Федор Павлович в итоге взялся подвезти меня до тренировочной школы, так что из дома я отбывал с комфортом, на авто.
Из вещей только средства личной гигиены, напутствовал он меня. Мобильные телефоны разрешены, как, впрочем, и доступ в Интернет, но в школе распорядок четкий. Особенно много абитуриентов ты там не встретишь, тридцать, на край сорок человек, и то разных ступеней обучения.
А ступеней сколько? заинтересовался я.
Четыре, охотник пустился в разъяснения: Каждая ступень соответствует роду деятельности. Есть охотники, специализирующиеся только на жити, есть те, кто практикует нежить, третьи занимаются нашим местным эпосом, а четвертые, как мы с тобой, ударники-многостаночники. Первые три ступениэто уже бойцы, которые, попахав в поле, открыли у себя талант удивительно хорошо изводить кровососов или знатно гонять взбесившихся банных.
Обучаться сколько хоть?
Год, выдал Федор и, глядя на мою кислую физиономию, поспешил добавить: Но поскольку ты прикреплен ко мне как к полевому наставнику, то и ездить на задания будешь тоже со мной. Единственное, что придется подгадывать под твое новое расписание, но мы что-нибудь придумаем.
Хорошо бы, вздохнул я. Как-то не по себе мне от твоих слов. Школа эта больше на военное училище смахивает.
Да так и есть почти, хитро прищурился охотник, вот приедешь, сам увидишь.
В среду, в девять утра УАЗ Федора притормозил около приземистого трехэтажного здания из красного кирпича. Получив напутствие на словах и пинок под зад на деле, я был выставлен из машины и оказался один на один со своим новым учебным заведением. С одной стороны, я понимал, что получить необходимые навыки и знания мне жизненно необходимо, но с другой стороны, врожденная лень негодующе кричала в моем сознании: «Брось все это. Мало, что ли, ты учился?» Диалога с ней я, впрочем, развивать не стал.
Стоило в первую очередь разобраться в себе. Что я умею и могу в этой жизни и чего я достиг. Начнем с последнего. Ничего. Вся моя учеба пошла прахом, полученная специальность не была востребована, и все, что мне оставалось, так это неквалифицированный труд где-нибудь на стройке или еще где похуже. В свои годы я уже имел квартиру, но это тоже нельзя было отнести к личным заслугам. Жилплощадь досталась мне по наследству от мамы. Что я умею, в сущности, ответ тот же. Пожалуй, мне стоило остановиться на том, какие перспективы предо мной могут открыться, если я пройду подготовку и вольюсь в ряды тринадцатого отдела. Во-первых, приключения, такая работа не может никогда надоесть, по крайней мере такому человеку, как я. Во-вторых, серьезный и зачастую смертельный риск, но где приключения, там и он. Тут уж ничего не попишешь, ну и, конечно, гонорары. Суммы, которые выплачивали за удачные операции сотрудникам отдела, были более чем достойными, две-три охотыи вот тебе автомобиль, с полгода работыи ремонт в квартире, годи ты имеешь весьма солидную сумму на счете. Главное в этом деле, чтобы это был именно гонорар, а не похоронные.
Учиться надо и учиться буду, решил я и с этими мыслями, толкнув дверь, вошел в здание, где сразу же напоролся на полицейский пост.
Ваши документы, как выплюнул хмурый полицейский в звании капитана. Я протянул ему паспорт, и он тут же расплылся в глупой улыбке: Серьезно?
Тот самый, вздохнул я, два магнитофона, две куртки замшевые
Меня предупредили, что у нас новый курсант будет, разулыбался капитан, но я, если честно, не поверил, для меня Шпакэто Этуш, ей-богу.
Фамилию не выбирают, я пожал плечами.
Да это еще ничего, принялся жестикулировать дежурный, вот у меня знакомая была, в девичестве Быкова, вышла замужстала Коровина.
Бывает, я вновь пожал плечами.
Да не обижайся ты, капитан по-дружески хлопнул меня по плечу. У тебя же Сом куратором полевым?
Сом? не понял я.
Федор Павлович Сом, неужто не знал?
Знаю, что Федор Павлович, пояснил я, по фамилии не общались.
