– Оперативники называют сикстами сектантов и представителей схожих организаций религиозно-мистического толка.
– Не такие обычные эти зверства. Возьми, – Чаев протянул мне информпакет. – Информация по Конкарно… И ещё, наши эксперты и инсайдпрогнозисты предсказывают, что это только начало. Эксперты МОБСа пришли к такому же выводу. Они запросили нашей помощи.
– А вы?
– А я не знаю. Езжай в Москву. Разберись. У нас очень много забот. Если ты решишь, что дело стоит малость поболе выеденного яйца, мы начнём действовать.
– А кто доведёт группу Коршунова? Вы же знаете, инструктор в деле подготовки – это всё.
– Не беспокойся. За пару дней с ними ничего не сделается.
Если бы знать, во что растянется эта пара дней…
* * *
За те несколько лет, что я отсутствовал в Москве, город мало изменился. При нулевом росте населения, при решённой навсегда жилищной проблеме города не разрастаются.
Они замирают во времени, лишь немного колыхаясь под порывами лёгких ветров моды.
Я уютно устроился на мягких сиденьях такси, с ностальгическим интересом рассматривая город. Разноцветные блинники начала века подпирали вершинами небо. Три чёрных небоскрёба столетней давности, взметнувшиеся на километровую высоту в районе Останкино, лезли в глаза с любой точки города – сколько говорили об их сносе, но пока шли споры, они попали в число памятников архитектуры. Вместо двухэтажного ретро-района в Крылатском вознеслись громады домов, как бишь их там – с нестабильной геометрией, в течение трёх месяцев они медленно меняют свою форму. Закатное солнце играло в их изломанных гранях как в гигантском алмазе. В районе Филей вознеслась новая гигантская арена для коллективных сенсоригрищ и масштабных «МЕТАМОРФОЗ». Значит, не хватило старой арены. Москва привычно продолжала сходить с ума.
Близился вечер. Народу на улицах было немного. Я слышал, что дело не только в растущей апатии. «Крысы» (мелкие хищники города, разномастная, прошедшая огонь, воду и медные трубы в виде всех новых видов наркотиков шантрапа) брать под свою опеку улицы стали заметно раньше. Теперь им уже не обязательно дожидаться темноты, и на их пути лучше не вставать.
Глядя на город, я пытался оценить, насколько был прав Чаев, когда говорил об исключительно неблагоприятных тенденциях. Конечно, город, как и все города, привычно болен. Хронические, родившиеся в пещерные времена и уходящие в бескрайние дали будущего болезни социума – духовное опустошение, ощущение бессмысленности всего сущего, агрессия, преступность. Людей перестают интересовать ответы на вечные вопросы, поиск смысла жизни, раскрытие Сверх-Я, своего предназначения, пробуждение искры божьей. Все это они заменяют поиском чего-то болезненно-ущербного, определяемого ёмким старым словечком из арсенала хиппи двадцатого века – КАЙФ. Великий КАЙФ, которому приносятся бесчисленные жертвы, которому служат бесчисленные орды людей. КАЙФ, завоёвывающий умы и души именно в наши, благоприятные, сытые времена. Его Величество КАЙФ.
Так происходит ли что-то из ряда вон выходящее в городе? Я не мог определить. Но явное ощущение какого-то диссонанса и тревоги у меня возникло.
– Крыса, – прошептал я, видя, как какой-то обезумевший наркош в припадке пытается проникнуть на проезжую часть и отбрасывается электрическим ударом защитного поля.
Стайка грязных вандалов пробовала дотянуться плазменным резаком до тарелки полицейского оповещения.
– Крысы, – снова повторил я. Машина неторопливо катила в самом медленном ряду.
– Связь, – приказал я. – Домовой. Лефортово, сектор 8, дом 79, квартира 198.
– Домовой А-3065 на связи, – послышался скрипучий голос. Специально подобрал такой. Надоели приятные женские голоса стандартных автоматов.
– Аргунов беспокоит, братишка. Узнал?
– Голос идентифицирован.