Хочешь чего-нибудь выпить? предложил он, встав у бара-автомата. Ты не стесняйся, он тебе смешает почти все, что душе угодно. Он застыл в ожидании моего ответарука зависла над кнопками.
Я задумалась. Предложение немножко пьянящее и немножко пугающее. Мне прежде как-то не доводилось получать все, что душе угодно.
Но проводник же сам сказал: «Почти все, что душе угодно». В этом «почти» весь фокус. Мне сейчас было угодно развернуть поезд вспятьпусть бы он унес меня назад, домой. На мгновение меня накрыло тоской по дому. Но я натянула лицо Охотника, как меня учили.
А ты сам выбери, хорошо? Я же не знаю, какие там опции. Мне что-нибудь успокаивающее, и сладкое, и горячее. Но чтобы без всякой дури и алкоголя, сказала я, а сама подумала об обычном сладком чае.
Сладкий горячий чай мне нравился куда больше, чем масляный, который пили некоторые Учителя. Правда, «чай»это только так, название. Натурального чая на континенте больше не достать. На самом деле это травяной отвар, но с натуральным маслом. Коровы в горах не живут, зато козы и овцыпожалуйста. Мы в Монастыре держим и тех и других. Иногда коровье масло нам доставляют из поселений, но чаще мы обходимся тем, что дает наше стадо.
Ага, кое-что есть на примете, кивнул проводник и принялся колдовать с баром-автоматом.
Он принес мне густой коричневый напиток с каким-то удивительным запахом. Я отпила глоточек: необычно, но вкусно. Что-то сливочное и сладкое.
Горячий шоколайк, пояснил проводник и поманил меня за собой.
Я двинулась за ним, потягивая коктейль.
В тамбуре перед моим вагоном он замедлил шаги:
А если если что-нибудь стрясется, ты и твои Гончие вы ведь нас защитите, да? Спасете поезд? Мы ведь с вами продержимся, пока помощь не подоспеет, да?
Хороший вопрос. Предположим, на поезд нападет нечто и впрямь настолько громадное и чудовищное, что проволочная клетка не выдержит. Но тогда поезд просто-напросто потерпит крушениеи при нашей скорости от противоударных капсул толку не будет. Даже если кто-то из нас и выживет, все будут ранены или без сознания и сделать ничего не смогут. До Пик-Цивитаса слишком далеко, и Элита не примчится на выручку. А если обойдется без крушения, то оснащенные оружием локомотив и задний вагон куда более надежная защита, чем мы с Гончими. Я это к тому, что там же бронебойные пулеметы с заговоренными пулями. А про некоторые поезда болтают, что они оборудованы небольшими пусковыми установками с ракетами «Геенна». У меня, к несчастью, очень буйное воображение, и за считаные секунды я много чего нафантазировала.
Но, перед тем как отправить в цивилизацию, Учителя меня наставляли: люди будут относиться к тебе совсем не как дома. Там, внизу, об Охотниках складывают легенды. То есть на Горе нас тоже уважают, и даже очень; там все знают, что служба у нас нелегкая, и нас почитают как искусных воинов. Но никто не смотрит на нас как на небожителей.
Там, на Горе, видролики о жизни в цивилизации нам показывали не часток общей энергосети мы подключены не были, и электроэнергию приходилось экономить для разных важных дел. Поэтому большой видэкран в общинном зале мы разогревали только ради официальной информации или всякого антиквариата на дисках или выносных винчестерахэто все можно смотреть, используя солнечную панель. И еще нам приходила недельная почта. Не то чтобы нам не хватало электроэнергиинет, ведь у нас горел свет, и связь работала, и интрасеть не выключалась, но нас всегда учили быть бережливыми, не тратить попусту. Такое мировоззрение восходит к эпохе Дисерея, когда ни у кого ничего не было и все приходилось добывать правдами и неправдами. «Семь раз отмерьодин раз отрежь», так говаривали в те времена. Когда детей учат чтению и письму, это первое, что им велят набрать.
Тут-то меня и осенило: весь этот мир за Горой, все эти цивыто есть обычные жители городов, они ведь все поголовно верили видроликам. А ролики вещали им, что Охотники способны спасти мир от любого зла. И мне пришло в голову, что ведь откуда-то это взялось.
Надо ли восстанавливать справедливость и разрушать иллюзию в голове у проводника? Определенно об этом стоит поразмыслить, прежде чем отвечать на его вопрос. Семь раз отмерьодин раз отрежь.
Да, просто ответила я. Только тебе надо будет забыть о моем возрасте и выполнять что я прикажу.
Гончие свое дело сделали: теперь я в его глазах навеки овеяна ореолом таинственности. Поэтому лицо проводника просветлело, и он, облегченно выдохнув, открыл передо мной дверь и жестом пригласил в вагон.
