Снорри замолчал, оставляя Берте додумать самой, что с ними случается потом.
- Но бывает так, что боги щадят таких детей. Говорят, что Хальвдан родился слабым и в очень суровую зиму. Он едва дышал. И его отец Ульв следуя обычаю, отнес его в лес. Но поутру колыбель стояла на пороге их дома. А сам Хальвдан был жив и здоров, - Снорри улыбнулся. - Ульв думал, что это подменыш, что альвы принесли ему на порог своего ребенка. А с такими поступают не лучше чем со слабыми... Но едва он взял секиру, на колыбель сел огромный ворон. Ходят слухи, что это сам Один послал своего слугу, чтобы защитить того, кому отмеряна великая судьба... Но кто знает как было дело. Сам Ульв предпочитает молчать об этом. Но имя ему дал Хравн.
- Ворон? Но ведь вы зовете его Хальвдан...
- У него много имен. Почти как у отца богов, - усмехнулся Снорри. - Полуданом его назвали после того, как он вернулся из Дании, где его воспитывал старый друг его отца Олаф Удачливый. С его сыном он впервые ходил в море на спине дракона. Тогда и назван был Любимцем Богов.
- Сколько имен у одного человека, - улыбнулась Бертрада. - Не много ли?
- Боги отмеряли ему много удачи. И однажды я буду хвастать перед детьми, что сражался с великим Хальвданом Любимцем богов бок о бок.
- Если доживешь, - буркнула Берта подбирая мокрое платье, услышав о предстоящих сражениях.
- Наши судьбы в руках прях... - пожал плечами Снорри.
Эти слова развеяли всю легкость с души Берты, которая едва появилась благодаря молодому северянину.
- Пойдем назад, - сказала она и первой поспешила по направлению к лагерю.
- Только выбрось эту тряпку. Даже если и заштопаешь, вряд ли она будет удобней мужских одежд.
Берта дернула завязавшиеся в огромный колтун волосы и тяжело вздохнула. Вот и все. Придется избавиться от того, что она считала чуть не самым красивым в ней. Но расчесать волосы не представлялось возможным, а значит... Волос было жалко до слез. Она не резала их уже несколько лет. Длинные, послушные и мягкие, они напоминали ей о матери. Нет, не тем, что были такими же. Просто, прикасаясь к ним, Берта вспоминала, как мать вечерами сидела рядом, разбирала прядь за прядью и заплетала в косы... сейчас же... Что ж, все в жизни меняется и, расставаясь с прошлой жизнью - это будет не самой большой ее потерей. Пусть и придется обрезать последнюю нить, связывающую ее с прошлым.
- Снорри, дай мне нож, - попросила она, повернувшись к рядом сидящему парню.
- Это еще зачем? - нахмурился он.
Берта закусила губу, не решаясь сказать о том, что собиралась сделать.
- Мне тоже интересно, - прозвучал за спиной голос, который Берта предпочитала бы не слышать сегодня. А лучше вообще никогда.
Она не стала поворачиваться к говорившему. Но и отвечать не стала.
- Иди Снорри, я посторожу фракийскую ведьму.
Берта видела нерешительность на лице Снорри. Но ослушаться брата своего хевдинга не решился. Бросив короткий взгляд на девушку, он поднялся и пошел к остальным воинам. Сейчас Бертрада жалела о своем желании не приближаться к северянам слишком близко. Жалела, что решила просохнуть у кромки леса. Из лагеря хорошо видно было место, где она сидела, но реши Ульв перерезать ей горло... Ком страха встал в горле, едва рыжий Лис сел рядом на бревно и требовалась немалая выдержка, чтобы не отодвинуться тут же. Берта хорошо помнила слова Гессы о том, что не стоит показывать своего страха. И уж перед кем, а перед ним она не собиралась демонстрировать эту слабость.
- Ты ведь боишься меня, ведьма. Хочешь казаться храброй? - насмешливо спросил он.
Она не стала отвечать. Мало того, продолжала, как ни в чем не бывало, раздирать спутанные волосы.
- Так зачем тебе нож? - не унимался Ульв.
И снова Берта молчала, дергая колтуны с такой злостью, что выдирала пряди с корнями. И все же боль не позволяла потерять самообладание.
Но она никак не ожидала, что Ульва это только разозлит Одним движением он вцепился в ее шею, сжав так, что из глаз брызнули слезы. Он держал ее подобно ястребу, поймавшему неразумную перепелку. И сомнений не было, вырваться из этой хватки самой у нее было столько же шансов, как у той перепелки из когтей ястреба.
- Зачем тебе нож? - прошипел он у самого ее лица.
Берта чувствовала его дыхание на своей похолодевшей коже. Понимала, что ему ничего не стоит сейчас свернуть ей шею...
- Волосы...- выкрикнула она, и когда его бровь удивленно изогнулась, добавила. - Я хочу их обрезать.
Он разжал пальцы так же стремительно, как и схватил ее шею. И Берта не удержалась от того, чтобы растереть ее.
«Только не плачь. Не при нем» - повторяла она про себя, кусая губы.
