Сигнал становится сильнее, стрелка компаса мигает. Я вот-вот окажусь рядом с ним. Я проезжаю мимо помятых металлических бочек, в которых горит огонь. Перед ними сидят подростки: выпивают, принимают наркотики и смотрят на меня так, будто я один из стражей города.
Я не смотрю на их, чтобы не провоцировать. Мой пульс зашкаливает, рубашка прилипает к мокрой спине. Между домов ещё остаётся дневная жара, а из пустыни дует холодный ветер.
Я уже почти на старой окраине города. Здесь бродят дикие животные, которые после взрыва бомбы сбежали из зоопарка и размножились. Львы, пумы Я сглатываю. Как бы я хотел сейчас иметь при себе пистолет, но оружие разрешено носить только людям из отряда Джекса и стражам города. Мне же приходится довольствоваться кухонным ножом, который я заткнул за ремень на штанах.
Я запрещаю себе бояться, мне надо увидеть Шторма. Одним глазком, и я сразу же поверну домой. Переживания за него толкают меня вперёд.
Я слышу смех и торможу, затем приставляю велосипед к стене неосвещённого здания. Я осторожно выглядываю из-за угла и слышу тихую музыку со слишком пронзительными тонами. Мне такая не нравится. Она раздаётся из одноэтажного дома, который хорошо сохранился. Хотя краска отслоилась и из-под неё видны старые кирпичи, но все окна целы. На криво висящей табличке над дверью написано «Паб Мануэля». За окнами горит свет, но они оклеены газетными листами, и я не могу заглянуть внутрь.
Но мне и не нужноШторм здесь! Он стоит немного в стороне, около бочки, в которой тоже горит огонь. Рядом с ним мужчина того же возраста. У него такие же светлые волосы, как у меня, и выглядит он неплохо, хотя немного неопрятно. На нём, как и на Шторме, рваные джинсы, низко сидящие на бёдрах, и футболка без рукавов. Единственная разница: на ремне у Шторма висят поразительно большие ножны. Я не видел у него такихтолько маленькие. Вероятно, этим клинком он и убивает гремучих змей.
Все смеются, и мне становится больно. Со мной Шторм не смеётся. Но я должен быть рад, что с ним всё в порядке. Сейчас по нему не скажешь, что он страдает от депрессии, правда депрессивным людям свойственно делать вид, что всё в порядке перед посторонними. А может быть, его унылое состояние связано только со мнойи эта мысль приносит ещё один болезненный укол.
Эй, Змеелов, хочешь перепихнуться? спрашивает блондин и протягивает Шторму какую-то зелёную бутылку. Очевидно, в ней что-то алкогольное, потому что язык у парня заплетается.
Усмехнувшись, Шторм качает головой и делает глоток. Затем он возвращает бутылку.
Не сегодня, Люк. Тем более, в тебя всё равно ничего уже не сможет войтиты переполнен до краёв.
Не сегодня?!
Задыхаясь, я отстраняюсь и прижимаюсь спиной к стене дома. Значит, у них был Кислота из желудка поднимается по пищеводу, и я закрываю глаза.
Пожалуйста, не надо, шепчу я. Не поступай так со мной.
Получается, пока я за него волнуюсь, он развлекается с другими парнями? Этого не может быть! Внезапно мне становится так плохо, что меня едва не начинает рвать. Мои глаза горят, в коленях дрожь. Я не хочу ревновать, но я так сильно его люблю! Вот только он, похоже, больше мной не интересуется. Надо это принять.
Чёрт!
От разочарования я бьюсь головой о стену, и наслаждаюсь болью.
«Ещё разок посмотрю на Шторма, и сразу уеду».
Я снова выглядываю из-за дома, и тут Шторм поднимает голову и смотрит точно в мою сторону.
Я резко прячусь. Узнал ли он меня в темноте? Мой пульс учащается. Конечно узнал. Я слышу, как он кричит:
Мне надо идти, Люк. Увидимся!
Не проходит и двух секунд, как его мускулистое тело прижимает меня к стене, и я чувствую давление ножа у себя за поясом.
Шпионишь за мной? рычит Шторм.
Я каждой клеточкой тела чувствую эту непривычную близость к нему. Мне очень хочется обнять его и поцелуями стереть с его лица гнев.
Я просто присматриваю за тобой, чтобы Форстер не отправил тебя в тюрьму. Будь внимательнее, с какими людьми связываешься!
Шторм презрительно фыркает, но не отклоняется:
Давай, это будет моя забота.
Его пренебрежительное отношение ещё больше выводит меня из себя!
