Роман БрюсовПозывной «Кот»
Первый раз я умер еще в раннем детстве. Полез купаться и утонул. Сердце не билось почти сорок секунд, если верить спасателям. Срок не большой, поэтому сам факт моей смерти меня лично тогда не особо волновал.
Остановлюсь лишь на том, что ни света в конце тоннеля, ни ангелочков, ни гласов и труб я не услышал. Может, я умер «мало»?
С тех пор прошло двадцать с небольшим лет, за которые я успел закончить школу, поступить в институт и бросить его, добровольно уйти в армию и, вернувшись из нее, попытаться жить так, как жил последние два года.
Именно два года. Это сейчас в армию уходят на год, а в те времена, когда довелось служить мне, двадцать четыре месяца, и не меньше, такие дела. Именно в армии я умер второй раз. Редкая аллергия заставила распухнуть лимфоузлы, и асфиксия чуть было не отправила меня на тот свет, но у врачей-реаниматологов было другое мнение, так что, записав на свой счет еще одно очко, я был уволен из рядов вооруженных сил и выставлен на гражданкубез малейших идей, мыслей и с погашенной инициативой. Иной раз размышляя над всем этим, я чувствовал себя кошкой, неразумным мяукающим существом, которое тратит свои шансы один за одним, не задумываясь о последствиях. А ну как эти две жизни могли мне пригодиться? Не уследил, не уберег.
Кстати, совсем забыл представиться. Зовут меня Антон Семенович Шпакда, именно так. Только не смейтесь. Досталось мне в свое время за это и в школе и в институте, в армии тоже, и если школьные подковырки приятелей были хоть как-то понятны, дети по своей сути очень злы, то все последующие этапы насмешек объяснить не получалось.
Закончил я обычную ленинградскую среднюю школу. Отец, Семен Абрамович Шпак, биолог в анамнезе, скончался, когда мне было восемь лет. Укатали сивку социалистические горки. Мама, Анна Петровна, воспитывала меня одна, умудряясь работать и халтурить, так что маленький Антон, приходя из школы, был предоставлен сам себе. В отличие от многих своих сверстников, которые жили в неполных семьях, я интересовался книгами, зачитывая до дыр Зилазни и По. Еще одним моим увлечением была радиоэлектроника, а журнал «Юный техник» фактически стал настольной книгой. Так и жили, ни шатко, ни валкобедненько жили.
Институт я бросил по неведомым для себя причинам. Надоело все, ничего не интересовало, да и возраст был такой, когда хочется перемен в жизни, а денег для этого нет. Армия мне особо на пользу не пошла, особенно если учитывать мои приключения с лимфоузлами. После этого случая меня, что удивительно, сразу не комиссовали, а посадили на спецпаек, так что радужные перспективы скорого дембеля отодвинулись еще на несколько месяцев.
На гражданке устраивался, как мог. Кем только и где только не работал. Таскал ящики на складе, подвизался в ремонтах, пристроившись в маленькую строительную конторку, торговал пиратскими дисками. Карьеры не сделал, миллионы не заработалтак, существовал
День был замечательный, солнечный. На небе не наблюдалось ни одного облачка, а приятный южный ветерок приятно обдувал тело. В это самое утро я вышел на улицу не просто так, а по наиважнейшему для себя делу. Деньги заканчивались. Сумма, которую я откладывал несколько лет, подошла к концу, а занимать у родственников было не в моих правилах, так что, взяв себя в руки, я решил устроиться на работу. Накануне купил в ларьке пухлую газету, по заголовкам обещающую обрушить на меня если не золотой, то серебряный дождь, и придирчиво начал рассматривать все предложенные вакансии, пока, наконец, не понял, что мне ничего не светит. В одном месте требовался опыт работы, в другом были слишком жесткие требования, в третьем так вообще предлагали работать за копейки, что меня абсолютно не устраивало. Одно объявление, впрочем, заинтересовало. «Зарплата достойная, условия отвратные, опасно», и адрес. Хмыкнув, я обвел карандашом текст и отложил газету в сторону. Знал бы я тогда, во что ввязываюсь, сжег бы к чертовой бабушке.
Итак, был чудесный день, светило солнце, пели птицы, и я с приподнятым настроением и газетой под мышкой отправился на собеседование, надев свой лучший костюм, который, кстати, был и единственнымостался со школьного выпускного. Странная, на самом деле, традицияприходить на выпускной в костюме, но против правил не попрешь.