- Я не верю тебе, колдунья. И что бы там ни говорил Хальвдан... - он поднялся, стоя к ней спиной, и тень, которую отбросило его тело, казалось, прижала Берту к земле, неподъемным грузом. - Если ты что-то против него помышляешь, ведьма, твоя участь будет мучительной настолько, что ты будешь молить не о пощаде, а о смерти.
И только когда он сделал шаг по направлению к лагерю, Берта украдкой перевела дыхание. Но Лис резко развернулся. Она и глазом моргнуть не успела, как сгреб ее волосы в кулак и, выхватив охотничий нож, отсек одним резким движением. И больше, не сказав и слова, ушел, насвистывая что-то себе под нос. А Берта сидела, не в силах сдвинуться с места и смотрела на рассыпавшиеся у ее ног волосы.
Крупные слезинки катились по щекам. Но это была минутная слабость. Нервными движениями она утерла слезы. Подняла одну длинную прядь и сплела в косичку. Достала из-за пазухи висевшее на обычном кожаном шнурке серебряное колечко и продела в него волосяную нить.
- Чтобы не забыть... - повторила она слова Хельги жреца и спрятала его под одеждой.
Она будет помнить. Помнить этот день.
Бертрада встала, отряхнула с себя остатки волос и пошла следом за Ульвом.
Она не собиралась показывать свой страх. Не хотела, чтобы он понял, как напугал ее. Бросил ей вызов? Вот и ладно. Теперь девушка точно знала, как сделать, чтобы больше он не смел к ней даже приближаться. Она должна была стать не просто важной, а незаменимой для Хальвдана.
В памяти всплыло видение. Полутемная келья и два сплетенных обнаженных тела на узком ложе.
Берта сглотнула вязкую слюну. Что ж, норны спряли странную нить для нее.
ГЛАВА 16. Тетушка Маргрэта
Вечер выдался на удивление теплым. Таких вечеров люди ждут долгие зимние дни и радуются им, зачастую, не спеша прятаться под крышами своих домов. В такие вечера хорошо оказаться на берегу реки. Рядом с любимым человеком. Если он конечно есть... Но уж никак не посреди военного лагеря.
Берта была благодарна Снорри за то, что он не стал ее ни о чем спрашивать, когда увидел, что стало с ее волосами. Меньше всего хотелось ему что-либо объяснять. И все же он косился на нее с таким виноватым видом, что хотелось спрятаться от его взгляда, подобно улитке в свою раковину. А потому она старалась на него не смотреть. Молча жевала подгорелую говядину, на вкус напоминающую подошву. По другую сторону костра сидел воин, кажется, Торин и еще один, имя которого она пока не знала. Один прижимал к себе Мари, второй Лиз.
Мари все так же напоминала куклу, сшитую из тряпичных лоскутов. Она едва реагировала на то, что Торин чуть не здесь же задирал ей подол одной рукой, ощупывая обнаженные бедра. Глядя на это, кусок в горло не лез. Но Берта упорно жевала, не в силах отвести взгляд. Но все же не выдержала, когда Торин цапнул ее за руку и, оттащив всего на пару шагов от костра, повалил на землю. Мари не издала ни звука. Берта силилась вспомнить хоть слово, произнесенное ею после нападения на деревню, и все тщетно. Вот и сейчас, не смотря на гул у костра, казалось, что Берта оглохла, насколько немым было действо, происходящее всего в паре шагов от нее.
Она не могла смотреть на резкие движения навалившегося на Мари сверху воина, на то как содрогаются при этом раскинутые в стороны ее тонкие ноги... Это было выше ее сил. Но что она могла сделать? Попросить Хальвдана? Так кто она такая, чтобы просить о чем-либо хевдинга?
И все что оставалось, только отвести взгляд. И тут же он остановился на Лиз. Лиз давно овдовела. Конечно, тетушка Маргрэта третья женщина из деревни тоже теперь овдовела, но Лиз потеряла мужа задолго до этого. Он погиб на охоте четыре года тому назад. Ходили разные слухи о том, что тогда случилось. Поговаривали, что староста Мартин подстрелил его специально, чтобы забраться в постель к молодой и красивой вдове. Но тот утверждал, что все получилось случайно. Он просто спутал его со зверем. Конечно же, никто ему не поверил. Особенно, когда тот стал наведываться к Лиз. Берта не могла ее осуждать. Молодой вдове с трехлетним сыном на руках не сладко одной. Еще недавно она и сама едва не примерила подобную жизнь на себя. Но увы, таких как Берта было не много. Тетушка Маргрэта не раз устраивала скандалы. Трепала ее имя на каждом шагу... До этой зимы. Когда бог забрал малыша Ги. А Лиз попыталась выставить Мартина за дверь. Но это у нее не получилось. Староста поколотил ее так, что Гесса не отходила от Лиз неделю. А после поклялась, что если подобное повторится, то проклянет его и весь его род до седьмого колена. Это стало причиной новых сплетен, распускаемых Маргрэтой. Что ж, теперь им уже некого делить. Да и судьба их сравняла, сделав обеих потехой язычников северян. Но не это привлекло внимание Бертрады.