А что с этим? – он кивнул на меня
– К теням предков, – подал дурной совет один из жёлтых братьев. – Он уже на крючке у полиции.
Да падут проклятия и на вас, и на ваших родных до десятого колена. Кто же так поступает? Мне стало нехорошо.
– Человеческий мусор, – рыкнул негр. – В отвал.
Мне хотелось сказать многое. Например, напомнить слова Конфуция, рекомендовавшего не делать ничего такого, за что потом будет стыдно.
Напомнить о том, что чёрные и жёлтые на моей Родине – лучшие друзья, и негоже дырявить друга из ЭМ-оружия. Напомнить о кодексе Кланов, запрещающего лить без особой нужды человеческую кровь, притом кровь таких полезных членов общества, как я. Напомнить о крепчайших в мире узах заключённого на словах договора. О неприкосновенности личности свободного контрабандиста, взявшегося за выполнение заказа. Если бы с каждым курьером расправлялись после задания, дабы спрятать концы в воду, ни один серьёзный человек не занимался бы подобным промыслом, и тогда огромные ценности пришлось бы доверять «крысам», которые тут же бы попадались, не успев ещё и выйти из дома… Но я видел, что эти люди безумны и ничто не способно отвратить их от принятого решения.
– Надо ещё посмотреть, то ли он нам отдал, – встрял китаец. – Может, он привёз не «голубику», а кусок дерьма моего дедушки.
Я не знал его дедушку, поэтому вряд ли мог привести его дерьмо. Но, судя по всему, самым дерьмовым дерьмом в жизни его дедушки был внучек. Но опять-таки я промолчал, хотя и очень хотелось сказать эти слова.
Негру пришлось попотеть с виброножом. Я глядел, как он корячится над сверхпрочным материалом. У меня не было никакого желания помогать ему. Я продумывал план действий и незаметно выбирал наилучшую позицию. Меня учили достаточно хорошие мастера у-шу, и я мог рассчитывать вывести из строя моих сопровождающих. Вот только нужно просчитать бросок. У меня была всего одна попытка. Малейшая ошибка, и я буду продырявлен очередями ЭМ-пистолетов, и моя жизнь бесславно завершится. А я хотел бы подождать с визитом к моим предкам, хотя я их люблю и уважаю.
– Готово, – сказал негр…
О, тени моих предков, что же это было! Во вскрытом пакете лежали матово-голубые шарики. Сперва показалось, что они из камня. Потом – что из металла. Но это было нечто другое. Легко, тополиным пухом, они вспорхнули вверх и закружились, стремясь к каждому из нас. Они собирались в ожерелья вокруг шеи, сдавливая её, перекрывая дыхание. Потом я провалился в «инобытие».
Что за слово? Именно мне оно пришло в голову Мятущаяся душа должна отведать плодов и с древа порока, поэтому за свою жизнь я перепробовал множество одурманивающих средств, начиная от вульгарных опиума и героина и кончая самыми тяжёлыми компьютнарками, впрочем, никогда не перешагивая грань, за которой нет возврата. Никогда я не испытывал ничего похожего. Полное ощущение иной реальности. И в этой реальности я сам становился иным. Не хуже и не лучше – просто иным. Я стал пленником покрытого голубым настом ледяного мира. Что было в этом мире? А разве есть слова для описания этого? Это был экстаз. Это была нирвана. Да, да – именно нирвана, но не как край вечного спокойствия, а как край мятущегося, агрессивного духа. Этот мир звал не к покорности, но к переиначиванию всего на свой лад. Я становился его рабом…
Наш мир тускл и дрябл. Мне хочется снова испытать это чувство. Я готов служить ему…
Нет, нет, мы слишком отдалились от темы. Я говорю что-то не то.
Очнулся я через пять часов в полицейском управлении. Мои сопровождающие пришли в себя примерно в то же время. Возможно, я потерял массу удовольствий, не видя, как в пещеру Али-бабы прибыли сообщники моих сопровождающих. Как минутой позже туда же ворвались бойцы из спецотряда полиции.