По сведениям Акима Ипатовича, Шантрен со всем своим скарбом отправился из Коломны в Москву.
Вечером того же дня, отдав должное гусю с брусникой, Владимир бережно укладывал в ящик восковой портрет поразившей его женщины, упихивая его со всех сторон ворохом газет и страницами, вырванными из недочитанного «Ледяного дома», сочинённого господином Лажечниковым.
Перед отходом поезда на перроне, среди дачной и гуляющей толпы, мелькнуло оранжевое платье и красный зонтик госпожи Клириковой. Владимир вспомнил о своём милом сентиментальном коломенском романе и при отходе поезда послал воздушный поцелуй, чем неприятно поразил кооперативного инструктора-счетовода Сахарова, с большим правом считавшего госпожу Клирикову близкой к себе особой, чем мог это сделать московский архитектор.
V. Поиски начинаются
Аменофис в тот же час плывёт к Кипру.
Госпожа де Фонтен
Владимиру М., воспрянувшему духом и вернувшемуся к жизни, потребовалось немало времени и усилий, чтобы найти Шантрена.
Его швейцар Григорий успел два раза съездить в Серпухов и купить у предприимчивого Тютинова зятя Королькова вторую рыжую куклу за 1500 рублей.
Серпуховской парикмахер, предупреждённый Тютиным, считал, что тесть продешевил, и взял «настоящую» цену, не подозревая, конечно, что М. заплатил бы и пять и шесть тысяч за необходимого ему воскового манекена.
Серпуховская голова, испорченная немного Корольковым, который продел ей в уши серьги, была ещё красивее. Но в ней было меньше того женственного начала, которое так поразило Владимира в Коломне.
Поиски Шантрена, на которые были снаряжены несколько красных шапок, подвигались медленно.
В адресном столе он числился выбывшим в Коломну, в полиции на него лежал исполнительный лист московского купца Шаблыкина, а в профессиональном союзе артистов Варьете и Цирка Владимиру показали два корешка квитанционной книжки, свидетельствовавшие, что Шантрен два года платил членский взнос исправно, сказали также, что как будто года три назад он выступал как шпагоглотатель у Никитина, и больше ничего сообщить не могли.
Непреоборимое чувство тем временем разрасталось в его душе. Он затворился в своём кабинете, где рядом с пузатым шкафчиком александровской эпохи, на фоне старой французской шпалеры, стояли две восковых головы.
Рука М., водимая страстью, рисовала черты поразившего его лица в десятках всё новых и новых поворотов. Поиски продолжались.
Владимир уже начал терять надежду, как вдруг ему пришла в голову гениальная мысль поместить публикацию в газетах.
Через три дня он уплатил по ста рублей пяти посетителям, указавшим ему местопребывание Шантрена, а на пятый день самолётский пароход «Глинка» доставил его в Корчеву, где на высоком берегу Волги белели палатки Шантренова паноптикума.
VI. Паноптикум «Всемирная панорама»
Не мадам, а я те дам.
Провинциальный разговор
Пожилая дама, продававшая билеты, объяснила, что господина содержателя в паноптикуме не находится, и продала за рубль оранжевый билет с правом входа в «физиологический зал», куда «дамы допускались отдельно от 2 до 3 часов ежедневно».
Ища убить минуты ожидания, Владимир углубился в рассмотрение выставленных фигур. Ему, казалось испытавшему всё на свете, ни разу не случалось бывать в паноптикуме, и он с любопытством новизны рассматривал наивные фантомы.
Его поразила «Юлия Пастрана, родившаяся в 1842 году и жившая вся покрытая волосами подобно зверю до смерти», «Венера в сидячем положении» и длинный ряд восковых портретов бледных знаменитостей, начиная Джеком Потрошителем, кончая Бисмарком и президентом Феликсом Фором.