Костюм немного жал. Не скажу, что я был здоровяком, скорее уж наоборот. Узкие плечи, сутулость от постоянного чтения сидя и лежа, очки на носу по той же причине, и в кармане последние триста рублей. Жених, не иначе.
Дом, указанный в объявлении, находился на другой стороне города, так что пришлось выложить за проезд. Утром субботы в маршрутке было пусто, и водитель-узбек, отсчитав сдачу с сотни, не спеша покатил по пустынным улицам, давая мне возможность насладиться поездкой. Доехав до своей остановки, я еще раз сверился с адресом, указанным в газете, и направился к нужному подъезду. В отличие от остальных объявлений, в моем была указана квартира, так что тот факт, что я попал в спальный район, меня нисколько не удивил. Сомневаться, впрочем, не приходилось, ибо финансы катастрофически заканчивались.
Подойдя к домофону, я нажал на нужный номер и принялся ждать. Долго не подходили. Наконец, когда я уже совсем было махнул рукой, домофон мелодично щелкнул, и из динамика раздался недовольный, чуть хриплый голос:
Кого там принесло?
Здравствуйте, я по объявлению, вкрадчиво начал я.
Ну, конечно, раздалось из домофона, в субботу и утром. Конечно по объявлению.
Понимаете, смутился я, тут не указан был телефон, наверное, в редакции газеты забыли, так что я не мог узнать точного времени.
Проходи, коли пришел, послышалось после секундной паузы, и электронный замок щелкнул, пропуская меня внутрь.
Дверь мне открыл невысокий лысоватый мужчина, нисколько с голосом в домофоне не контрастирующий. Майка-алкоголичка, тренировочные штаны с вытянутыми коленками и шлепанцы на босу ногусамый будничный вид. Скептически оглядев меня, он минуту пожевал сигаретный фильтр и кивнул, проходи, мол.
Ботинки снимай, наследишь, велел мужик. Топай в кухню. Я чай пью, будешь?
Что? не сразу понял я.
Чай, говорю, пью, повторил хозяин квартиры. Чаю хочешь?
Не откажусь, кивнул я и проследовал на кухню.
Разлив по чашкам недурственный, надо заметить, чай, мужчина уселся напротив и снова принялся меня скептически осматривать.
Должен предупредить, засомневался я, янатурал.
Это хорошо, кивнул мой собеседник. Натуралэто завсегда хорошо. Меньше соплей.
Так что за работа? поинтересовался я. Если что, я на криминал не подвяжусь.
Не криминал, мужик хмыкнул и отхлебнул из чашки. Ну, или почти не криминал. Как зовут-то тебя?
Антон. Я протянул руку, но мой собеседник покачал головой:
Ты уж, Антон, не серчай, но руку тебе жать не буду. Профессиональная привычка.
Как скажете, согласно закивал я.
Отхлебнув еще глоток, хозяин квартиры сморщился и, встав из-за стола, прошествовал к раковине, в которую и перелил содержимое кружки. Опустошив её таким образом, он открыл холодильник и, выудив оттуда початую бутылку коньяка, плеснул себе на два пальца.
Не, спасибо, замотал я головой, видя, что хозяин предлагает алкоголь и мне. Я по утрам не пью.
Ну, как знаешь, пожал плечами мужик и выпил коньяк залпом, как водку. Зажмурившись от удовольствия, он простоял секунд пятнадцать. Зовут меня Федор Павлович, наконец представился он.
Очень приятно, улыбнулся я. Так что за работа?
Экий ты нетерпеливый, Федор Павлович вновь уселся на стул напротив меня и подпер голову руками. Работа, Антон, необычная. Своеобразная, так сказать. Выходных нет, отпуск не оплачивается, зато доход приличный, хоть и по сезону. Я вот не жалуюсь, но в последнее время справляться стало сложнее.
А в чем конкретно будут заключаться мои обязанности? не унимался я.
Не гони, Федор Павлович вновь плеснул себе в кружку коньяку, явно пренебрегая стоящими тут же на полке коньячными бокалами. Ты лучше вот что скажи, книжками увлекаешься?
Да, уверенно кивнул я.
А писатель любимый есть?
Эдгар Алан По, подтвердил я. Только не очень понимаю, как это нам может помочь.