Вот теперь знаешь, закивал дежурный. Ладно, чего мы тут лясы точим. Сейчас тебе временный пропуск выпишу, потом у коменданта постоянный получишь, а пока дуй прямо по коридору до лестницы и на второй этаж, там в десятом кабинете строевая часть, где получишь все бумаги, тебя поставят на дотацию. С этим у нас строго, так что не обидят. Беспорядков только не учинять, все хулиганы и забулдыги вылетают после первого же месяца, комендант у нас суровый.
Расписавшись в получении временного пропуска, я закинул сумку с вещами на плечо и, последовав совету капитана, отправился в строевую часть, где меня встретил еще один сотрудник, уже в гражданском.
Майор Никонов, представился он. Заместитель коменданта по кадрам. Да вы присаживайтесь, документы будем оформлять, а это не пять минут.
Я послушно уселся на предложенный табурет.
Значит, дело ваше мы получили, вижуместный вы, кивнул мне майор.
Коренной, подтвердил я.
Должен предупредить, все курсанты находятся у нас на казарменном положении и проживают тут же, пояснил он. Квартиру вашу, в принципе, можно сдать внаём на весь срок обучения, но это только мысли вслух.
А если вылечу, где жить буду? прищурился я.
Капитан Сом обычно курирует перспективных охотников, меланхолично заметил Никонов, на секунду подняв голову от заполняемых бланков. Думаю, справитесь.
Хотелось бы верить.
Верьте, молодой человек, вераэто наше все.
А какие тут будут дисциплины? задал я свой первый вопрос по существу.
Это не ко мне, отмахнулся майор, даже не поднимая головы, это к коменданту. Я тут только кадрами заведую да командировочные выписываю. Мы тут, видите ли, по совместительству еще и курирующий штаб по Северо-Западному округу. Вот, распишитесь, где галочки.
Приняв из рук строевика толстую пачку бланков, я принялся старательно выводить свое имя в каждом отмеченном пункте, на что у меня ушло минуты две, и, справившись, протянул их назад.
Значит, вот вам бланк к завхозу, получите у него вещевое довольствие, начал выкладывать на стол бумаги, будто козырные карты, майор. Вот с этой бумагой идете к заму коменданта по тылу, там встанете на продовольственное довольствие. Вот этот, с красной печатью, к заму по огневой и рукопашному, впишет вас в свои ведомости, чтобы патроны выдавать. Вроде все. Ах, да. Вот пропуск, вклеите фотографию, и к коменданту на подпись и печать. Не ходить же вам, право слово, с временным пропуском. Все, удачи.
Из строевой части я фактически был вытолкан.
А куда?
На бланке заглавие!
А кабинет?
На обратной стороне, карандашом.
Дверь за моей спиной захлопнулась, оставив меня одного в пустом коридоре с сумкой в одной руке и кипой бумаг в другой.
Перевернув первый, заполненный аккуратным почерком строевика бланк, я прочитал: «Пищевое довольствие, кабинет двадцать семь», и, прикинув направление, потопал по коридору, отметив полное отсутствие на дверях кабинетов каких-либо пояснительных табличек с указанием фамилии владельца оного и занимаемой им должности.
Войдите, не заперто, громогласно отозвался обитатель комнаты двадцать семь после моего робкого стука. Антон Шпак, как понимаю?
За столом сидел коротышка в форме с петлицами ракетных войск и двумя жирными звездами на погонах. Лицо у коротышки было пунцовым.
Так точно, товарищ полковник, подтвердил я, по старой доброй армейской привычке повысив подполковника в звании.
Подполковник Перунец, заместитель коменданта по тылу, представился тот, даже не потрудившись привстать, что меня отнюдь не удивило. Давай свою бумажонку.
Убрав бланк в отдельную папку, он принялся листать общую тетрадь.
Курсант Шпак, жить будете в отсеке тринадцать бэ, на третьем этаже. Отсеки у нас двухместные, а там как раз кровать свободна. В столовую начнешь ходить только с завтрашнего дня, а форму можешь получить уже сегодня. Завхозу я позвоню, чтобы не волынил. Удачи.
Зам по огневой и рукопашному бою оказался молчаливым сухим стариком с выцветшими глазами и острым носом.
Старший лейтенант Махов, выдал он.
«Всего лишь старлей!» поразился я, но вовремя заткнулся, решив не наживать себе врагов в первый же день. Найти недоброжелателей всегда успею, за этим дело не станет.