Я устроилась на своем сиденье как для медитации: уселась в позе лотоса и принялась потягивать свой напиток. Раз проводник задает мне такие вопросы, должно быть, мы проезжаем какие-то жуткие места. Мне уже всерьез не терпелось выглянуть из окна, хотя по спине у меня так и бегали мурашки. Неведомое и незримоевот что меня больше всего страшит. В ту ночь в Анстоновом Роднике я с чем-то таким и столкнуласьс самым страшным из страшного. Я тогда не могла толком разглядеть, что там на меня надвигаетсясплошные сполохи, зубы, глаза, когти. Какие-то чудовища из Потусторонья были мне знакомы, но не все. Некоторым мы даже еще и имен не подобрали, а иные пришли из чужих мифов, и о таких чудовищах мы пока книг не написали. Нет ничего страшнее того, о чем не ведаешь.
Среди народа, живущего при Монастыре, ходят разные слухи о том, из-за чего случился Дисерей. Так принято называть то время, когда старый мир с его видроликами, поездами, самолетами и всем таким вдруг перевернулся с ног на голову. С тех пор минуло примерно два с половиной века или чуть больше.
Проводник что-то выстукивал на клавиатуре. Свет в вагоне сделался еще более тусклым. Я превратилась в размытое пятно на затемненном окне.
Интересно, а люди вроде проводника задумываются о таких вещах? Другие Охотники в нашем Монастыре как-то не особо, а вот я задумывалась.
Я знала про извержения вулканов и землетрясенияпотому что остров Калифорния был когда-то частью континента. Есть еще вулкан Старый Брехун, он там, где раньше был парк, и все еще плюется пеплом на авиакорпус, а еще Олимпус на северо-востокетак тот смел с лица земли целый город. Каждый раз, когда ветром приносит пепельный шлейф, мы надеваем маски и не снимаем их, покуда не осядет пепел. Из-за пепла в небесах снег на склонах гор лежит круглый год.
Я уставилась на свое отражение в окне. Мои темно-русые волосы окутывали лицо тенью. Хорошо все-таки, что мне не выпало жить в те времена. И сейчас-то жизнь не сахар, а уж что тогда творилосьи представить страшно.
Я перевела взгляд на проводника, и тот приблизился.
Я могу тебе чем-то помочь, Охотница? спросил он. Может, рассказать тебе что-нибудь про Пик-Цивитас?
Почему бы и нет? Мне же надо дурочку из себя строить, а это как раз подходящая тема.
А что вам, цивам, рассказывают о Дисерее? поинтересовалась я. Я что-то об этом слышала, правда маловато. Да ты садись, а то у меня шея затекает снизу вверх смотреть.
Проводник как-то неуверенно на меня покосился, но поскольку я вся съежилась в своем кресле и места хватало, он осторожно присел на краешек, стараясь держаться как можно дальше от меня. Из почтения, не иначе.
Мы об этом много не рассуждаем. Он пожал плечами. В школе этой теме уделяют пару дней, да и то внятно ничего не рассказывают, больше втолковывают насчет благодарности: дескать, вы живыевот и радуйтесь. Будто бы была чума, но с ней справились. Бури усилились, и тут мы не справились: вот поэтому один только авиакорпус летает, а мы ездим на поездах. Северный и Южный полюса поменялись местами, и с этим мы тоже ничего не смогли поделать. А еще был ядерный взрыв, который нарочно устроили Христовые на другом конце Земли. Ну и Вторжение, а с ниммагия и чудовища.
Я кивнула. У нас в Монастыре нашел приют самый разношерстный народ: фермеры, охотникине такие, как мы, а которые охотятся, чтобы есть, ремесленники, пара солдат. И я читала их дневники. Они все сообща построили Укромье, первое поселение. Возвели его у подножия Горы, там, где круглый год не сходит снег. Сам-то Монастырь появился еще до Дисерея. Его основали тибетские буддисты, но к тому времени, как все рассосалось, оказалось, что в Монастыре собрались последователи чуть ли не всех религий, кроме Христовых. Сейчас там жили приверженцы всяких языческих культовкельтских, и скандинавских, и античных, а еще шаманисты и несколько коренных американцев, среди которых мой Учитель Кедо, плюс монахи из Шаолиня, парочка индуистов и парочка Учителей-синтоистов. Единственное, что их всех объединяло, это магическая традиция, заложенная в каждой религии. И эта традиция помогла им разобраться, кто такие пришлецы и как с ними бороться. И еще обитателей Монастыря сближала решимость трудиться сообща, чтобы помогать друг другу и всем приходящим к нам в поисках убежища.