно у него жутко болит зуб, и вот в этот самый момент он решил его вырвать. Самостоятельно. Он осторожно сделал шаг вперед по направлению к жене. Ее рука с пистолетом сразу же повернулась в его сторону.
Даже не думай!
Люнь тихо и нежно произнес Павел. Это же я Мы ж с тобой команда, милая Не поддавайся ему, очень прошу! Его правая нога снова аккуратно, скользом, по слегка прикрытой снегом наледи продвинулась чуть вперед. Нас же учили, помнишь? Я верю, ты сможешь, Люня! Ты же всегда лучше меня умела пси-барьеры в Зоне ставить! Ты ж у меня крутая, Люнь! Самая лучшая на свете!
Левая нога Павла тоже заскользила вперед, и Лариса затаила дыхание. Людмила не сводила с мужа глаз и пистолета, но больше ничего не говорила и не стреляла. Казалось, между супругами в этот момент установилось что-то вроде хрупкого контакта, потенциально способного даже справиться с контролем псионика. И Козырева боялась шевельнуться или издать хоть какой-нибудь отвлекающий звук, чтобы, не дай Бог, не нарушить этот контакт, в котором заключался их единственный шанс на спасение.
Люня, продолжал между тем Павел, ты помнишь тот вечер в Тобольске? Мы с тобой тогда в клуб пошли, типа Новых выслеживать? Помнишь? Правда круто было? Люнь? А помнишь, о чем мы тогда говорили? Клятву нашу? Что ты мне сказала? А, Люнь?..
И тут что-то произошло. Мимолетное и неуловимое. У Людмилы поменялся взгляд. В нем появилось какое-то осмысленное выражение полное невыразимой боли.
Навсегда, Пуш с трудом выговорила она, значит, навеки! Никаких полумер!
И не успела на лице Павла появиться робкая полуулыбка не верящего в свое счастье человека, как Людмила резким движением приставила пистолет к своему подбородку и нажала на спуск. Грохот выстрела, визг Ларисы и отчаянный вопль-рев Павла слились воедино. Людмила рухнула навзничь.
Нет-нет-нет-нет!!! затараторил все быстрее Павел, кидаясь к мертвой жене. Нет, Люня!!! Что ж ты натворила, а?! Он упал на колени рядом с телом и схватил ее остывающие руки. Мы ж команда?! Как же так?! Как же клятва наша?! Навсегдазначит навеки!
Горе на лице этого сурового мужика потрясло Ларису. Впрочем, у нее и самой в этот момент глаза были на мокром месте. Ей и без объяснений было понятно, что Людмила, справившись на мгновение с контролем псионика, пошла на этот шаг, чтобы дать им шанс спастись. И каждая секунда промедления этот шанс убивает. Козырева кинулась к Павлу и схватила его за плечи.
Бежим!
Отвали! Он дернул плечом, чтобы сбросить ее руку, но Лариса держалась цепко. Я ее тут не брошу! Беги одна!
Может, и сбежала бы, но одна?! Куда?! Где теперь безопасно? Опытный оперативник рядом хоть знал, что происходит, и мог, если что, защитить. А одна Нет, только не сейчас! Ей пока слишком мало известно!
Люда мертва, Паша! Козыреву охватило отчаяние. А если мы не свалим сейчас, скоро тоже станем покойниками! Или чего похуже!
Лариса помолчала и, видя, что оперативник не реагирует, пустила в ход последний аргумент:
Не для того Люда в себя стреляла, чтобы ты здесь погиб! Когда на том свете встретитесь, она тебе таких вломит!
Лариса так и не поняла, что именно на него подействовало, но Павел резко поднялся и злым движением вытер мокрое от слез лицо.
Прости, Люнь Я вернусь! Он повернулся к Ларисе. Ладно, валим!
Они успели пробежать шагов двадцать, когда Ларису вдруг охватила резкая боль, будто судорогой свело все мышцы сразу. С криком она упала, заметив краем глаза, что с ее спутником творится то же самое. Вопреки туманящей мозг боли и деревенеющим с каждой секундой мускулам она еще сумела как-то поднять голову, чтобы разглядеть неспешно приближающуюся блондинку с пышной прической, без шапки и в сиреневом пуховике.