Ты ходишь по подозрительным кабакам, напиваешься и путаешься с этим парнем. Я тебя не узнаю.
Я и сам себя не узнаю, говорит Шторм тихо.
Мне кажется, или в его глазах что-то блестит? Здесь слишком темноя не уверен.
Внезапно он бросается прочь и исчезает в ночи.
Шторм!
Проклятье, да что с ним не так? Мне надо наконец узнать!
Я снова включаю хэндиком и иду за сигналом.
* * *
Пятнадцать минут спустя я пыхчу вверх по нескончаемым ступеням бывшей гостиницы. На лестничной клетке полная темнота, только хэндиком даёт слабый зелёный свет. Шторм где-то наверху, и, к моему несчастью, вероятно, на последнем этаже. А здесь их, кажется, двенадцать.
Повсюду валяются обломки и мусор, мне приходится быть осторожным, чтобы не упасть. Гостиница разрушена лишь наполовинуу неё нет фасада, словно для того, чтобы можно было заглянуть, как в гигантский кукольный дом, снаружи.
Наконец, я поднимаюсь на самый верх и попадаю в тёмный коридор. Чтобы отдышаться, мне приходится прислониться спиной к стене. У меня колет в боку и горят бёдра. К тому же, я кашляю так сильно, что Шторм, благодаря своим супер-чувствам, заранее будет знать о моём появлении, где бы он ни был.
Хэндиком указывает, что я на месте. Я осторожно открываю приоткрытую дверь и вхожу в комнату. Внешней стены нет, и мне открывается вид на пустыню и захватывающее дух звёздное небо. Лунный свет освещает мебель, в стакане на столе мерцает свеча, рядом стоит тот самый флакончик с таблетками. Комнату более-менее прибрали от пыли и мусора и обставили мебелью бывшей гостиницы. В углу стоят канистра с водой и рюкзак.
Очевидно, Шторм обустроил тут себе жильёздесь он ночевал, когда не приходил домой.
Тут нет кровати, только широкий матрас, который лежит всего в метре от обрушенной стены. За ним, прямо на самом краю, спиной ко мне стоит Шторм. Он снял футболку и обувь, оставил только джинсы.
Я не издаю ни звука, мой взгляд мечется между ним и матрасом. Это здесь он развлекался с тем парнем по имени Люк? Одной только мысли о том, как они обнажённые валялись на нём, достаточно, чтобы к горлу вновь подступила тошнота.
В голове матраса тоже стоит стакан со свечой, её пламя дрожит. Рядом со стаканом лежит открытая книга. Свистящий вокруг здания ветер перелистывает её страницы взад и вперёд.
Оставь меня в покое, вдруг говорит Шторм, не оборачиваясь.
Он стоит так близко к краю, что, боюсь, в любую секунду может сорваться. Тёплый пустынный ветер треплет его волосы и штаны.
Пожалуйста, отойди от края.
От страха я словно костенеюодно необдуманное движение, и Шторм может упасть.
Я стою здесь каждый вечер, отвечает он.
Я осторожно делаю два шага к нему:
Это место выглядит ненадёжным. Оно может обрушиться.
Я знаю, невозмутимо говорит Шторм, по-прежнему стоя ко мне спиной.
Господи, да он же этого ждёт!
Чёрт возьми, Шторм, я не для того тебя латал, чтобы ты тут же выбросил свою жизнь на помойку!
Он фыркает и опускает голову.
Как можно осторожнее я делаю ещё два шага.
Я не позволю тебе загубить свою жизнь, когда я сделал всё возможное, чтобы её спасти. Это едва не стоило жизни Айсу! Если ему наплевать на меня, может быть, он подумает о других.
Мне жаль, что так получилось с Айсом. Шторм приседает, и я едва не прыгаю в воздух, но он всего лишь берёт кусок бетона и швыряет его в пустыню. Тебе не стоило прилагать столько усилий. Это было зря.
Да чтоб тебя!
Я медленно подкрадываюсь ближе.
Пожалуйста, скажи мне наконец, что с тобой происходит. Поговори со мной!
Депрессия это или нет, мои чувства рвутся наружу. Мой голос становится громче, выплёскивается всё накопленное разочарование.
Ты вообще имеешь понятие, как я себя чувствую? Ты хоть раз спросил, как я? Ты невероятно эгоистичен!
Уж лучше ты узнаешь моё истинное лицо сейчас, чем когда будет поздно.
Да отойди ты оттуда наконец!
Я делаю большой шаг к нему, чтобы отдёрнуть его за плечо, но тут край дома под моими ногами осыпается.
Долю секунды мы смотрим друг на друга, затем у меня вырывается пронзительный крик, и я падаю.