То есть, с тем, кого тебе надо убить, со знанием дела пояснил Эндор.
У меня Сила Жизни, а у ЭндораСмерти. И если у тебя начнет просыпаться то или другое, или он или я это почувствуем. Начнем?
Стойте, то есть, это просто разделение на желание убивать и желание лечить?
Нет, не просто, терпеливо продолжила Эсма. Лечить и убивать можно по-разному. Например, факультет Жизни делится на лекарей, знахарей и некромантов. Я учусь на кафедре лекарейлечу собственными силами. Знахари лечат с помощью сил природы. С одной стороны, это удобнеене нужно тратить свои силы, с другойбывают ситуации, например, в плену, когда тебе не из чего приготовить нужное снадобье. А некроманты Как бы это объяснить? Они работают с теми, кто только-только шагнул за грань. Это очень сложная и очень редкая профессия, в которой ничего нельзя знать наверняка. Но иногда у них действительно получается вернуть человека из-за грани. Единственный некромант, которому почти всегда удается вернуть человека из-за грани, это Эрдьяр.
Эрдьяр?! Я была удивлена до предела.
В моем представлении некроманты были тощими, закутанными чуть ли не в саван, людьми, непременно с черными волосами и кругами под глазами от постоянного общения со смертью. Более же живого человека, чем рыжебородый здоровяк и представить себе было сложно.
Чему ты удивляешься?
Не знаю, пожала плечами я. Не такими я себе представляла некромантов.
О, ты еще не видела его учеников! Эсма хихикнула, видимо, вспоминая этих самых будущих некромантов. Правда, он редко их учит, постоянно пропадает по мирам с Айсайаром, поэтому они ходят на лекции с нами.
А что насчет факультета Смерти? Обратилась я к Эндору.
Тут все проще, ответил мальчишка. Есть ищейки и убийцы. Разделений на то, каким образом мы должны убить, у нас нет, мы обязаны владеть всеми способами. Хотя, конечно, у каждого из нас есть любимый способ, почти что подпись. Мне повезло, яубийца с даром ищейки.
Тоже мне везение, перебила его сестра.
Да уж все ж получше, чем у тебя, ощетинился Эндор.
Я обратила внимание, что даже в таком споре, который, похоже происходил не первый и уж точно не последний раз, близнецы говорили на моем языке. Они как могли старались показать мне, что я здесь не лишняя.
Хоть мне и было жутко от того, с какой легкостью эти дети говорят о смерти и убийстве, я неуверенно кивнула, скорее себе, чем им.
Ну что, давайте начинать?
Близнецы абсолютно одинаково одобряюще мне улыбнулись.
Сказать, что я ошиблась насчет релаксационного комплекса, это не сказать ничего. Через четыре часа у меня дико болела голова и ныло все тело, а еще через четыре мне стало казаться, что встреча с охотниками и вероятность умереть, не справившись с собственной силой, не такая уж и плохая затея. Меня учили сосредотачиваться на себе и своих ощущениях, так чтобы отыскать свою Силу, ставили в спарринги с Эндором и заставляли попытаться победить его, а после попытаться залечить свои раны. Ни то, ни другое у меня категорически не выходило, и меня все чаще посещала малодушная мысль о побеге с этой поляны, но тогда была бы задета моя гордость, что для меня было недопустимо даже в другом мире.
Попутно близнецы-садисты объясняли конструкты их языка, который звучал, как компромисс между горячо любимыми мной английским и немецким. Запоминать их мне было гораздо проще, чем пытаться найти в себе непонятную моей логической натуре эфемерную Силу, особенно, учитывая, что и немецкий, и английский я знала достаточно хорошо. Однако, при более тесном знакомстве оказалось, что основы всеобщего языка во многом отличаются и от немецкого, и от английского, зато удивительным образом схожи с родным русским.
С поисками неведомой Силы дела обстояли значительно хуже, и причиной тому явно было то, что я не понимала, чего от меня хотят. Ничего, из того, что объясняли ребята, я в себе не ощущала и от этого злилась еще больше.
После инцидента с Сойрой ребята решили, что пока мне нечего делать в общей столовой и приносили мне еду или в комнату, или прямо на поляну. В принципе, меня это устраивало, не сказать, что я страдала от недостатка общенияблизнецы заполняли мои дни собой до отказа.
Однажды меня окольными коридорами провели на лекцию по истории миров. Ее читал уже знакомый мне пророк. Он все так же был завернут в длинные одежды, а в купе с черными волосами и отрывистым повествованием, он здорово напоминал профессора Снейпа из любимой книги детства. Только Коро был значительно моложе.
Ко времени посещения лекции, я уже немного понимала всеобщийязыки всегда давались мне легко. Поэтому содержание лекции показалось мне действительно интересным, хоть и фантастическим для человека, услышавшего о множественности миров всего пару дней назад.
Коро рассказывал, что в доступной нам системе находится двенадцать миров. Они расположены, как лепестки ромашки, однако ромашка эта не имела сердцевины. Поэтому из одного мира можно было попасть только в два соседних и никак по-другому.
Так же он рассказывал то же, о чем говорили близнецыналичие в мире магии зависит от плотности граней этого мира. Мой мирпервый, он же Закрытый мир, обладает настолько прочными гранями, что Внешняя сила не может просачиваться сквозь них. По какой-то причине «ромашка» эта устроена так, что, чем выше порядковый номер мира. тем тоньше грани. Вот и выходит, что самые прочные грани в первом мире, а самые тонкие в двенадцатом, он же Семилун.
Коро еще много чего рассказывал, но я не все запомнила и уже тем более не все поняла. Но и того, что я услышала, мне было достаточно для долгих философских рассуждений.
Во время лекции я несколько раз ловила на себе долгий взгляд темных глаз пророка, и к концу лекции меня обуревало еле сдерживаемое желание подойти к этому загадочному человеку. С какой целью, я так и не решила, но чувствовала, что сделать это просто необходимо. Но планам моим так и не суждено было сбыться, прямо перед ударом колокола, который оповещал об окончании занятия, близнецы вытолкнули меня через маленькую дверь в конце класса, через которую мы сюда и пришли. Я ребят понимала, они хотели, чтобы я встречалась как можно с меньшим количеством народу, хотя бы пока у меня не появится собственная сила, с помощью которой я могла бы защититься.
А защищаться тут явно бы пришлось. Даже Эндор однажды пришел за мной о огромным фингалом под глазом. Эсма быстро и качественно залечила его, даже не задавая вопросов, отчего я решила, что происходит такое не впервой. Из разговоров близнецов я поняла, что дедовщина процветает тут чуть ли не на законных основаниях. Может быть, это и был правильный метод воспитания будущих убийц, но мне он был непонятен, и я уже морально готовилась к тому моменту, когда во мне все же проснется Сила и я, по причине отсутствия элементарного опыта в делах магических, стану еще одной грушей для битья.
В режиме нон-стоп пролетели следующие восемь дней моего пребывания в восьмом мире, который носил название Холорон. Эндор забирал меня практически на рассвете, вел на лесной полигон и выматывал меня до кошмарного состояния. Эсма же выполняла скорее функцию моего личного доктора, следившего, чтоб я была не голодна и не почила смертью храбрых от побоев или переутомления. Еще она, как могла, мотивировала меня на то, чтобы я сама попыталась залечить себе очередной ушиб, но с этим у меня было еще хуже, чем с желанием убивать, которое, признаться, уже периодически пробуждалось во мне по отношению к моему малолетнему мучителю. За восемь дней у меня дважды случались переломыруки и ребра. И это были дни, в которые я почти готова была все бросить, но проблема была в том, что никто не позволил бы мне это сделать. Усилия Эсмы по моему питанию проходили даром, каждый день я замечала, что ключицы торчат все сильнее, а выданные брюки все больше болтаются на талии. Мне это совсем не нравилось, потому как менять что-либо в моей фигуре я не собиралась, но измотанный физическими упражнениями организм моего мнения на этот счет совершенно не спрашивал.
Несмотря на жуткое времяпрепровождение, на близнецов я не злиласькак выяснилось я была их заданием по практике и теперь рушила все их надежды на быстрое получение зачета.